74 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 3 (Часть 18)

23 июля23 июл

3597

7 мин

Оглавление

Первая часть повести
Вторая часть повести

Андрей на секунду опустил лицо в ладони.

-Значит… ты бы не смогла меня полюбить?

- Я сказала про любовь. Тебе просто показалось. Ты благодарен мне за помощь… Ты по дому скучаешь, по родным. И – война. Это же – как тяжёлый сон. Вот и получилось так. Была бы на моём месте другая, – тебе показалось бы, что ты её любишь.

- Мне не кажется. Я люблю тебя. Ты одна такая.

- Андрей!.. Если помнишь наш первый разговор, – я сказала тебе: у меня отец в ополчении. И жених мой – ополченец. Мы к свадьбе готовились.

- Значит, не полюбишь…

- Может, ты и хороший парень. Только сердцем как принять… что ты – из тех, кто обстреливает наши дома… из тех, кто кричит… и обещает нам: бандэра прыйдэ, – порядок навэдэ! А мои деды-прадеды испокон веков за Россию воевали.

- И мои прадеды… В Великую Отечественную воевали.

-Выходит, предал ты прадедов, – раз поддержал тех, кто у нас на Донбассе войну начал. И сам воевать приехал.

-Приехал… Выходит, – приехал, чтоб любовь свою первую встретить здесь… на войне.

- Не надо об этом, Андрей. – Полина строго свела брови: – У меня жених есть. И я люблю только его. По-другому не будет.

- Война…

-Я не маленькая, – чтоб ты напоминал мне… о войне. – Полинка горько усмехнулась: – Вы ж за тем и пришли сюда, – чтоб москалей убивать. Ещё раз: по-другому не будет.

Андрей виновато взъерошил короткие волосы:

- Я не о том, Полина… Война – это… не только… Это – и новые встречи… Я тоже не думал, что на войне встречу свою любовь…

- Тоже?..

- На войне всё бывает. И новые встречи – тоже.

- Андрей! По-другому не будет.

- А если… ополченец твой новую любовь встретит?

- И ты решил, что я тут же брошусь… И полюблю тебя? – рассмеялась Полина. – Тебе бы не на войну… а в детский сад: Серёжка разлюбил Танюшку… Теперь Танюшка любит Андрюшку.

Андрей не то, чтобы боялся ЮркА, командира своего, и дружка его, Васыля… Но встречаться с ними не хотелось… Как, бывает, не хочется встречаться с тем, что стало для тебя прошлым.

Стало прошлым…

Ошибкой?..

Но ведь…

украина – понад усэ (украина – превыше всего…… )

Андрей Петренко был в этом убеждён.

И в конце весны на Донбасс уехал – по своей доброй воле…

О Донбассе у них всегда говорили презрительно. И украиной Донбасс не считали: кацапская земля… И говорят по-кацапски. А теперь вообще – под Москву собрались.

Прадед Петро Петренко в Великую Отечественную служил политруком. В одном из боёв под Курском сумел повести бойцов за собой – вместо погибшего командира и друга Степана Курганова…

Андрей гордился, что похож на прадеда Петра – не только тэмно-волошковымы очима (тёмно-васильковыми глазами)… а и характером, душой похож. Чувствовал: смог бы, как прадед, быть политруком… Песня есть: замполиты, политруки… а по-прежнему – комиссары…

Учителя ещё в школе посмеивались: умеет Петренко убеждать!..

Поэтому и на Донбасс уехал: убеждать местных в правильности ценностей евромайдана… в правильности евроинтеграции. Был уверен… вот так и был уверен, что местные будут слушать его с открытыми ртами – про то, как достойно и свободно живут в европе.

Местные представлялись Андрею… ну, если не дикарями, то… шахтёрами, что… в общем-то…

Представлялось, что шахтёры днями и ночами работают в шахте.

А когда не работают, то пьют, – так у них в селе под Полтавой рассказывали про шахтёров.

Хотя…

Куда больше пить, – чем всегда пили в селе под Полтавой…

Из-под Полтавы казалось Андрею, что шахтёры – вечно уставшие от шахты… бессловесные и ко всему равнодушные.

А когда увидел шахтёрские посёлки – с асфальтированными улицами и тротуарами, с уютными сквериками с яркими цветниками и парками с каруселями, когда дома шахтёрские увидел – добротные, высокие, с большими окнами, – удивился: точно ли на Донбасс приехал…

Удивился и тому, как быстро – не в первые дни, а в первые часы после введения на Донбасс украинских вооружённых сил, – было создано шахтёрское ополчение.

А в украинском подразделении, куда прибыл из-под Полтавы доброволец Андрей Петренко, хлопци посмеялись над его планами по убеждению местного населения в целесообразности европейского выбора…

Андрею приходилось стирать, готовить… добывать для хлопцив самогонку.

С поставками самогонки приходилось труднее всего: местные тётки – на удивление красивые…и, как в песне, смелые… – выгоняли Андрея со дворов. И долго слышалось вслед, что он иуда и бандеровец.

Как-то пьяный ЮркО подозвал Андрея, кивнул на миномёт:

- Вмиеш? (умеешь)

Вести стрельбу из миномёта Андрею не приходилось.

-Пора вчытыся, – ухмыльнулся ЮркО.

За балкой виднелись крыши домов.

- Бачыш?..

Андрей похолодел:

- Это же… посёлок… Там люди живут.

- Там кацапня жывэ. Стриляй.

- Я не буду стрелять по домам.

ЮркО икнул:

-Ты… той… Чого нэ будэш?.. (Ты… это… Чего не будешь?..)

- По домам стрелять не буду, – повторил Андрей. – И вообще, – не буду стрелять.

ЮркО задумался.

В мутных глазах – недоумение…

А голова Андрея метнулась в сторону – от сильного удара Васыля.

Васыль сощурился:

- Ты, ЮркО… ты, командир… что: уговаривать этого сопляка будешь? Или – командовать?..

И не от удара Васыля…

От пьяной Юрковой команды – стриляй!!! – Андрей в каком-то облегчении понял, что уедет домой.

Принять решение было легко…

А уйти из подразделения – невозможно.

С этого дня Андрей выполнял самую унизительную работу.

И – отказывался стрелять.

Били его вдвоём – ЮркО и Васыль.

Потом…

ЮркО выстрелил Андрею в ногу. Предупредил:

- В следующий раз стрельну выше.

Может, потому, что командир был пьяный… и рука, понятно, дрогнула не вовремя… может, потому, что стрелком ЮркО был поганым, рана оказалась не тяжёлой: пуля прошла навылет. Кость не задела, – лишь мышцу.

И вздрагивал Андрей не от боли…

По посёлку за балкой всё равно стреляли.

В полной безысходности прикусывал почерневшие губы: толку с того, что он отказался стрелять…

Уйти Андрею удалось, когда хлопци… чи что-то праздновали… чи от какого-то горя пили.

И…

Полина.

Рана заживала не от лекарств.

От Полинкиных рук, от её голоса…

Казалось, – от её дыхания.

Всё же хорошо, что с Юрком и Васылём больше не увидятся.

Как-то Андрей прошёлся по посёлку.

Светлодольский…

Под Полтавой ему казалось, что на Донбассе всё называется просто шахтами…

А здесь…

Шахты называются «Светлодольская»… «Светлодарская», «Зарничная», «Зорькинская»…

Приехал сюда весной, в самом начале войны…

В садах цвели вишни, яблони, абрикосы.

А над берегом невесомыми белыми-белыми облаками – дикие груши и яблоньки.

И терриконы – ещё недавно Андрей не знал, что это такое… – были не мрачными, а серо-синими, и казались величественными стражами здешней степи.

У одного из дворов на крайней поселковой улице сидел на скамейке дед.

Грелся на утреннем солнышке.

Андрей виновато отвёл глаза: крыша дедова дома разбита.

Хотел мимо пройти…

А дед улыбнулся навстречу: видно, очень хотелось деду с кем-нибудь поговорить.

Андрей замедлил шаги.

- Не наш, смотрю, мальчишка. Родню проведать приехал? – Дед горестно покачал головой: – А у нас… видишь, – война у нас. Не думали-не гадали… что воевать будем, – со своими, считай.

Андрей присел рядом:

- Вы в шахте работали?

Дед обрадовался возможности поговорить:

- Работал! А то как же: работал. И дед мой, и отец, и братья – все шахтёры здешние. И два сына, и зятёк – шахтёры. В ополчении сейчас. А я проходчиком начинал – ещё восемнадцати не было. Потом учился. Горным мастером работал, на пенсию уходил начальником участка.

- Страшно… в шахте?

Дед внимательно присмотрелся к незнакомому мальчишке:

- Так ты издалека, видно.

Андрей кивнул:

- Расскажите про шахту.

А деду – ему, должно быть, далеко за семьдесят, – только дай про шахту рассказать…

- Что ж мы тут сидим!- вдруг спохватился дед. - Пойдём ко мне в сад. Абрикосы у нас – попробуешь, какие. И груши уже спеют. А яблоня… – Дед провёл рукой по глазам: – Яблоня… что человек, - под обстрел попала. Ствол и ветки обуглились… а яблоки… Пойдём. Абрикосы аж светятся. Дашенька моя… Дарья Степановна, такое варенье варила!.. Зимой придёшь со смены, а Дашенька – блинов с вареньем абрикосовым…

Потом Иван Тимофеевич проводил Андрея:

- Найдётся минута, – заходи. Про шахту за час не расскажешь.