72,2 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 3 (Часть 12)

17 июля17 июл

1312

6 мин

Оглавление

Первая часть повести
Вторая часть повести

Лера быстро и умело перевязала плечо.

Саня задержал её руку в своей:

-Когда ж ты такой медсестрой стала? Степняк говорил – ты и медучилище не успела окончить?

- Не успела. Этим летом перешла бы на последний курс. – Чуть приметно улыбнулась: – А медсестра я ещё со школы. В пятом классе уже умела перевязывать… и запросто делала простые инъекции… уколы – внутримышечно. Мама у меня… была фельдшером в шахтёрском медпункте. А меня у нас на «Стрельцовской-Глубокой» так и звали: медсестра Валерия.

В карих глазах ополченочки всколыхнулась грусть. Саня Макаров бережно сжал её ладонь:

- Была?..

Лера прикрыла глаза… Быстро прижала к ресницам тонкие пальчики:

- Мама погибла. При обстреле шахты. Мы с ней вдвоём жили. Больше у нас никого не было.

- А батя?

-Батя тоже погиб. Давно, - я тогда ещё не родилась. Он горноспасателем был. Тем летом в шахте случился внезапный выброс угля. Батя меня и не увидел.

- Плохо без бати…

- Плохо, – согласилась Лера. – Была малой – больше всего хотела, чтоб мама замуж вышла… Чтоб отец за мной в садик пришёл. Мама красивая… была, и женихов много находилось. Я потом – уже в девятом училась, – спросила её: почему не вышла замуж? У нас на шахте много хороших шахтёров, ты многим нравилась. А она так просто ответила:

- Хороших много. Только ни один на Алексея… на отца твоего, не похож.

Когда я в ополчение уходила, мы с крёстной до рассвета разговаривали… Рассказала она, что мама и отец ещё в школе любили друг друга… Первая и единственная любовь. – Тёмными крылышками на мгновение слетелись Лерины бровки: – Как ты думаешь? Бывает такое, – чтоб первая… и единственная, чтоб – навсегда?

- Бывает, – кратко и очень серьёзно ответил Санька.

Лера ещё раз коснулась ладонью Саниного лба, встретила его взгляд:

- Значит… и у тебя так? Первая… и единственная – навсегда?

Говорить с Лерой было легко, – будто знал её давно.

А о Полинке думал… вспоминал её каждую минуту. И сейчас захотелось Саньке хоть имя её вслух сказать:

- Полина… Мы с Полиной… У нас в сентябре должна быть свадьба. Я ещё в седьмом классе сказал ей, что она будет моей женой.

- В седьмом классе?.. Значит, первая любовь, – повторила Лера. – И… началась война. А в войну – какая ж свадьба… В войну всё по-другому. А если ты другую встретишь? Если… другую полюбишь?

- Нет, Лер. У нас с Полиной навсегда.

С Полинкой с весны не виделись… Говорил сейчас с Лерой… и на сердце легче становилось, – оттого, что Полина ждёт его.

Не замечал, как жалко вздрагивают Лерины ресницы…

Приподнялся на локте, ощупал раненое плечо. Улыбнулся:

- Руки у тебя, Лер!.. Без лекарств лечат. Уже почти не болит. У тебя тут настоящий медсанбат получился. Только мне хватит отлёживаться – к пацанам надо.

-Мужики из вашего расчёта говорили, что без тебя трудно, – кивнула Лера.

-Значит, медицина не возражает – против моего возвращения в строй?

- Возражает. Такая рана, как у тебя, за день не заживает.

Санька отшутился:

- Так до свадьбы заживёт, Лер. Ты ж ополченка… боевая медсестра, и знаешь, что без заряжающего артиллерийский расчёт в бою не обойдётся.

Лера вдруг прижалась к Саниной груди.

Он обнял её:

-Что ты, Лер?

Лера подняла глаза:

- Хочется проснуться, Сань.

Санька молчал. Лера сказала то, о чём он и сам не раз думал: хочется проснуться – от какого-то тяжёлого… неправдоподобного сна. Проснуться – и… Лекция по горным машинам и оборудованию… И Полинкина СМС-ка: я сдала реферат по педагогике! На "отлично"!

Чтоб дни бежали к сентябрю – к свадьбе.

Санька сам выбрал сентябрь. Понимал, что первокурснице Польке Соколовой рано замуж выходить. А в сентябре Полина будет уже на втором курсе – совсем другое дело!

Очень хочется проснуться.

Надо ж такому присниться: война.

Настоящая.

Только…

Не с немцами, не с американцами.

Вроде… со своими?..

С одноклассником, Никитой Кондратюком, случайно встретились под Новосветловкой.

Протянули друг другу руки, заспрашивали одновременно – обо всём… и обо всех.

У одного на рукаве шеврон – ЛНР.

У другого – жовто-блакытный (жёлто-синий) флаг, трезубец… и – национальна гвардия украины.

Никита опомнился первым. Нахмурился.

Молча покурили.

Молча кивнули друг другу.

Такое ж только во сне могло быть.

И Лерка… Лера, ополченочка кареглазая, тоже – будто во сне…

Ей бы – стебельку нежному – счастьем быть… чьей-то первой любовью…

А она – в грохоте артиллерии… когда небо разрывается… и в свисте осколков не замечает, как мужики трёхэтажным называют всё происходящее.

В Санькином кармане – пара шоколадных конфет. К Скифу – позывной командира расчёта – жена недавно приезжала. Конфеты Скиф распределил по карманам пацанов, чуть застенчиво улыбнулся:

- На кой они мне… конфеты, – если Галка на целую ночь приехала.

Сейчас Саня вспомнил про конфеты, протянул Лере. А спросил о другом:

- Ты какие цветы любишь?

Лера растерялась.

Санька понял: первая любовь её только ждёт.

И первые цветы.

Несмелая улыбка тронула Лерины губы:

- Цветы?.. Мне разные нравятся. Больше всего… Наверное, ромашки больше всего люблю.

Полинка… Полюшка, тоже ромашки любит.

- Я тебе, Лер, после войны – целый букет.

А в карих глазах – слёзы…

И голосок Леркин прервался:

- Правда?.. Мне?

- Конечно, тебе. Мы ж в одном батальоне служим.

А через день…

В полдень, в самый солнцепёк, что привычно пах степной полынью, – будто не было войны… – Санька издалека заметил… В глазах потемнело: Лерка?.. Стебельком сломанным…

Не помнил, ка подбежал к ней… как на руки поднял.

Смуглое лицо заливала кровь.

И на шее чернела глубокая рана.

Лера задыхалась:

- Сань!.. Там… на склоне балки… там Игорёк… осколочное… не успела я. Ты, Сань… ты оставь меня. Я сама. А ты… в сумке у меня возьми… пакет перевязочный. Ты сумеешь перевязать.

Макаров оглянулся.

Игорь Евсеев опирался на плечо Андрюхи Кудинова, но шёл сам.

-С Игорем всё в порядке. Он с ребятами. А тебя в машину надо… В посёлке больница… работает.

- Не работает. Я знаю. Там ни одного уцелевшего дома. И детский сад, и школа… и больница. С того берега из «Ураганов» обстреливали. Я люблю тебя, Саня.

Послышалось?..

- Лер! Я сам перевяжу тебя. Нас учили. Мы же будущие горные инженеры.

- Сань, ты прости меня… Вдруг не успею… Я люблю тебя. Я всё знаю… я помню, что у тебя – навсегда. А увидела тебя… Я никого ещё не любила. И… не думала, что первая любовь может… может вот так – на войне ждать.

… И что он хотел? – сдержанно спросила мать. – Чего ехал – в такую даль?

Полина пожала плечами: если честно, и сама не поняла, зачем приезжал Назар Константинович…

Кравец – аспирант кафедры педагогики, на первом курсе вёл семинарские занятия.

Настя, подружка, многозначительно посмеивалась:

- Не видишь, Поль?.. Все девчонки видят… а ты не видишь? У тебя появился выбор. Ну, да, – первая любовь… все дела. А выбор есть: шахтёр… и перспективный аспирант, будущий учёный. Поль! Санька – всё равно шахтёр. Хоть и горный инженер. Всё равно – шахта… уголь, вагонетки, подземные электровозы, комбайны… что там ещё… метан. А Назар… Я бы, Полинка, подумала. Первая любовь – это тема для стихотворения. Ну, трогательные – до соплей – воспоминания… А Назар… Ты подумай.