72,3 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 3 (Часть 5)

10 июля10 июл

1530

6 мин

Оглавление

Первая часть повести
Вторая часть повести

Светка…

Светлана, Светланка, Светочка…

Как же вышло-то так…

Пролетевших лет не заметили.

Потому что все эти годы… много-много дней - ждали…

И слова были бы не нужны: Валерка по Светланиным глазам понял бы, – что дождались они самого желанного счастья.

А Светкины глаза всё чаще туманились…

Туманились горечью… и – виной.

А потом появилась какая-то усталая и холодная обида.

Обиду эту Валерка впервые заметил на крестинах у Ланцовых. Крестили Женькину и Юлину дочушку, Катюшку. Валерка – крёстный.

Ещё в церкви, когда держал на руках месячную кроху, встретил внимательный и грустноватый Светланин взгляд…

Чувствовать на изгибе локтя Катюшкину головку было таким счастьем, что у Валерки захватывало дух.

Улыбнулся жене – чуть ли не в мальчишеской гордости: видишь, Свет… Я вот такой… Я сумею, я справлюсь.

Светлана почему-то быстро отвела взгляд.

Валерий встревожился.

И потом, уже дома у Ланцовых, когда сидели за столом, искал Светины глаза…

А в них – непонятный, такой неожиданный холод… пополам с горькой обидой.

Валерий убаюкивал малютку на руках, даже что-то напевал ей.

Но светлая Валеркина радость будто таяла в Светланиной обиде…

Света стала непривычно молчаливой.

И молчание её всё больнее отзывалось в Валеркином сердце.

Как-то проходили мимо «Детского мира». Валерий улыбнулся, предложил:

- Зайдём, Свет? Катюшке куклу купим… может, – платьице. Женька и Юля спрашивали, – почему не заходим крестницу проведать.

Света устало нахмурилась:

- Давай сам, Валер. У меня дела дома.

Валерка растерялся:

- Мне ж твоя помощь нужна… Я в куклах… да и в девчоночьих платьях не разбираюсь.

- Какие куклы. Ей ещё и полгода нет.

- Ну… другое что-нибудь купим.

-Вот и купи сам. Мне домой надо.

Светлана ускорила шаги.

Валерий озадаченно смотрел ей вслед.

Бросил взгляд на витрину с куклами, что виднелась через окно «Детского мира».

Догнал жену.

Света молчала.

Куклу он всё-таки купил – сам.

И с платьишками для Катюшки девчонки-продавщицы помогли.

В том же усталом безразличии Света мельком взглянула на гостинцы.

К Ланцовым не пошла – сослалась на уборку…

А то, что с Анюткой случилось, было похоже на глоток воздуха.

И вдруг потянуло к Анютке, к её простой и стыдливой радости…

Чувствовал себя виноватым – перед Светланой, перед самим собой… перед теми годами, что пролетели после их свадьбы…

Перед их со Светкой ожиданием виноватым себя чувствовал.

И – перед Аней.

Знал, что не уйдёт от Светланы.

А на днях случайно услышал…

Олеся, секретарь из отдела главного механика, горячо убеждала фельдшера шахтёрского медпункта Татьяну Макарову:

- Я знаю, что говорю! У меня кума в Степновке живёт. А сестра её, Елена Петровна, – акушерка. Беременная Анька Веденеева. От Валерки Ивашова беременная.

Татьяна Васильевна сдержанно усмехнулась:

- А свечку кто держал?..

- Какая свечка, Тань! На «Степновской» – не Москва же! – видели… девчонки с коммутатора видели, как Валерка встречает Аньку после смены. От кого ж ей беременной быть, как не от Ивашова! Молодец Анька! Не растерялась. Родит Валерке, и…

-Ты, Олеся Максимовна, всё ж придержи язык. Не твоя это забота: кто… и кому родит.

- Так всё равно узнают! На раз-два вычислят! А я б на Светкином месте…

Татьяна Васильевна снова перебила Олесю:

- На своём месте лучше оставайся.

Олеся и Татьяна Макарова разговаривали в медпункте.

Окно приоткрыто.

Мужики курили перед спуском в шахту, говорили о ситуации под Луганском, о военной технике, что украина перебрасывает на Донбасс…

Валерий услышал Олесины слова: беременная Анька Веденеева…

Вспыхнул, уронил сигарету.

Анютка… беременная?

У Ани ребёнок будет?

А Светлана…

Не помнил, как отработал смену.

А Анюта – на его хмурое: что ж не сказала, Ань? – пожала плечами:

- А что я должна вам сказать, Валерий Алексеевич?

- Аня! Давай поговорим. Только не здесь.

В машине Анютка не сдержалась. Уткнулась лицом в его плечо, заплакала.

За Степновкой Валерий остановился.

-Ань!..

Аня подняла глаза:

- Я знаю, Валера.

-Что… знаешь?

- Знаю, что ты… что ты не уйдёшь от Светланы. Да и не хочу я ворованного счастья. Столько лет жила без него… И теперь справлюсь.

Валерка вдруг похолодел от догадки:

- А ребёнок? Ань! Ты…

Как пацан, – не смог выговорить слово…

-Моя вина, Валерий Алексеевич… Мой и ответ. Я сказала тебе: сама справлюсь. Только ты… не приезжай больше.

- Что ж ты говоришь, Ань…

-Не будет по-другому, Валера. Если б я девчонкой была… Может, и испугалась бы. Может, и просила бы тебя, – чтоб остался. А я, Валерий Алексеевич, давно взрослая. И знаю, что на чьём-то разрушенном счастье нельзя быть счастливой.

А беда, что с каждым днём всё больше становилась похожей на войну, словно в какую-то бездонную пропасть сбрасывала и любовь, и разлуку… и счастье, и вину… и желанное прощение – всё, что просто было жизнью.

Валерий долго курил во дворе.

Светлана вышла, негромко окликнула:

- Валера!

Валерий потушил окурок:

- Ты это, Свет. Вещи собери.

Света поняла…

Даже на мгновенье не промелькнуло, что он уходит – к Анне…

-В рюкзак собрать?

Валерий кивнул:

- В тот, с которым я на рыбалку ездил. Собери…

-Я знаю, Валера, что собрать.

И Валерий знал, – что Светка ничего не забудет… и лишнего ничего не положит.

-Мы, Свет… До рассвета сегодня – под Краснодон. Там батальон ополчения формируется.

Светлана заплакала:

- Это война, Валер?

- Война-не война… А прогнать этих надо, – что явились к нам. Явились учить нас – на каком языке говорить, какие праздники праздновать, кого героями считать.

-Это война, Валера…

- Значит, война, – если без неё нельзя.

-Валера!..

У Светы чуть не сорвалось: а я…

Дальше он всё сам понял бы: столько лет они ждали этого…

Нет.

Видела: ему и так тяжело.

Тут… война, а сердцу его что ж: надвое разорваться…

Анютке Веденеевой, может, всё равно.

А Светлане Валерий – самый родной человек.

А у Валерия в неясной тревоге забилось сердце. Он обнял жену за плечи:

- Что ты… Свет?

Если бы не надо было – до рассвета под Краснодон…

Если бы не надо было достать с полки в гараже рюкзак…

Если бы – не война…

Он бы удержал промелькнувшую быстрой птицей догадку.

А сейчас…

Просто не может быть.

Не может быть, – Анюта… Света…

… А под Лисичанском украинские подразделения – по приказу из Киева – пошли в атаку. Военнослужащие украины открыли огонь по жителям посёлка.

Что – если не война?..

Пятого марта 2014-го года в Луганске – колыбели Донбасса – началась Русская весна.

Русская весна – это революционное массовое общественно-политическое движение народов Донбасса и Новороссии против киевских руководителей, что пришли к власти путём государственного переворота.

Руководители Донбасса до последнего пытались урегулировать ситуацию мирным путём.

В ответ по приказу киевского режима на Донбасс перебрасывались карательные нацбаты и бронетехника.

Радикализация мирного движения на Донбассе – следствие действий киевских властей.

В эти дни произошла Апрельская народно-освободительная революция, и были провозглашены Народные Республики Донбасса.

Перерастание Донбасского Сопротивления из невооружённого протеста в военную форму началось именно в Луганске.

В здание СБУ было свезено оружие со всей области, поэтому после его захвата ополченцы смогли противостоять украинским карательным подразделениям двумя полностью вооружёнными мотострелковыми батальонами.

Формировались другие батальоны Народного ополчения. Появилось общее название: Объединённая Армия Юго-Востока.

Апрельская народно-освободительная революция показала, что может себя защитить.

Донбасс не сдался.