72,6 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь... (Часть 21)

15 июня15 июн

4140

7 мин

Оглавление

Вторая часть повести
Третья часть повести

Хорошо ещё, что не успел поделиться с земляком: так, мол, и так… приглянулась мне воспитательница в приюте… И зовут Леночкою…

-Встречались мы с твоею Еленой Васильевной. Дочушка моя, Танюшка, всем сердечком полюбила её. Даже сказала мне – тихонечко так… Сказала мне дочушка: дескать, – домой, батянечка, пойдём… И Лену возьмём с собою: она хорошая…

Алексей вспыхнул… Уронил папиросу:

- Как она?..

-Красивая… – В глазах подхорунжего Кондрашова чуть приметно мелькнула сдержанная грусть. – Говоришь, писем давно не получал?.. Ты, земляк, знай… и всегда помни: ждёт тебя твоя Елена Васильевна. А письмо придёт. Непременно разыщет дорогу к тебе. – Кондрашов с любопытством скосил глаза на сестру милосердия, что, казалось, прислушивалась к их разговору: – Сам-то… за войну не нашёл другую? По-всякому случается.

-Не нашёл. И не искал. Она единственная.

Сотня выдвигалась в дорогу.

Григорий Михайлович ещё раз обнял парня:

- Уж как рад я, что привёл Господь с земляком повидаться да поговорить по душам! Повстречаемся ли ещё, – неизвестно… А ты, Алексей, держи вот… – Подхорунжий снял с шеи ладанку: – Тебе это, от меня: Николай Чудотворец. Пусть хранит тебя на всех путях.

Перекрестил подхорунжий Кондрашов земляка, вскочил на коня.

Сотня шла легко.

Григорий Михайлович несколько раз оглянулся на Алексея.

Алексей бережно сжимал в ладони ладанку, смотрел вслед, пока не скрылась сотня за густыми клубами дорожной пыли.

На долгий день хватило сил: ни к чему, чтоб раненые солдаты тревожились из-за слёз сестры милосердия.

Даша знала: её уверенная сила добавляет сил раненым.

И по-другому нельзя.

Спасибо ночушке тёмной, – что умеет скрыть горюшко девичье…

Лишь ночью сдержанная и строгая сестра милосердия дала волю слезам.

Опустилась прямо на землю, под низким окном лазарета.

Значит, никогда…

Никогда Алексей не назовёт её своею любимой…

Жить без него…

Дышать без него – с этой болью в груди…

Пуля… или осколок не будут сильнее этой боли.

Даша затаила дыхание: из окна палаты послышался негромкий, чуть виноватый голос вахмистра Михаила Ерёмина:

- Сестрица… Дарья Кирилловна, водицы бы… глоток…

(Вахмистр – воинское звание и должность унтер-офицерского состава в
казачьих войсках, кавалерии и артиллерии армии Российской Империи до 1917-го года. В пехоте званию вахмистра соответствовало звание фельдфебель. Вахмистр был ближайшим помощником командира роты. Выполнял обязанности по поддержанию дисциплины и порядка в роте, организации караульной и дежурной службы, занимался проверкой исправности оружия, отвечал за сохранность амуниции и всего имущества роты. В отсутствие офицера заменял его).

В лазарет Михаил попал день назад – с глубокою до черноты раной чуть выше виска. Яростно ругался целый день – убеждал врача немедленно отпустить его в роту:

-Перевязала сестрица, – и Спаси Христос, и делать мне у вас, Василий Пантелеевич, нечего. А в роте дел у меня – невпроворот. В роте – никак без меня.

А к вечеру вахмистр Ерёмин потерял сознание…

В жару метался по подушке, отдавал приказы караульному расчёту.

Даша быстро вытерла слёзы.

Пуля или осколок – дело немудрёное.

А Михаилу надо подать водицы… Надо бережно приподнять его голову, надо от боли его уберечь…

Как он, Михаил, – без неё, без сестры милосердия…

А Михаил вдруг поднёс к губам её пальцы:

- Красивая ты… Не уходи, посиди со мною.

Даша присела рядом. Он не отпускал её руку, пока не сморила его полудрема…

Даша тихонько поднялась, поправила одеяло… Склонилась к Михаилу… и коснулась губами его лба.

Убедиться, что жар спал?..

Или – от неожиданной нежности…

Впрочем, так ли уж удивительна нежность сестры милосердия к раненому…

Даша вышла за дорогу.

Выходит, первая любовь на то ждала, чтоб захлестнуть этой болью и горечью полынной…

Хорошо, что ночушка тёмная горе девичье скроет… и тайну сохранит…

Даша достала из кармана конверты, подписанные Алёшиной рукою: Антипиной Елене Васильевне…

А письмо, адресованное Алексею Макарову, снова будто обожгло ладонь.

Разорвать на мелкие кусочки…

Разорвать все конверты.

Пусть предрассветный ветер развеет бесследно счастье этой девчонки.

А пальцы вдруг стали бессильными.

Будто конверты не бумажными были… а чугунно-тяжёлыми, и огнём жгли.

И… послышались слова подхорунжего, который на рассвете разговаривал с Алексеем:

- Говоришь, писем давно не получал?.. Ты, земляк, знай… и всегда помни: ждёт тебя твоя Елена Васильевна. А письмо придёт. Непременно разыщет дорогу к тебе…

Даша снова не сдержала слёз.

Ждёт тебя твоя Елена Васильевна…

Ждёт…

А письма – Еленины и Алёшины… – в глубоком кармане Дашиного сестринского фартука.

Сейчас Лена представилась Даше не заносчивой красавицей из далёкого города, где нет войны… а обычной девчонкой, у которой жених на фронте.

И в городе этом – детский приют.

В городе этом знают, что такое война… что такое осиротевшие дети, переполненные госпитальные палаты... и – беспрерывные молитвы, и ожидание…

С зарёю дождалась Алексея. Шагнула ему навстречу, просто и устало сказала:

- Письмо тебе. Вчера не успела: дел было много.

А Алёшины письма незаметно положила на стол в конторе военно-полевой почты.

Перевела дыхание… и почувствовала, будто лёгкие невидимые крылья подняли её над землёю…

Вечером вахмистр Ерёмин протянул Даше кусок колотого сахара.

Сестра милосердия свела брови.

Михаил застенчиво и чуть сбивчиво объяснил:

- Я бы тебе… конфет – самых лучших… Да вот… только сахар. Девчонкам сладкого хочется, - ты возьми, Даша. А закончится война, – я конфет тебе… самых лучших. И ты – самая лучшая… самая красивая…

Даша быстро отвернулась: да сколько ж их, слёз-то… Либо море целое…

… Надя замедлила шаги. У окна вагона дремал… мальчишка. В казачьей фуражке, что была ему велика. Защитная солдатская гимнастёрка – тоже не по росту.

Лет двенадцать. Из-под фуражки – светлые волосы, золотистые бровоньки чуть заметно вздрагивают. Жалкий мальчишка… и будить его жалко.

А Михаил Фёдорович, старший врач и начальник военно-санитарного поезда, увидит… Достанется санитаркам и сёстрам милосердия по первое число.

Надя тронула мальчишку за плечо. Он тут же встрепенулся. Вскочил, одёрнул гимнастёрку. Срывающимся звонким голосом представился:

- Казак Третьего Донского казачьего артиллерийского дивизиона!

Сестра милосердия сдержала улыбку, строго спросила:

-Ты как в поезде-то оказался, вояка? Далеко ли едешь?

-С братухой я. Братуха у меня здесь. Тяжелораненый. Нынче в госпиталь его… Воевали мы вместе… в одном полку. На войне и стрелись. Что ж я, – брошу его, раненого?

-Кто ж тебя в поезд пропустил, братуха?

-А кого я спрашивал! – дерзко ответил мальчишка. – Говорю же: брат мой тяжело ранен. В госпиталь его.

Надя сокрушённо покачала головою: погрузка раненых ночью была… Не приметили, видно, этого казака… Третьего Донского казачьего артиллерийского дивизиона.

-А в полк как попал, казак?

-Война, – вот и попал.

- Брат-то родной?

- Роднее родного. Я не брошу его. Есаул Малюгин дозволил мне с братухой – в госпиталь.

-Как зовут брата?

- Иваном зовут. Соколов Иван.

У Нади закружилась голова.

То ли вагон качнулся…

То ли весь мир всколыхнулся.

В истории есть много примеров воинского героизма подростков, на которые порой не способны и иные взрослые. Первая мировая война – не исключение: дети становились в один ряд с воинами, выполняли сложные боевые задачи, многие из них удостаивались высоких наград.

В большинстве случаев дети пробирались на фронт тайком. Полиция отлавливала юных беглецов, отправляла их домой… А ребята снова сбегали на войну.

В действующих частях было много ребят-сирот одиннадцати-пятнадцати лет – они становились сыновьями полка.

Их основные обязанности – поднос патронов, курьерская служба по доставке донесений между подразделениями, помощь раненым. Братья-близнецы из Одесской гимназии – известны лишь их имена: Евгений и Николай – стали братьями милосердия, ухаживали за ранеными солдатами в госпиталях и лазаретах.

Были у ребят и более опасные задачи. Нередко они становились разведчиками – командование засылало их на оккупированную врагом территорию. Участвовали дети и в настоящих боях: пятнадцатилетний кадет Георгий Левин не только сумел провести удачную разведку и привести в негодность немецкое артиллерийское орудие, но и спас жизнь офицеру, за что был награждён Георгиевским крестом. Одиннадцатилетний казак Владимир Владимиров ушёл на фронт с отцом, хорунжим казачьего полка. После героической гибели отца участвовал во многих разведывательных операциях.

Особо надо отметить, что от мальчишек не отставали девочки: они становились сёстрами милосердия в двенадцать-пятнадцать лет.

Газета «Военный вестник» от 15 мая 1915-го года писала о шестнадцатилетнем казаке Семёне Вихрове. Во время боя Семён был захвачен в плен. Мимо группы пленных русских солдат проезжал немецкий кавалерист. Остановился – оскорблял русских воинов, громко смеялся. Семён поймал момент: сдёрнул немца с седла, сам запрыгнул на коня и поскакал к своим. Кроме этого, ему удалось раздобыть и передать командирам ценную секретную информацию.

(По материалам «Военного обозрения»)

Нам надо помнить нашу историю.