Наверное, Полинка всё же права: скучал Андрей по дому…
Хотя дома, в селе под Полтавой, такого деда, как старый шахтёр Иван Тимофеевич, не было… – здешний дед вдруг показался Андрею родным… И дом напомнил, – может, простым своим радушием… и доброй заботой, когда угощал в саду абрикосами и грушами.
И тянуло Андрея к деду – как к родному…
А на душе – неподъёмный камень: не знает дед…
Не знает дед про Андрея – кто он… И зачем приехал на Донбасс.
Всякий раз хотелось рассказать Ивану Тимофеевичу…
Знал: полегчает на душе…
Только не мог отважиться.
И слов не находилось.
Однажды дед сам заговорил:
- Ты не на работу ли к нам, Андрей? Не учёбу ли закончил? А оно, видишь… как оказалось-то. Не работают у нас шахты.
Как хотелось Андрею, чтоб так и было!.. Чтоб вот так и было, как дед сказал: учёбу закончить – на шахтёра… И приехать на Донбасс… – не служить в карательном батальоне, а – работать на шахте…
И Полинку, самую красивую, самую лучшую на свете девчонку, встретить бы – не бойцом карательного батальона, раненым своим же командиром… а шахтёром, может быть, горным мастером, как дед Иван Тимофеевич…
До сих пор о шахте Андрей почти ничего не знал.
А дед рассказывал так, что Андрей даже представил себя горным мастером.
На вопрос Ивана Тимофеевича нерешительно… и неожиданно для себя признался:
- Девчонка… здесь…
В дедовых глазах – добрая, понимающая улыбка:
- Воон оно как… Девчонка, значит. Хорошо это. Чья же девчоночка пришлась тебе по сердцу?
-Полина… – Какое счастье – произносить это имя!.. – И Андрей повторил: – Полина.
Дед задумчиво свёл брови:
- Полина!.. – Догадался: – Соколовых, значит, девчонка… Полюшка – славная. Наша, на глазах выросла. Красивая. И душой светлая. Профессию как раз по себе выбрала: на учительницу учится. – Иван Тимофеевич чуть заметно покачал головой: – Только скажу я тебе, Андрей: жених есть у Полюшки. И она – невеста, самая любимая. Думали, в сентябре на свадьбе погуляем. Саня Макаров и Полинка Соколова ещё в детский сад ходили, а их так и называли: жених и невеста. И оно, видишь, сбылось… А ты не грусти. Девчат хороших у нас много. И ты свою встретишь.
- Я знаю – про жениха. А… ничего не могу поделать.
-Бывает, – серьёзно согласился Иван Тимофеевич. – Только мы мужики. Нам так положено, Андрей: сильными быть. И уметь пожелать счастья той, которую любишь.
Простые дедовы слова поразили… Андрею показалось: будто свет пролился – на всё, что с ним происходило в эти дни… От той минуты, как Полинка присела рядом с ним, бережно коснулась его плеча… и – до их разговоров, до его признания в любви…
Протянул деду руку:
- Спасибо, Иван Тимофеевич.
-Вот и хорошо, что понял.
Во двор ввалились трое пьяных хлопцив.
Андрей узнал бы их и без жёлто-синих шевронов на рукавах…
Иван Тимофеевич нахмурился.
Один бандеровец шатнулся к нему, пьяно ухмыльнулся:
- Что, дед?.. Или не ждал гостей?.. Или… не нас ждал?
Дружки за его спиной угодливо заржали.
Бандеровец тряхнул чубом – специально отпущенным… чтоб не просто так, а чтоб – по-украински:
- Чего встал, дед? Самогонка у тебя где? Ладно. Мы хлопци не гордые… и сами найдём. А ты пока бабе своей скажи, чтоб пожрать собрала, – сала, хлеба… колбасы, помидоров. – Чубатый взглянул на Андрея. Толкнул плечом дружка: – А ну, Савчук… Присмотрись: цэ нэ той, что из подразделения самовольно смылся? Нэ той, якого шукають? Начэ б то нэ хтив по москалям стриляты, – домой, кудысь пид Полтаву, чкурнув. (Не тот, которого ищут? Вроде бы не хотел в москалей стрелять, – домой, куда-то под Полтаву, удрал).
Савчук кивнул:
-Схожий (похож)… гад.
Андрей не поднял на деда глаз.
А дед положил ему на плечо руку, негромко сказал бандеровцу:
-Тебе, парубче (парень), спьяну не то показалось. Это внук мой, младший. И воевать ему ещё рано. А в гости я вас точно не звал. Вас к нам вообще никто не звал.
Чубатый сощурился:
- Так ты, дед… Так ты сепар…
Савчук закивал:
- Я сразу увидел! Сэпаратюга… клятый! Я их… издалека вижу! Да что с ним… что с ними валандаться! – Снял с плеча винтовку…
Иван Тимофеевич шагнул вперёд – так, чтоб Андрей остался за его спиной…
А у Андрея стучало в висках… И – не верилось!!! Не верилось, что Савчук выстрелит в старого шахтёра.
Ладно, – когда командир… когда пьяный Юрко выстрелил в ногу бойцу подразделения Андрею Петренко – за то, что отказался Андрей стрелять по посёлку за балкой.
Но – выстрелить в деда, которому под восемьдесят!..
Савчук выстрелил.
Выстрела Андрей не услышал:так сильно стучало и звенело в висках.
Лишь видел, как быстро темнела от крови дедова рубаха…
Не помнил себя.
Не помнил, как бросился на Савчука с поднятым камнем.
Чубатый испуганно шарахнулся в сторону.
Третий бандеровец пригнулся и засеменил со двора: винтовка неведомо как оказалась в руках дедова внука…
Андрей и сам не понимал, как вырвал винтовку у Савчука.
Драться он не умел, никаких приёмов не знал.
Просто... дедова рубаха темнела от крови…
И Андрей ударил камнем Савчука – куда-то в лоб.
Савчук упал.
Чубатый опомнился. Бросился к Андрею.
Андрей вскинул винтовку.
А в саду – будто туча низко-низко опустилась… Местные женщины окружили чубатого.
В руках у каждой – ведро, тяпка или лопата. У Марии Кирносовой – шланг для полива.
Чубатый оглядывался, пытался увернуться от ударов вёдрами и тяпками. Особенно старалась Мария, соседка Ивана Тимофеевича: лупила шлангом бандеровца – по чём попадала, лупила…
Ещё и ребята набежали в сад – с палками, с камнями.
Дед медленно опустился на землю, рядом с обгоревшей яблоней.
Светлана Ивашова склонилась к нему, заплакала:
- Тимофеевич!.. Подожди, родненький! Подожди, я сейчас… я за фельдшером. Сейчас Татьяна Васильевна прибежит, – ты ж знаешь, какая она у нас скорая. Ты подожди, родненький.
Светлана убежала.
Дед из последних сил улыбнулся Андрею:
- Молодец. А о шахте я тебе ещё расскажу… чтоб ты знал… про землю нашу, про шахтёров.
Андрей так и держал винтовку. Другой рукой – кулаком, по-мальчишески, – вытирал слёзы.
Иван Тимофеевич прикрыл глаза:
- А за меня не переживай. У нас в шахте по-всякому бывало.
Раиса Мельникова остановила машину у дедова двора.
Шахтёрский фельдшер Татьяна Макарова торопливо прошла в сад.
Чубатый воспользовался заминкой.
Забыл, что пили, – с самой ночи… Про удары тяпками и шлангом забыл, про винтовку не вспомнил…
И про Савчука не вспомнил.
А Савчук ещё раньше уполз – незамеченным, когда бабы местные били чубатого командира вёдрами и шлангом… Радовался, что отделался лишь ударом каменюкой.
-Деда у меня положим, – распорядилась Раиса Мельникова. – И Татьяне ближе будет.
… Андрей собирался в дорогу.
Встретил Полинкин взгляд:
- Ты прости, что сказал тебе… За признание в любви прости.
-Форму-то возьми. – Полина протянула ему камуфляжную куртку и брюки. – Я постирала, как раз высохла.
Андрей с силой рванул с рукава жёлто-синий шеврон с трезубцем. Скомкал его.
Щёлкнул зажигалкой.
А форму надел.
Даже замер: такой неожиданно лёгкой она ему показалась…
Может, оттого, что Полина выстирала её…
Или – оттого, что на рукаве не было жёлто-синего шеврона с трецубцем.
-Куда же ты пойдёшь? – сдержанно спросила Полина.
- Домой.
- Далеко…
- Доберусь. Спасибо тебе, Полина. И… прости.
Полина вынесла небольшой рюкзак, грустновато улыбнулась:
- В походы с ним ходили, – ещё в школе. Я тебе сюда хлеб положу… и воду. – Напомнила: – Винтовку не забудь.
- А ты… Ты деду скажи… Фельдшер не пускает к нему… Ты скажи Ивану Тимофеевичу спасибо – от меня. И – что я никогда его не забуду.
- Скажу.
Андрей вышел за посёлок. Присел на обочине степной дороги.
Гремело где-то за Луганкой. На днях он услышал, как местные мальчишки говорили: там, за Луганкой, позиции ополченцев.
Андрей поднялся и пошёл в ту сторону.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»
Первая часть повести
↓
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Вторая часть повести
↓
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Окончание