74 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 3 (Окончание)

28 июля28 июл

6411

6 мин

Оглавление

Первая часть повести
Вторая часть повести

Анюта отвернулась к стенке. До боли прикусывала губы, – чтоб не расплакаться.

А слёзы катились.

Мальчишка-кроха на Валерку похож.

Валеркины глаза, губы…

Сквозь слёзы улыбалась Анюта: ну, вот надо же так! Точь-в точь Валеркины губы…

Мария Михайловна, акушерка, тоже заметила:

- Ох, и старался, видно, батя!..

А у Анютки сердце рвалось: батя…

Алёшка без отца растёт… Батю ни разу не видел, и батя ни разу Алёшку не видел.

И у крохи – та же доля…

Алёшеньку, считай, до года кормила… Уже и на работу вышла, в шахтёрскую ламповую. А после смены домой бежала – к этому счастью: покормить мальчишечку. И он ждал, – хотя и ходить научился... и бабушка кашей молочной кормила… А мамочку ждал, – чтоб на руки взяла…

А сейчас молока в груди не было – ни капли.

Маленький удивлённо покряхтывал.

Мария Михайловна утешала Анюту:

- Подожди. Появится молоко: бывает и так, что не сразу. Слёз меньше лей.

Поздней ночью Анютка сидела у окна, смотрела на заснеженный террикон.

Задремала…

А во сне…

Юрий?..

Лицо – будто в тумане.

А улыбка похожая – на Юркину...

И ещё на чью-то похожа, – очень знакомая…

Юрий… или другой… очень знакомый шахтёр, держит на руках малютку.

И Алёшка рядом – потому Анютке и думалось во сне, что это Юрий…

Дверь в палату приоткрылась.

Акушерка улыбнулась:

- Вот и подружка тебе, Анютка. Тоже бойца родила. Встречай. Знакомьтесь, девчата. Такой нынешний январь у нас: на пацанов урожайный… С начала месяца – ни одной девчонки…

Растерянность в Анютиных глазах сменилась отчаянием… Захотелось выбежать из палаты.

А Светлана…

А Светлана надменно отвернулась. Смахнула слёзы.

Негромко попросила медсестру:

- Можно мне… в другую палату? Я хочу побыть одна.

Мария Михайловна покачала головой:

- Не из графьёв будешь? И незачем тебе одной оставаться! Что ж вы обе-то – такие любительницы поплакать! Поговорите лучше… Душу отведите, – оно и полегчает. Война, – ясно… А сыновей – таких мальчишечек славных! – вы не каждый день рожаете. Да и нет у нас отдельных палат. На том крыле вообще не топится: отопление у нас снарядом повреждено. И ремонтировать некому.

Откуда ж было знать акушерке родильного отделения районной больницы, что Анюта и Светлана знакомы…

И что оба мальчишечки на одного отца похожи...

Мария Михайловна вышла.

Анютка снова молча отвернулась к окну.

Гремело совсем близко – кажется, обстреливали Калинов Яр… и дальше – степную дорогу на «Верхнелуганскую».

А Валерка…

Валерий Алексеевич не знает, что…

Не знает, что двое мальчишек родились.

Какая судьба!..

Анюта опустила голову на подоконник.

Обиды на Валерия не было.

Горько винила себя – за то недозволенное желание мимолётного женского счастья…

Вдруг прислушалась: плачет?.. Светлана плачет?

Не показалось.

Светкины плечики вздрагивали.

Анюта подошла… Нерешительно коснулась рукой её волос. А слов не находила… Виновато и сбивчиво утешала Светку:

-Что ты, Свет… Всё хорошо будет… Валерий… Валерий Алексеевич – он, знаешь, как рад будет… что сын родился…

Светлана отвела Анюткину руку. Быстро вытерла слёзы, взглянула холодно:

-Будет рад… Валерий Алексеевич, – что сын родился. Только про нашего с ним… Про моего сына он не знает. Мы не виделись с ним – с конца лета…

У Анютки перехватило дыхание: не знает?..

Валерий… не знал, что Светлана была беременна?..

Не сдержалась:

- Свет!.. Ты не сказала Валерию, что… у вас ребёнок будет? Как же это… Свет…

- А твоё какое дело, – что я ему сказала-не сказала, – горько усмехнулась Светлана. – Думаешь, – привяжу его… и, как бычка, уведу с собой? Мне не пятнадцать лет. И с ребёнком я сама справлюсь.

- Светка, Свет!.. Он не бросит тебя… я знаю.

- Смотрю, – много знаешь ты… про моего мужа.

- Света!.. – Анюта уронила лицо в ладони, заплакала.

Светлана помолчала.

- Сама-то… любишь его?

Анюта подняла глаза:

- Не знаю… как сказать тебе.

- Как есть, так и скажи. Не пойму, думаешь.

- Не поймёшь, Свет. Ты вот… родила сыночка… Узнает Валерка… Валерий Алексеевич узнает – отовсюду прилетит… на крыльях, хоть на минуту. Что бы ни случилось у вас… Ты – его жена… Ты сына ему родила. Сквозь любую войну прилетит, – увидишь. А я… Первого, Алёшку, родила… А Юрий не увидел сына. В шахте погиб он. И… маленькому тоже – без отца расти.

Почему же – без отца. Если любовь у вас…

-Какая любовь, Света!.. Не понять тебе… Алёшка мой – уже в восьмом. А у меня… до прошлой весны… никого не было. Легко, думаешь?.. Ну, взглянул Валерий… А сердце забилось – от счастья… давно забытого… и простого счастья, когда на тебя мужик смотрит… Думаешь, – не знаю, как виновата перед тобой… да и перед ним?.. Не устояла, не хватило сил. Надеялась, – никто не узнает. Он хороший, Валерка твой. Вина – на мне одной. Показалось мне, что у вас с ним какая-то размолвка вышла… Ну… и он не устоял. Так бывает это. Был бы Юрий мой жив, – я бы всё простила ему. Валерка хороший. Только про любовь… Я до сих пор Юрия люблю. А с Валерием – от тоски случилось…

- А мне… как? Мы с ним пятнадцать лет жили… Маленького ждали… надеялись… Выходит, – перестал он ждать. Ты вот говоришь: не знаю я… не понимаю… А ты – понимаешь? Ты понимаешь, как это: знать, как он хочет малыша… И проходят годы, и всё меньше надежды… Разве тебе понять, как больно мне было… Как больно было смотреть, когда он с крестником нянчился… Ему – радость, а мне… Ты про размолвку говоришь. Тогда и показалось мне, что он другую найдёт, – такую, что ребёночка родит ему… Значит, не ошиблась я.

- Ещё и как ошиблась, Свет. Я виновата, – не он… У него не случилось бы – ни с кем. А со мной – потому что… позволила. А с ребёнком… Не смогла я, Свет. Не смогла, – чтоб… не было маленького… Мелькнуло…

Светланины плечи содрогнулись, – будто озноб по спине пробежал…

Чтоб… маленького не было?..

Мелькнуло?

-Дура.

- Не смогла…

… А бед на войне – не счесть…

Молочные смеси в отделении закончились. Мария Михайловна пробовала покормить Анюткиного маленького из бутылочки – разведенным козьим молоком.

Кроха не брал соску.

Акушерка горестно укачивала малютку на руках.

Подумала…

Стать подругами Анютка и Светлана не торопились.

Их дело... им виднее.

А молока у Светланы – двойняшкам хватило бы…

Пока Мария Михайловна думала…

Светлана взяла на руки Анютиного мальчишку. Серьёзно и просто сказала Ане:

- Голодный он у тебя. Рано ему – все эти соски. Давай покормлю.

А сердце зашлось, когда на кроху взглянула…

Валерьевич…

В день выписки Анютка растерянно остановилась на крыльце.

Оглянулась на медсестру Сашеньку – она держала кроху на руках… и улыбалась.

А из машины вышел…

Анюта не сразу узнала ополченца.

За ним выбежали… Алёшка и Дашенька Малыгина.

Олег Дмитриевич бережно взял малютку из рук медсестры…

А Анюта вспыхнула: вспомнила сон… такую знакомую улыбку… и очень знакомого шахтёра, что был сейчас в ополченческой форме…

На следующий день в родильное отделение районной больницы приехал другой ополченец.

Светлана плакала у него на груди.

Валерий целовал её волосы.

… И беда была – единственная.

Война.

Вырастут мальчишки, что родились этой – первой военной… – зимой.

Ещё никто не знал, сколько таких зим впереди…

Сколько будет разбитых шахтёрских домов, сколько затопленных шахт.

Мальчишки школьниками станут.

Только…

Первые буквы напишут первоклассники не в классе – с большими и светлыми окнами… а в школьном подвале – под миномётные обстрелы и свист осколков.

Потому что война – над степью и балками, над здешними берегами, над шахтёрскими городами и посёлками.

Алёшка Веденеев будет служить в артиллерийском расчёте – под командованием ополченца Малыгина, что за эти годы стал Алёхе родным отцом.

И Дашенька будет работать санитаркой в военно-полевом госпитале.

А первая любовь сильнее войны.

Той первой военной зимой – а СКОЛЬКО ИХ БУДЕТ ВПЕРЕДИ!.. – в Светлодольском сыграли свадьбу: породнились Макаровы и Соколовы, – друзья с деда-прадеда…

И кареглазая ополченочка, медсестра Лера… и ополченец Андрей, полтавский парень з волошковымы очима (васильковыми глазами), чьё сердце отозвалось зову Донбасской Руси, – дождались своей единственной любви.