72,2 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь... (Часть 19)

13 июня13 июн

4293

6 мин

Оглавление

Вторая часть повести
Третья часть повести

Подпоручик Гордеев прикрыл глаза…

Чуть приметная улыбка тронула губы: до чего же славно, когда рядышком девчушечка эта светленькая ласточкою щебечет!

Константину Павловичу даже захотелось сделать бумажный кораблик, – чтоб Настёну порадовать…

Делать такие кораблики строгий классный наставник был пребольшой мастер – не хуже любого гимназиста… Но тут же горько сник – от своего напрасного порыва: не сделать кораблик одною рукой…

Да и девчушечке – лучше бы куклу. Вспомнил, каких кукол из лоскутков и соломы, с нитяными косами, умеет делать Машенька. И сарафаны куклам сама шьёт…

Сестра милосердия Катерина тоже часто останавливалась у постели Константина Павловича, бывало, на минуту-другую присаживалась. От её прохладной ладони, от душевных слов утихала боль. Любила Катя, когда Константин Павлович рассказывал про гимназию, про мальчишек-гимназистов. Просто и ласково утешала его:

- Вот и замечательно. Поправитесь, Константин Павлович, заживут ваши раны, – доктора у нас хорошие… И вернётесь домой, снова станете мальчишечек уму-разуму учить. А то, что с одною рукою, – работе не помеха. В вашей работе главное – душа.

Подпоручик Гордеев провожал взглядом Катерину, отчего-то хмурился…

Кроме обычного сестринского участия, замечал в глазах Катиных чуть приметную грусть… и неясную надежду.

Надежда эта тревожила Константина Павловича… И он чувствовал себя виноватым перед Катей.

Однажды задержал её ладонь в своей руке:

- Не уходи, Катя.

Она послушно опустилась на краешек постели… Бережно пригладила его волосы, поправила перевязку на плече:

- Болит?

-Теперь не так – благодаря тебе.

- Меня-то за что благодарить. Доктора лечат вас, – уж второй месяц на исходе. Вот и полегчало.

- Тебе, Катерина, за заботу твою спасибо. Хорошая ты.

Катя опустила ресницы, казалось, – затаила дыхание…

- Только сказать тебе надобно, – подпоручик Гордеев чуть сжал её пальцы. – Вижу я, Катя…

-И – что ж?..

- Не надо. Славная ты. Красивая. Но – не надо.

-А если… красивая… Если нравлюсь, – отчего ж… не надо? Войне вон… конца-края не видно. И я вижу… Вижу, как смотришь ты на меня. Тебе же тоже… ласки хочется. Разве ж большою бедой будет, если мы с тобой…

-Я женат, Катя. Перед самым уходом на фронт женился.

- И я замужем… Воюет мой Василий.

- Верит солдат, что ждёшь его. По себе знаю: верит.

-Я дождусь его. Только… Тяжело. Смотришь ты на меня… а я ровно задыхаюсь, – горестно призналась Катерина.

- Любишь Василия своего?

Катя пожала плечами:

-Не за что не любить его. Мужик серьёзный, работящий… Дочка у нас. Василий всё про сына мечтал.

- Вернётся, – родишь ему сына.

-Не ладилось у нас… Меня за него замуж отдали, – когда мне и шестнадцати не было. Батюшка в деревне у нас не прочь был и выпить с мужиками… и на баб заглядывался. Будущий свёкор мой предупредил его: мол, не обвенчаешь молодых, – узнает благочинный, как тебе привольно служится у нас в приходе. Узнает, – а после ты, батюшка Герасим, туда служить отправишься, куда Макар телят не гонял. Обвенчал, – куда ж ему деваться… А я слезами горючими заливалась… Уж и дочку родила, а всё равно боялась, когда Василий… ночью… Лишь перед тем, как на войну ушёл, потянуло меня к нему. Самой стыдно было.

- Чего ж стыдиться. Полюбила ты Василия. Дождалась вас первая любовь. Пусть и будет – единственной.

-Счастливая жена у тебя… Ты прости меня, Константин Павлович.

- Не вечно войне длиться, Катерина. Вернётся Василий твой.

А вскоре пришло известие: солдат-пехотинец Василий Большаков погиб в Польше.

Да только не узнала Катя об этом.

Не успела.

С утра сёстры милосердия с фельдшером отправились встречать санитарный поезд: надо было забрать в госпиталь тяжелораненых – тех, кого нельзя везти дальше.

Поезд подходил к станции в маленьком тыловом городе, когда германские войска открыли по нему артиллерийский огонь.

По санитарному поезду, по вагонам с крестами – артиллерийскими снарядами…

В этот же день начальник госпиталя Севастьянов вручил письмо подпоручику Гордееву. Усмехнулся:

- От жены. По почерку видно. И то видно, как она любит тебя.

- А это… откуда видно? – поднял глаза Гордеев.

-Сам подумай, подпоручик: не один месяц письмо её в дороге было, – пока разыскало тебя в госпитале. Легко могло потеряться. Потому и видно: очень хотелось ей, чтоб получил ты письмо. Поди, – днями и ночами молилась о том.

Жена, Мария Ильинична, Машенька, написала, что у них родился сын… Сообщила, что при крещении малютку нарекли Александром.

Ещё писала Машенька о любви… О том, как ждёт его… И что глаза у Сашеньки, у Александра Константиновича, – отцовские.

Впервые подпоручику Гордееву война показалась сном, от которого очень хотелось проснуться.

Катерина рассказывала, что ещё до войны у них с Василием родни не осталось.

Что ж делать… Севастьянов распорядился: Настеньку, дочку Катину, отвезти в приют. А сёстры милосердия уговорили начальника: хоть ненадолго оставить Настёну в госпитале. Жалели девчушечку синеглазую… и надеялись, – вдруг всё же какая-нибудь родня отыщется…

Притихла девчоночка, не щебетала больше ласточкой.

Сёстрам милосердия помогала по-прежнему. А солдат раненых словно ещё больше жалеть стала.

Перед выпиской из госпиталя подпоручик Гордеев подозвал девчушку:

- Собирайся, Настёна: домой поедем.

Настенька вскинула глаза, оглянулась на санитарку Евдокию. Евдокия отвернулась, заплакала.

Константин Павлович немного растерялся: с парнишкой сподручнее было бы… А с девочками бывший классный наставник мужской гимназии и говорить-то не умел. Всё же серьёзно объяснил:

- В войну, Настёна, такое случается… И теперь у тебя будет другая матушка.

- Другая?..

-Маму Катерину мы с тобой никогда не забудем. Но она не вернётся… и отец не вернётся, а ты ещё маленькая. Таким маленьким девочкам нельзя жить без матери и без отца. Теперь твоим отцом буду я. А ты будешь моей дочкой. И мы с тобой поедем к маме и к твоему брату.

Евдокия, подружка Катеринина, покачала головою:

-Скоро-то как… господин подпоручик, решили вы. А ежели не понравится жене вашей столь опрометчивое решение?

- На то она и моя жена, чтоб я душу её знал, как собственную, – скупо и суховато ответил Гордеев. – Помоги лучше собраться девчонке.

… Мария Ильинична будто и не удивилась словам мужа:

- Это, Маша, Настёна, дочушка наша. Ты лишь посмотри: она на тебя похожа.

Чему ж удивляться: война…

А ещё Мария Ильинична знала: Константин Павлович, её первая… и единственная любовь. Потому что их встречи с гимназистом Володей Евсеевым были просто ожиданием любви.

Как хорошо, что Константин Павлович забрал домой эту девчушку: хоть для неё закончилась война.

Как хорошо, что он – вот такой…

… Нянечка Оля сочувственно взглянула на Елену Васильевну: извелась вся…

Оля знала, что жених Елены Васильевны на фронте. Вздохнула:

-Что ж, – и сегодня нет письма?

-Война, – сдержанно ответила Елена Васильевна. – Письма долго идут.

Оленька отважилась:

- Может… и ждать не стоит?

Елена Васильевна не ответила… И Оленька спохватилась:

- Я не про то… Просто… Может, другая ему встретилась?