72,3 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 3 (Часть 9)

14 июля14 июл

1250

7 мин

Оглавление

Первая часть повести
Вторая часть повести

Мыронюк глубокомысленно почесал живот:

- Дьячишин! Ты той… (ты это…) Вечером машина будет. Привезут нам… Не твоего ума дело, – что привезут. Ты той, Дьячишин. Чего машине назад пустой ехать.

Дьячишин радостно понял…

-Так той… (так это…) Зробымо, Романэ Вытальевычу. (Сделаем, Роман Витальевич).

В Светлодольском… не то, чтобы стеснялся Пашка соседей…

Мужики – на позициях. Даже пацаны, которым по шестнадцать-семнадцать, – с отцами, дедами, дядьками да крёстными в ополчение ушли. Но Пашка откровенно побаивался: женщины, да и девки в Светлодольском такие, что, – если гуртом(сообща), – то мало не покажется. Одна Антонина Соколова – овчарка цепная. Да и тётка Верка Макарова – не лучшая кобра: даром, что обеим – за шестой десяток перевалило. А про тех, кто моложе, и говорить нечего: змеюки.

И мамка не поможет.

Степновка – поменьше, потому… в общем, загрузить машину там проще будет.

Предупредительно спросил у Мыронюка:

-Что вас интересует?

Мыронюк похлопал глазами. Разозлился:

- Что, что!.. Усё! Сам не знаешь?.. Стиралки! Пылесосы! Холодильники, телевизоры, – если путёвые! Эти… как их, в чёрта!.. – микроволновки! Сам не знаешь?!

-Понял, Роман Вытальевыч. Зробымо. Только хлопцям скажи: хай машину пидгоняють у Степновку.

- Чого цэ?

-Там в каждой хате – усё, что ты перечислил. В Степновке усё начальство жило, – богато жило. А у Светлодольском – так… Шахтерня больше пропивала деньги, чем шось у хату покупала.

Брехал Дьячишин – напропалую: в Светлодольском, как и в других посёлках, раздольно, от души, отмечали День Шахтёра. А чтоб деньги пропивать, – такого сроду-веку не было. Дома у всех просторные, добротные. И в домах – всё, что надо. Разжились бы здесь хлопци добром!..

Добром хлопци разжились бы…

А Дьячишину – не миновать встречи с бабами. Такие, как Антонина Соколова и Верка Макарова – прут, что танки. И невестки у обеих – такие же гадюки. Перевстренут, свистнут, – в ту ж минуту все светлодольские бабы сбегутся. Припомнят Пашке всё.

И мамка не поможет Пашке.

В Степновке загрузились хлопци неплохо: у Дерябиных вынесли с хаты новую стиральную машину и два телевизора, у Фомичёвых – пылесос, ноутбук, садовый стол и складные стулья, у Палеевых забрали микроволновку, мультиварку, большие эмалированные кастрюли, соковыжималку, электромясорубку... Задержались у Мещеряковых: у Василия и Зинаиды – дочери-тройняшки, желанные и любимые… Поженились Василий и Зинаида поздно, – хоть оба и собой хороши, и приветливы, и в доме, по хозяйству, – на все руки… А – не складывалось: бывает… Встретились – обоим далеко за тридцать. Ребёночка ждали… А родились сразу три дочушки. Надюшка, Верочка и Любаша этим летом только в седьмой класс перешли, а Зина, – если понравился ей комплект постельного белья или полотенца махровые… или кастрюли, сковородки, тарелки, салатницы, – всё в тройном экземпляре покупала: растут девчонки… Чтоб всё было у будущих шахтёрских жён и хозяек.

У хлопцив, что загружали машину чужим – шахтёрским – добром, аж дух захватило: тут же целый склад! Усё, что душа желает!

Усё и вынесли.

Зинаида Михайловна прижала к себе девочек, сочувственно-насмешливо полюбопытствовала:

-Выходит, хлопцы… своего-то ничего и не нажили, – раз простыни с наволочками и полотенцами… да кастрюли со сковородками тащите со дворов? Не работали, что ли? Денег не было – тарелку купить?..

Маршрут груженой шахтёрским добром машины хлопци долго и горячо обсуждали. Во время обсуждения несколько раз подрались.

Дьячишину спасибо не сказали.

Мытько напомнил:

- Где ж, Пашка, обещанный цвет? – Подмигнул хлопцям: – Мы ждём-ждём… Очередь на несколько суток расписали.

Дьячишин уже пожалел, что пообещал Мыронюку Викулю.

Погорячился – в стремлении угодить Мыронюку, стать своим в «Айдаре».

Мать радуется, когда Пашка деньги приносит. Да разве ж это деньги!..

В «Айдаре» можно столько заработать!..

А Мыронюк кидает Пашке жалкие гроши, будто собаке – обглоданную косточку…

Вот и старался Дьячишин – своим стать.

Нет, – Вику проучить надо. Сама напросилась, – ещё тогда, в одиннадцатом…

Только ж по своей воле она не пойдёт к айдаровцам. И за руку её не приведёшь.

Пашку осенило: она ж дурёха – со своей любовью к Игорьку Гордееву!

Может, – клюнет?..

Дьячишин остановил свою потрёпанную «Аудюху» у двора Савельевых, посигналил.

Вика выглянула. Нахмурилась, собралась захлопнуть калитку, а Пашка ногой удержал:

- Подожди, дура. Разговор есть.

-Пошёл вон, Дьячишин. Мне с тобой не о чём разговаривать.

Пашка заторопился:

- Дура. Игоря хочешь увидеть? Он ждёт.

Вика растерялась:

- Где… ждёт?

-В Гремучей балке, за Степновкой. Они за картохой приехали… ну, там огурцов-помидоров… капусты раздобыть. – Дьячишин ухмыльнулся: – Жрать-то надо ополченцам. А ты как думала – воевать с украинскими вооружёнными силами?

- Не бреши, Дьячишин. Игорь позвонил бы мне. Или СМС-ку написал бы.

-Ну, ты и дура, Савельева!.. Позвонил бы. Если б на дискотеке в Новопавловке был. Мобилу у Игорька расх…ярило нах… – осколком. А ты как думала? С дискотеки звонить тебе? Скажи спасибо, что сам целый. Пока.

- Ты видел Игоря?

- Видел. На свою голову. Возись теперь с тобой. Обещал ему, что привезу тебя.

-Не бреши, Дьячишин. С каких это пор ты с ополченцами общаешься?

Пашка сощурился, сплюнул сквозь зубы:

- Сдались они мне – общаться с ними. Думаешь, меня наши… думаешь, командир мой похвалит меня, – за то, что я с сепарами якшаюсь? Мне моя служба дорога. На свой страх и риск обещал Гордееву, что заеду к тебе. По старой дружбе.

-Не бреши, Дьячишин. Какой ты друг Игорю!

-До войны, может, и не был. А тут… – Пашка ударил себя в грудь кулаком: – Сердце забилось: в одной школе учились… Росли вместе. Это ж святое. Ну, были у нас с Гордеевым тёрки: ты нам обоим нравилась, дело обычное. Теперь-то я понимаю, что любовь у вас с Игорем… а я, получается, третий лишний… Без обид, Викуля. Просто – нахлынуло: школа… росли вместе. Попросил Игорь – передать тебе… что они за Степновкой, я и передал. Не хочешь – как хочешь. Поехал я, некогда мне. Привет-то хоть передать Гордееву?

Вика нерешительно остановила Пашку:

- Когда можно… увидеть Игоря?

Дьячишин сделал вид, что задумался…

- Давай так: если всё сладится, – я вечером приеду. Не обещаю… Мне светиться с сепарами ни к чему. Но – постараюсь. Можешь пожрать собрать… ополченцу своему. Ну, там… хлеба, сала… помидоров, – у твоей матери в огороде, смотрю, вон какие спеют.

-Паш!.. Спасибо.

Дьячишин отмахнулся:

-Свои же.

Хлопци отмечали удачную загрузку машины. Пили за благополучный рейс, – чтоб водила ничего не перепутал: у Лубны под Полтавой заехал, потом у Бровары… за Житомыром чтоб у Бэрдычив завернул… Там, у тентованном полуприцепе фуры, всё подписано, – где и что выгрузить.

Пили во дворе у Крапивиных: Вовка, подземный электрослесарь со «Степновской», – в ополчении с весны. Надюха, жена Вовкина, с ребятами и с восьмидесятилетним свёкром к своим, в Луганск, уехала: кто ж тогда знал, что от одной беды – к другой… кто ж мог подумать, что летом Луганск окажется в кольце блокады…

Хата Крапивиных опустела: айдаровцы на славу поживились здесь – вывезли даже одеяла и подушки.

Димка, средний мальчишка Крапивиных, – одноклассник и друг Алёхи Веденеева.

Без Димки скучно.

Перед отъездом Алёшка обещал другу, что присмотрит за домом.

Сейчас Алёха подошёл к дому Крапивиных со стороны огородов.

Бандеровцы сидели за деревянным столом под абрикосом, чокались стаканами с самогонкой, – так, что стаканы бились… Пьяно орали:

-Слава украини!!!

- Хэроям слава!!!

Алёшкины плечи содрогнулись: гранату бы сейчас… Или – калаш.

За Веру Силаеву, за деда Петра, которому бандеровцы прострелили ногу…

За то, что маме приходится прятаться от них в погребе.

Алёшка заглянул в окно.

Затаил дыхание: прямо на подоконнике… и на столе, на диване – автоматы…

А во дворе – звон разбитого стекла… и пьяные вопли:

- Слава украини!

- Хэроям слава!

-Бадэра прыйдэ - порядок навэдэ!

Мальчишка оглянулся.

Сердито свёл брови: и не заметил, что за ним увязалась Дашка Малыгина, дочка Олега Дмитриевича…

Что делать… Махнул ей рукой:

- Тихо!.. – С сомнением спросил: – Автомат удержишь, Дашка?

- А то! – малая заносчиво задрала нос.

-Тогда стой здесь. Я тебе в окно буду подавать – по одному. А ты относи в конец огорода. Потом вместе заберём оттуда.

Малая – вреднющая коза. Но сейчас ни о чём расспрашивать не стала, молча кивнула.

Пока хлопци-айдаровцы славили украину и каких-то своих хэроив да громко надеялись на приход Бандэры, Дашка перетаскала одиннадцать автоматов в заросли крапивы за огородами. Потом Алёха велел ей сбегать за Максимом Чекуновым – вместе с Максимом перенесли автоматы в сарай к Веденеевым.

Алёшка знал, что Олег Дмитриевич иногда по ночам бывает дома: родителей и малую проведывает. Убрал с Дашкиных волос репях:

- Дашка! Батя придёт, – скажешь ему, чтоб срочно к нам зашёл.

Малая перебросила за спину растрепавшуюся косу:

- А то я не поняла!

Алёха прислушался: у двора Крапивиных остановилась машина.

Ясно: это ж Пашка Дьячишин – из Светлодольского.

Он на службу в «Айдар» поступил.

Алёшка обошёл дом.

В машине – незнакомая девчонка.

Испуганно оглядывается, прижимает к себе большую сумку…