72,3 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 3 (Часть 15)

20 июля20 июл

1419

6 мин

Оглавление

Первая часть повести
Вторая часть повести

А парень в камуфляжной форме упал прямо в густые заросли лопухов.

Встревоженная Полина поспешила за огород.

Не Саня…

На земле лежал незнакомый темноволосый парень.

На листьях лопухов Полинка заметила кровь. Присела рядом с парнем, осторожно коснулась его плеча:

-Ты ранен?

Парень приподнял голову. Чтоб сдержать стон, прикусил губы в запекшейся крови:

- Нога…

Камуфляжные брюки – справа, ниже колена, – липкие от крови.

-Что ж ты… Куда же ты – с такой раной! Надо же было перевязать! В больницу тебе надо! Издалека идёшь?

Парень неуверенно кивнул головой.

-У вас что, – в подразделении медсестры нет? Перевязку некому было сделать?

Боец промолчал.

Полина подала ему руку:

- Встать сможешь? Пойдём, я перевяжу ногу. Так идти тебе нельзя.

Парень растерянно усмехнулся. Губы кривились от боли:

- Ты… не видишь?

Полина не поняла. Нахмурилась, окинула бойца быстрым взглядом…

И – словно обожгло.

На рукаве…

На рукаве – шеврон… с жёлто-синим флагом и трезубцем.

-Ты…

- А ты…

Полина поднялась.

- Я дочь шахтёра-ополченца. И жених мой – в ополчении.

-Я знаю. Я других у вас здесь и не встречал.

Сердце Полинкино стучало так, что тяжело было дышать…

Он… парень этот, с жёлто-синим флагом и трезубцем на шевроне…

Он же стрелял… в шахтёров стрелял…

Может, в отца, в крёстного… Может… в Саню стрелял…

Полина отбросила за спину распущенные волосы:

- И много раз ты в наших стрелял?

- Ни разу.

- Да что ты говоришь! – Полина насмешливо всплеснула руками. – Ты ни разу не стрелял. Это наши ополченцы просто так в тебя выстрелили.

- В меня не ваши стреляли. Я и в бою ни разу не был, – как-то беспомощно признался парень.

- Наадо же!.. – Полина кивнула на шеврон: – В бою ни разу не был! А ехал на Донбасс – москалей-кацапов истреблять.

Парень рукавом вытер выступившую на лбу испарину, не ответил. Лишь носом шмыгнул, – совсем по-мальчишески… И почерневшие веки вздрагивали.

У Полюшки…

В общем, сжалось сердце у Полинки.

- И далеко ты собрался?

- Не знаю. Нездешний я.

-Поднимайся. На плечо моё обопрись – я сильная.

- Я… вижу, – попробовал улыбнуться парень, но улыбка вышла жалкой и виноватой.

- Пойдём потихоньку. Рану обработать и перевязать надо.

- Не надо. Я здесь… я отлежусь здесь, пока стемнеет… И дальше пойду.

-Куда – дальше? К своим? Ты ж не знаешь, куда идти. Да ещё и по темноте. Из аэропорта ваши отступили, и из-под Краснодона отступают.

- Я… куда-нибудь дойду.

- Пока ты дойдёшь к нам во двор.

- Не надо. – Парень перевёл дыхание. – Хорошая ты, но – не надо...

- Хорошая я не для тебя, – сухо и холодно перебила бойца Полинка. – Перевяжу, и иди… куда тебе там.

- Я здесь… полежу немного.

Полинка поняла:

- Ах, до чего же мы застенчивые!.. Дома надо было сидеть, раз такой стыдливый! Пойдём, сказала! Не в гости зову!

Во дворе усадила парня на скамейку под яблоней.

Он снова вытер лоб рукавом:

- Попить бы.

Полина налила в чашку воды.

Боец выпил без остановки, до дна.

Бровки Полюшкины хмурились: жалкий-то какой… что ж так жалко его…

Закатала брюки на правой ноге, подняла глаза:

- В бою, говоришь, не был? А рана такая откуда? Может, – расскажешь мне, как шёл-шёл… – и на пенёк напоролся?

-Не на пенёк. Это… Юрко… Это Кравчук выстрелил. Командир он… у нас.

-Командир… выстрелил? Это… как?

- Ну… Чтоб я не ушёл.

- Куда… не ушёл?

- Я сказал Юркови (Юрке)… сказал ему, что не буду… Что домой… уеду. Ну… он и… В ногу. Чтоб не ушёл я.

-Это где ж вам такого командира взяли, что в своих стреляет?

- Юрко – с «Самообороны Майдана». А до майдана в колонии был.

-Ясно, что за вояка ваш Юрко. А домой – это куда?

- Под Полтаву.

- Чего ж тебя понесло воевать против Донбасса, полтавчанин? Ты что – фашист? Француз? Американец?

- Я – за украину.

-Что – за украину?

- За украину. Чтоб… в европу.

-Сам понял, что сказал? Ты ж определись: за украину или за европу.

- Мы на майдане… на евромайдане за это… были. Чтоб – в европу. украина – цэ европа.

- Да слышали мы ваши лозунги! И про украинуцэевропу, и про москаляку на гиляку. Ещё осенью тринадцатого слышали! А подумать не пробовали, – не тем местом, на котором сидите… а специально предназначенным для думания органом? Говоришь, украина – цэ европа? Кто ж с вами, цэевропэйцямы, спорит. украина – европа. Географически. Не Азия, не Африка. Но – запомни, цэевропэець: украина – это окрАина. ОкрАина России. Тоже – простая география. украина-окрАина – европейская часть России. Куда вы собрались?

-украина – не окраина!

- А что? Центр? украина – окрАина. И ничего плохого, тем более, – унизительного, в этом нет, Обычное географическое понятие. украина – это Малороссия. Малая, окрАинная, часть России.

-Мы – за украину… чтоб говорили по-украински.

-Сам-то что ж не говоришь? Что ж по-русски разговариваешь? Молчишь? А хочешь, – я тебе скажу? Да потому, что нет никакого украинского языка. Есть наречие – малороссийское. Слышал когда-нибудь? К примеру, на Урале есть свой местный говор… на Дону – тоже свой. А по-малороссийски говорят на окраине. Но язык-то один!

-У нас – мова.

- И – что ж: на твоей мове хлеб по-другому называется? Или – солнце? Поле, небо, земля, вода… – по-другому?

-Нуу… ты и сказала…

- Это не я сказала. Это так и есть. Сиди ровно, цэевропэець. Мне твою рану надо обработать. Зовут тебя как?

- Андреем зовут.

- Надо же!.. Прям такое украинское имя!

-Я пойду.

- Пойдёшь. Перевяжу ногу, и пойдёшь.

- А тебя… как зовут?

- Полиной меня зовут.

-Ты медсестра?

- Нет. Я в педагогическом учусь.

- А я и смотрю… – усмехнулся Андрей.

-И что высмотрел?

- Да объясняешь ты… по-учительски.

-Что, – прямо всё понял?

-Полина! Пойду я. Идти мне надо. Разные мы с тобой.

- Разные. И с твоим командиром… что в своих стреляет… как его? – с Юрком Кравчуком – мы тоже разные. Только я тебе, Андрей, так скажу: пока ты найдёшь такую… с которой ты и твой командир не разные, у тебя воспаление начнётся. Тогда йодом и перевязкой не обойдёшься. Тебе бы и сейчас – в медпункт надо.

-Обойдусь. Заживёт.

Полина перевязала ногу:

- И сколько ж ты будешь идти – до Полтавы? Поезда на Киев от нас не идут – из-за боевых действий.

- Я… на попутках, может, – объяснил Андрей.

- И попуток от нас к вам нет. Не по пути нам, – сам сказал: разные мы. А чего ж домой-то собрался… воин за украинуцэевропу? Раз пошёл воевать… Что ж не воюется? Командира… вон до чего довёл.

На откровенную Полинину насмешку Андрей ответил неожиданно серьёзно:

-По-другому думалось, Полина.

- Как же тебе думалось – воевать на Донбассе?

-Думалось… А здесь – шахты… Терриконы… высокие. Мужики-шахтёры… По рукам видно: умеют работать.

- Умеют. Правильно рассмотрел.

- Степь у вас красивая.

-Была красивая. Пока вас не было – с окопами вашими… и танками.

- Женщины и девчонки у вас красивые. Вот… как ты.

-Я тебе уже сказала: не для тебя я хорошая и не для тебя красивая.

- И дети… Я видел, как дед старый на руках мальчишку нёс… раненого… а, может, и…

- Может. Вы ж для этого и пришли на Донбасс.

-Полина!.. В общем, понял я… что не хочу так. Не хочу, – по вашим домам… Думалось, – приеду… и расскажу. Про то, чтоб по-украински говорить, расскажу… про…

- Про бандэру-хэроя расскажешь, про ценности и свободы европейские. Про то, как ты маме своей – под Полтаву – мужика из европы привезёшь и скажешь: это, мама, твоя невестка.

- Полина!.. Я не…

- Так будешь. Надо ж соответствовать евростандартам.

Андрей вдруг пригнулся.

Полина оглянулась: за огородами шли двое… не наших, – сердцем почувствовала. Шли медленно, во дворы заглядывали, о чём-то переговаривались.

-Юрко это… и Васыль Ярощук. Меня ищут, - негромко сказал Андрей.

- Давай в погреб, – распорядилась Полина. – А я закрою.