76,2 тыс подписчиков

Ждала нас первая любовь - 2 (Часть 12)

28 июня28 июн

2316

7 мин

Оглавление

Первая часть повести
Третья часть повести

На вершину поднимались по пологому склону террикона.

Андрей взял Веру за руку.

И обоим хотелось идти долго-долго, чтоб вот так – держаться за руки…

А когда поднялись, – Андрюха улыбнулся:

- Ты впервые здесь. Закрой глаза и загадай желание. Обязательно сбудется.

Вера медленно прикрыла глаза…

- Загадала. Мне тоже кажется, что моё желание сбудется.

И – затаила дыхание: Андрей обнял её за плечики…

Рассказывал про Иванов курган, про балки и криницы, про окрестные шахты – про любую здешнюю шахту знал, сколько лет она работает, какой марки уголь добывают на ней, как и почему шахта так называется.

-Тебе бы учителем истории быть, – серьёзно сказала Вера.

- История – интересно, – согласился Андрюха. – У нас историю преподаёт Олег Владимирович. Увидишь: самые интересные уроки. Только я буду горноспасателем.

Девчонка чуть нахмурилась, незаметно вздохнула: мама настойчиво повторяет, что Вера будет учиться не в поселковой школе, а в своей прежней, в городе.

Пора было спускаться вниз: время – к полудню.

Но так хотелось быть здесь, на этой высоте, – лишь вдвоём…

Их высота… И они – лишь вдвоём.

Со степи до вершины террикона невидимые волны поднимают запах полыни и донника. Жёлтые и белые цветы донника отсюда кажутся крошечными свечками.

А выше террикона, под самой синью, – медленный полёт степного орла…

На обратном пути Вера поскользнулась на гладком кругляшке тёмно-сизой породы. Невольно присела от резкой боли. Андрей встревожился, осторожно и бережно ощупал голеностоп:

- На растяжение похоже…

И…

Поднял Веру на руки.

От стыда… и от немыслимого счастья Вера вспыхнула.

И дыхание вдруг перехватило, – как случается от близких слёз…

Такого никогда не было, – чтоб мальчишка поднял её на руки.

И Андрюха первый раз держал девчонку на руках.

А внизу оказалось, что расстаться им просто нельзя…

Целоваться толком не умели.

Просто лежали рядом.

Андрей касался губами её губ и волос.

В ещё неиспытанном… в таком стыдливом мальчишеском желании всё же приподнял Верину футболку, тронул пальцами…

Голова закружилась у обоих…

Вера гибко приподнялась, быстро одёрнула футболку.

Андрея – за это его незнакомое им обоим желание – было жалко до слёз…

Андрей тоже поднялся. От волнения голос его чуть охрип:

- Вер!.. Прости… И не бойся. Болит нога?

Вере очень хотелось сказать: не болит… потому что ты рядом…

Но – надо было ехать домой.

У шахтёрской двухэтажки Андрей как-то непостижимо всё понял:

- Вер! Давай я с тобой поднимусь. Расскажу твоей матери, что показывал тебе старый террикон.

Вера покачала головой: мамин гнев она хорошо представляла… Ещё не хватало, чтоб эти потоки обрушились на Андрея.

Приподнялась на носочки, смело коснулась губами его виска:

- Я сама.

Андрей не отпускал Верину руку:

- А… завтра?

-Конечно, увидимся.

Вера убежала.

А перед дверью квартиры на втором этаже чуть постояла, – чтобы успокоить дыхание… и чтоб не так было заметно счастье на лице.

Мама накинулась с порога – ожидаемо…

-Негодяйка! Хамка! Ты где пропадала – с самого утра! Ты что себе стала позволять – в этом посёлке! Сейчас же отвечай мне!.. Отвечай немедленно: ты с этим мальчишкой была? Вы целовались с ним?! Бесстыдница!..

Вера подняла глаза. Ответила матери сухо и холодно:

-Мы с Андреем ездили к старому террикону.

А бесстыдное мамино – вы целовались с ним?!.. – будто не расслышала.

Мама затрясла её за плечи:

- Отвечай мне!.. Ты в своём уме, – ездить в степь с этим мальчишкой? Ты в девятый класс перешла!

Вера отвела мамины руки, и взгляд не опустила:

- Андрей – самый лучший мальчишка на свете.

Жанна Васильевна приказала:

- Немедленно переодевайся. Мы сейчас же уезжаем в город. Ты больше ни минуты не останешься в этом посёлке!

Это не девчонка… Какой-то волчонок.

Окинула мать хмурым взглядом:

- Тебе надо, – ты и уезжай. Я с папой останусь.

Жанна Васильевна ударила дочь по щеке.

В Вериных глазах показались слёзы. Но упрямая девчонка всё ж сдержала их. Повторила:

- Я никуда не поеду.

Вошёл отец.

Свёл брови: заметил полыхающее пятно на дочкиной щеке.

Перевёл взгляд на жену.

Жанна нервно поправила модную стрижку.

Калмыков кивнул дочери:

- Иди в свою комнату.

А Жанна не стала дожидаться вопросов мужа – показательно гневно перешла в наступление:

- Твоё воспитание! Эта… эта бесстыдница ездит с мальчишками в степь! Можно только представить…

-Не с мальчишками, а с мальчишкой, – сдержанно перебил жену Алексей Васильевич. – И что же ты представила?

-Не смей… не смей насмехаться! Твоя дочь перешла в девятый класс! Ей ещё и шестнадцати нет – ты не помнишь?! А она – с мальчишками… с мальчишкой… этим – в степь! На рассвете! И домой явилась чуть ли не вечером!

-Какой вечер. Полдень. У Веры каникулы. А мальчишка замечательный, – я видел его. В шахтной ремонтной мастерской работает.

Жанна схватилась за голову:

- Какой кошмар!.. Ты себя слышишь? Замечательный мальчишка? В шахтной ремонтной мастерской? Это… как же надо не уважать самого себя, – чтоб опуститься до того… чтоб позволить единственной дочери…

-Вот что, Жанна. Впредь не смей поднимать руку на дочь. Ничего плохого она не сделала. Вспомни себя в её возрасте. Не уверен, что ты, кроме уроков, ни о чём… и ни о ком не думала.

- Ты знаешь… знаешь, чей сын – этот твой замечательный мальчишка?

- А что за секрет? Конечно, знаю. Макаров – машинист горного комбайна.

- А мать? Ты знаешь, кто его мать?

- Знаю. Любовь Андреевна Макарова. Работает в плановом отделе шахтоуправления.

-Любовь Андреевна! Наадо же!.. А дальше? Расскажешь? Расскажешь, как вспоминаешь свою первую любовь?

-Отчего ж не рассказать. Первую любовь вспоминают все. А Люба… Любовь Андреевна, ничем перед тобой не провинилась. Это я перед ней виноват.

-Виноват?.. И в чём же ты перед ней виноват?

- Ни к чему сейчас об этом говорить. Лучше о том подумай, что своими глупыми и ненужными представлениями, своими нелепыми подозрениями ты обижаешь Веру. Это – как грубо наступить на нераспустившийся цветок.

Жанна рассмеялась:

- Вот не знала, Калмыков… Не знала, что горные инженеры одновременно бывают поэтами! А дочь твоя… Просто потрясающе, как вы с ней похожи!

- Что ж удивительного, если дочь похожа на отца.

- Ну, да… Она унаследовала от тебя даже первую любовь. Подумать только, – такое совпадение!

Алексей Васильевич с сожалением взглянул на часы: называется, – заехал домой перекусить… Верочка вчера приготовила фаршированный перец, и главный инженер Калмыков не пошёл обедать в столовую. И дома не успел пообедать. Дочка расстроится…

…А к Любе вдруг потянуло…

Понимал, что прошли годы… и дети уж выросли.

Понимал, что он давно не Алёшка Калмыков, и Любовь Андреевна, экономист планового отдела шахтоуправления, теперь Люба-Любонька-Любашенька только для своего мужа, машиниста горного комбайна Анатолия Макарова…

Но – безудержно хотелось её видеть… Голос её слышать хотелось, – просто переброситься парой самых незначительных слов.

А Люба… Любовь Андреевна даже глаз не поднимала, когда он заходил в плановый отдел: каждый день находились какие-то неотложные вопросы, решить которые главный инженер Калмыков мог только с главным экономистом Зинаидой Владимировной.

В конце рабочего дня Алексей Васильевич выходил покурить.

Люба торопилась к остановке шахтёрского автобуса, случалось, равнодушно, мимоходом, кивала главному инженеру.

А он смотрел ей вслед.

Ивашин, начальник участка внутришахтного транспорта, ухмыльнулся:

- Хороша Любаша, – да не наша… Имей в виду, Алексей Васильевич: Макаров – мужик серьёзный. Любку свою на руках носит… ветру не даёт повеять на неё.

Главный инженер исподлобья взглянул на Ивашина.

Павел Петрович поспешно объяснил:

- Это я к тому, Калмыков, что ты зря интересуешься Любкиной походкой.

Предложить Любаше подвезти её домой инженер Калмыков больше не решался.

А на «Заперевальной» готовились к проверке из Управления.

Комиссия работала три дня.

Измотались все – чертовски: ни дня, ни ночи не различали.

Но – всё на должной высоте, разумеется, не считая отдельных замечаний: без них – какая ж проверка…

К ужину полагалось накрыть стол в шахтёрской столовой.

Зинаида Владимировна распорядилась:

- Любовь Андреевна! Любонька! Ты у нас, известно, лучшая хозяюшка. Возьми с собой девчонок из бухгалтерии, и – в столовую: надо помочь Надежде Семёновне.