"За что сидишь?", — спросит, бывало, кто-то у арестанта. "Народная", — как бы невпопад ответит он.
Уголовную статью за наркотики в тюремной субкультуре называют "народной". Так говорят, потому что большая часть заключённых содержатся и отбывают наказание именно по двести двадцать восьмой статье. Ещё будучи студентом, мне впервые пришлось столкнуться с людьми, которые употребляют наркотические вещества, когда своими глазами я увидел, как это страшно, как это мерзко, отвратительно, неправильно. Как многие приехавшие учиться молодые и наивные ребята и девчата, из-за присущего им детского любопытства впервые, в своей пока ещё жизни, пробуют запрещённые вещества. Потом на переменах и даже на лекциях восторженно делятся с однокурсниками своими ощущениями: "как это классно!", как это вообще прёт!". Кто-то, наслушавшись таких восторженных отзывов, тоже решается попробовать... и жизнь покатилась под откос, жизнь закончилась. Прощай, учеба. Прощай, здоровье. Прощайте, родные и близкие, прощай, жизнь, прощай, свобода. Ничего не интересно, ничего не надо кроме кайфа, ради которого они готовы на всё. Позже, работая на скорой помощи, мне много раз приходилось приезжать на вызовы, вызванные либо абстинентными последствиями приема наркотиков, либо острыми отравлениями наркотиками — "передозировками", о чём я уже неоднократно писал. Хотя "дозировка" чисто медицинское понятие, подразумевающе необходимое достаточное количество лекарственного/диагностического средства для пациента. Говоря же словосочетание "передозировка наркотиками", логично предположить, что существует и "дозировка наркотиков", то есть достаточное количество. А какая может быть дозировка у вредного вещества, употребляемого с целью получить удовольствие, блаженство и потерять рассудок? Конечно же, и в медицине присутствует необходимость применения тех самых веществ, например, для обезболивания некупируемых болей при ишемической болезни сердца, онкологических заболеваниях, тяжелых травмах. В таком случае применение наркотических препаратов обоснованно и целесообразно для спасения жизни больного.
Но есть люди, которые страшнее наркоманов. Это люди, распространяющие наркотики. Люди, которые в погоне за деньгами, материальными ценностями, заботясь только о своём ненасытном нутре, своими действиями уничтожают других, уничтожают детей, молодежь, семьи. Уничтожают медленно, но верно. А когда попадают в тюрьму, то говорят, что сидят по "народной" статье.
***
Полицейский конвой привёз её в СИЗО поздним вечером. На вид ей было около тридцати лет. Выглядела она опрятно, уверенно. Чистые русые волосы, стрижка каре. Маленький, слегка вздернутый, капризный носик с мелкими веснушками. Глаза зеленые, задорные, взгляд ясный, немного наивный и уверенный, что всё происходящее сейчас это какое-то нелепое недоразумение, в котором сейчас разберутся, и она пойдет домой к любимому мужу и собаке. Почувствовав противный тюремный воздух, пропитанный куревом, какими-то кислыми тряпками и канализацией, она морщила носик и опасливо смотрела по сторонам, пытаясь увидеть источник этого неприятного запаха. Но источником этого запаха была тюрьма. За сто с лишним лет существования тюрьмы запах въелся и в стены, и в мебель, и в приходящих сюда людей.
— Привыкайте, — сказал я ей.
Она посмотрела на меня вопросительно.
— К запаху этому, — пояснил я, — привыкайте. Тут везде и всегда так пахнет...
— Дежурный! — вызывая дежурного, крикнул доставивший её полицейский. — Подходи!
В комнату обыска подошел дежурный.
— Что так поздно? — заревел он на конвой.
— Так, пока судья арестовал, пока забрали, пока на ИВС заехали, чтоб еще других забрать... Вот и всё...
— Ладно. Дело давай, — устало сказал он полицейскому.
— Да вот же оно, тащ майор! — ответил тот, указывая на стол.
Дежурный взял дело, повернулся к арестованной.
— Фамилия, имя, отчество! — привычно сурово произнёс он.
— Чья? Моя? — звонким голосом спросила она.
— Моя, блин! — тут же закипел старый майор, уставившись на нее свирепым взглядом. — Отвечай, когда спрашивают!
Не испуг тогда в глазах её появился. Скорее, возмущение, несогласие, что с ней так грубо разговаривают, но искушать судьбу она все же не решилась.
— Панченко Алина Михайловна, — с немигающим взглядом ответила она.
— Число, месяц, год и место рождения?! — также сурово проревел дежурный. — Статья?!
— ... двести двадцать восьмая..., — ответила она.
— "Народная", значит, — кидая на стол личное дело арестованной, сказал дежурный. — Смотри её, доктор.
Я подошел к женщине.
— Я дежурный фельдшер. Жалобы на здоровье имеются?
— Нет, — мотнула она головой.
— Травмы, порезы, синяки свежие?
— Нет.
— Хорошо. Сейчас я заведу на вас медицинскую карту, вы должны ответить на несколько вопросов. Хорошо?
— Угу.
Я присел за стол, достал чистый бланк амбулаторной карты.
— Хронические болезни?
— Нет.
— Туберкулез, гепатит, ВИЧ, сифилис?
— Нет, что вы! Никогда такого не было!
— Операции, травмы?
— Нет.
— На учете у нарколога, психиатра?
— Нет.
— То есть, считаете себя здоровым человеком?
— Ну да.
При поступлении в СИЗО женщин, также выясняется и акушерско-гинекологический анамнез.
— Сколько беременностей было?
— Одна.
— Чем закончилась?
— В смысле?
— Ну, родами или прерыванием?
— Не закончилась...
Она опустила глаза.
— В смысле? Вы беременны сейчас?
— Не знаю...
— Это я не знаю, поэтому и спрашиваю, —сказал я.
— Ну, в общем, задержка..., у меня..., — густо покраснев, сказала она.
Можно с уверенностью в девяносто девять процентов утверждать, что задержка менструации у женщины фертильного возраста — это беременность , но один процент всё же остается на всякого рода патологии. В любом случае, сейчас есть необходимость осмотра арестованной гинекологом. Я посмотрел на полицейского. Столько горести и разочарования отображалось на его лице в тот момент. Он уже прекрасно понимал, что я не приму женщину, пока её не осмотрит гинеколог. И в гинекологию её придется везти ему. Мне оставалось только определиться с дальнейшей тактикой.
— В беременности заинтересованы? — спросил я арестованную.
— Не знаю, беременность ли это..., — растерянно ответила она.
— Послушайте, я понимаю, что вы сейчас сильно растеряны и напуганы, — стал говорить я, — но прошу вас, соберитесь с мыслями. Этот очень важно и для вас, и для нас.
Видимо, к ней именно сейчас пришло осознание того, что она всё-таки в тюрьме, что жизнь её и её будущего ребенка меняется, и совсем даже не в лучшую сторону.
— Я не знаю, что мне делать, — снова пробормотала она.
Ну, значит, я знаю. Значит, будем решать проблемы по мере их поступления.
— Я знаю, что надо делать, — уверенно сказал я. — Для начала надо, чтоб вас осмотрел гинеколог.
Она глянула на меня.
— Угу? — спросил я в этот момент.
— Угу..., — ответила она.
— Отлично! — сказал я и принялся заполнять акт об отказе в приеме в следственный изолятор.
— И что мне теперь делать? — заныл полицейский.
— Свою работу, — отвечал я. — Конвоировать.
— А что я там в гинекологии скажу, когда её привезу?
— Скажешь: "Здрасте!", и протянешь вот это, — я протянул ему акт об отказе, в котором указал, что в связи с задержкой менструации арестованная нуждается в осмотре гинекологом.
— И всё?
— А дальше они с доктором и без тебя разберутся. Твоя задача конвоировать, ясно?
— Ясно.
— Ну, если ясно, то распишись мне во втором экземпляре, что арестованную забрал ты, а не кто-то другой.
Женщину увезли.
— Ловко ты их отфутболил! — сказал старый майор-дежурный. — Хоть не надо в ночь её размещать в камере!
— Рано радуетесь, — ответил я. — Её привезут обратно после осмотра.
Повторно её привезли через пару часов.
Мне позвонил дежурный и сказал, чтоб я шёл её принимать.
— Я не пойду, потому что я её уже принял, — сказал он. — Я ушёл с обходом по постам.
— Ясно, — ответил я.
В кабинете сборного отделения находилась арестованная и конвоир-полицейский.
— Вот, доктор, держи, — протянул он мне документы. — Беременная она у тебя! Я поехал?
Я взял документы. В них значилось: "Беременность 10-11 недель".
— Езжай, — ответил я полицейскому и посмотрел на арестованную.
— Ну вот, а вы сомневались!
Глаза её были красными, мокрыми. Видимо, плакала.
— Вот смотрю я на вас, и никак у меня не вяжется, —задумчиво продолжал я. — Как вы умудрились в тюрьму попасть? На наркоманку вы совсем не похожи, уж я то их вижу.
— Это всё муж...
— В смысле? — спросил я, хотя уже догадывался, о чем она хочет сказать.
— Я не знала, что он распространяет..., — чуть всхлипывая, стала рассказывать она. — А потом, в один день он прибежал домой. Весь перепуганный такой, и рассказал мне всё. Сказал, что скоро к нам должны прийти опера... Сказал, чтоб я на себя всё взяла... Он сказал, что вытащит меня отсюда. Я согласилась...
Я схватился за голову. Не знаю, правду ли она мне говорила сейчас или нет, но ситуация получалась очень и очень плохая. Арестованная уже дала признательные показания, и маховик машины правосудия завертелся, разгоняясь всё быстрее и быстрее. И не остановится он, пока не переломает всю жизнь несчастной женщине и её ребёнку.
— Что теперь будет со мной? — спросила она.
— Для начала, надо успокоиться. В тюрьме тоже можно жить, — попытался я её успокоить. — Ничего с вами не случится. Сейчас вас обыщут и отведут в камеру, ляжете спать. Утро вечера мудренее.
Для того, чтоб обыскать арестованную, пришла девушка-инспектор с женского поста. После обыска арестованную увели в камеру.
***
Всю беременность Алина Панченко просидела в СИЗО, потому что следствие затянулось аж на полтора года. Ближе к предполагаемой дате родов её перевели в палату медсанчасти, чтоб в случае начала родовой деятельности можно было быстрее среагировать.
Около двух часов ночи ко мне в фельдшерскую постучалась девушка-инспектор.
— Дим, у неё воды отошли, кажется.
— Пойдем поглядим.
Открыли камеру. Алина сидела на кровати. Одной рукой она гладила свой ставшим огромный живот, другую руку держала на пояснице.
— Что? — спросил я.
— Я проснулась от того, что прям вода хлынула..., из меня.
— Ну, значит, рожать пора! — как можно веселее сказал я. — Сейчас скорую вызовем!
Алину увезли в роддом на скорой помощи в сопровождении тюремного конвоя, а под утро привезли её обратно. Одну, без ребенка. Таков порядок. Нечего делать тюремному конвою в родильном доме. Алина родила здоровую доношенную девочку, которую оставили в отделении неонатологии на несколько дней, поскольку везти новорожденную в тюрьму противоречит здравому смыслу. Привезли её через несколько дней.
И только в возрасте полугода, девочка вместе с матерью отправились отбывать наказание в женскую колонию.
Муж Алины, который оказался гражданским, был все равно арестован, но уже за другое преступление по "народной" статье.
Продолжение следует...
Ещё про то, как можно с молодости сломать жизнь, можно почитать Здесь:
Продолжение следует...
Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39/ Часть 40/ Часть 41/ Часть 42/ Часть 43/ Часть 44/ Часть 45/ Часть 46/ Часть 47/ Часть 48 / Часть 49 / Часть 50 / Часть 51 /Часть 52/ Часть 53/ Часть 54/ Часть55/ 56 /57 /58 /59 /60/
(Фамилии, имена, отчества, места и события являются вымышленными. Любое совпадение с реальными персонажами является случайным)