Врио начальника *********
России по N-ской области
полковнику внутренней службы
И. И. Трубникову
рапорт.
«Прошу Вас рассмотреть мою кандидатуру на службу в уголовно-исполнительную систему, на должность фельдшера МСЧ ФБУ «Следственный изолятор N… ********* России по N-ской области».
11.01.2011 Березин Д. Л.
______________________________________________________________________________________
В отделе кадров затребовали мои паспортные данные и еще кучу всевозможных и невозможных справок, выдали направление на ВВК — военную врачебную комиссию.
«Ну и что? Медосмотр что-ли я не проходил никогда? Сейчас, за полчаса пройду!» — думал я.
Ага… Не тут то было! ВВК — это не просто медосмотр. Это оказалось испытанием моей стрессоустойчивости и упорства, а также, своего рода, подготовкой к предстоящей лютой тупости, бесформенной нелогичности и мрачной безысходной бюрократии в моем скором будущем.
Медосмотр проводился в Главном управлении службы исполнения наказаний по области. Это было огромное, выкрашенное в серый цвет (грунтовкой?) семиэтажное здание с гранитным крыльцом.
Для того, чтобы пройти внутрь, необходимо было выписать пропуск в бюро пропусков, которое находилось с торца здания.
"Снова такая же ситуация! Система однако!"
В бюро пропусков была очередь, как в мавзолей. Пропуски выписывала пожилая «прапорщица, с наглухо прокуренным голосом» (всё словосочетание взято в кавычки, потому что оно стало нарицательным и часто встречающимся). Хотя, может быть она и не была пожилая, просто выглядела она лет на пятьдесят пять. Она, несмотря на труднопроизносимую речь из-за своего больного голоса, не пренебрегала возможностью орать на посетителей:
— Не толпитесь тут! Что уставились? Что-то не нравится? Идите отсюда!
Звучало это весьма пренеприятно. Когда она кричала, то казалось, что лает больная, забитая, беспородная и ничейная собачонка на проходной какого-то полуразвалившегося завода.
Если кто-то пытался ей возразить или поставить её на место, то она срывалась на хриплый крик:
— Я двадцать лет зону топтала! И ты, сопляк, будешь указывать что мне делать? Пошёл на...й отсюда!
Вот так и превращаются в тупых моральных уродов.
В очереди рядом со мной, стоял уже немолодой мужчина, в возрасте около сорока — сорока пяти лет. Взгляд у него был суровый, но в нём прослеживался интеллект. Так смотрят люди, много повидавшие и испытавшие в жизни, но сохранившие свое лицо и здравый смысл.
Он с какой-то доброй усмешкой смотрел на эту «прапорщицу, с наглухо прокуренным голосом». Иногда, в его улыбке проскакивало выражение искреннего недоумения.
Я первым начал разговор с ним:
— И чего это она орёт? — кивнул я на орущую прапорщицу.
Он пожал плечами:
— Злобу свою срывает. Вероятно, из-за неудачной судьбы? — ответил он приятным голосом.
— Возможно, — ответил я. — Вот поступлю на службу, тоже таким же стану! Это пример для подражания!
Мужчина рассмеялся и протянул мне руку:
— Виктор.
— Дмитрий, — ответил я и пожал ему руку. — Вы кем устраиваетесь?
— А кем возьмут, тем и буду служить, — с той же доброй улыбкой ответил он. — Мне дослужить полтора года осталось до пенсии.
Мы разговорились. Оказалось, что Виктор служил на Дальнем Востоке летчиком морской противолодочной авиации. Попал под ОШМ (организационные штатные мероприятия, или, как говорят «на гражданке» — под сокращение). Их воинскую часть расформировали два года назад, и он вернулся домой. Некоторое время работал на заводе, потом всё же решил дослужиться до пенсии. Вот так и привела его судьба к трудоустройству в уголовно-исполнительную систему.
— Летел-летел, да не долетел, — говорил он, — надо долететь! Надо! А ты кем идёшь в систему?
— Фельдшером.
— О! — воскликнул он. — Медицина! Это очень хорошая отрасль народного хозяйства!
Мы отвлеклись на очередной лай охрипшей прапорщицы.
— Каждый суслик в поле — агроном! — сказал Виктор.
Мы ещё немного поговорили, пока стояли в очереди, выписали пропуски и прошли в здание. Больше с ним я не встречался. Наверное, он передумал или не прошел по здоровью.
…
Прохождение ВВК (медосмотра) затянулось на четыре месяца. Во-первых, потому что он проводился только два раза в неделю — во вторник и в пятницу, а пятница — короткий день. Во-вторых, не всегда оказывался на месте нужный специалист. То хирурга не было на месте, то окулиста. То ни того, ни другого одновременно. Чёрт меня дёрнул вообще разговаривать с ЛОРом.
ЛОР-врач была в звании капитана, сидела в своем кабинете в форменном кителе. В кабинете даже и намека не было на белый халат.
— Жалобы есть? — спросила она меня.
— Нет. Только у меня папиллома левой миндалины с девятилетнего возраста...
Она уставилась на меня ястребиным взглядом. Взгляд прямо кричал: «Какого вообще чёрта, ты припёрся в наше элитное подразделение со своей сраной бородавкой?»
— Принесите справку из онкодиспансера о том, что это у вас не рак, — выдавила из себя она, даже не осмотрев мне зев. — У нас приказ: не принимать онкобольных.
— Да твою ж мать! — выругался я, выходя из кабинета. — Что не действие, то целый квест, блин! «Приказ не принимать онкобольных!» - передразнил я её сюсюкающим голосом.
Слава Богу, что несколько лет работы в медицине не прошли даром. Они позволили мне обрести полезные связи во многих медицинских учреждениях города, в том числе и в онкодиспансере.
...
— Да, Дим! — ответил мне по телефону хирург-онколог Александр.
Александр несколько лет назад, будучи ещё студентом, проходил практику на нашей подстанции скорой помощи, где мы и познакомились.
— Саш, привет! — У меня проблемка есть одна… — начал было я.
— Что случилось?
Александр, будучи еще молодым врачом, видимо, подумал, что я нашел у себя или родственника онкологию, поэтому и среагировал так.
— Да не. Не то, что ты подумал, — ответил я. — Я на работу серьезную и «необычную» устраиваюсь, а у меня «поли́пчик» на миндалине. Работодатель справку требует что это не рак.
— А-а, — ответил Александр. — Ну приезжай. Посмотрим что там у тебя.
Папиллому мне удалили в день обращения.
— Блин, а? — говорил я. — Двадцать лет жил с ней, и вот так просто, в один день мне её: «Чик!» — и удалили! Под местным наркозом! А всё из-за тюрьмы. Если б не тюрьма, то так и жил бы дальше с ней!
Через неделю мне дали письменный ответ:
«Доброкачественная папиллома без признаков ЗНО (злокачественное новообразование).»
Я принёс эту справку ЛОРу. Она мельком глянула на неё, потом вернула её мне со словами:
— Держите у себя.
В моей медкарте она написала:
«З д о р о в».
…
Отдельно помню общение с ведомственным психиатром.
Изольда Денисовна врач-психиатр. На вид ей было около тридцати пяти лет, русые волосы с «химией» и дикий-дикий, недоуменный и, в то же время, надменный взгляд. В её взгляде были одновременно и ненависть и какая-то неудержимая животная похоть. Ужас. Кандидаты на службу вылетали из её кабинета огорченными, разозлившимися, взъерошенными.
"Психиатра, похоже, я не пройду, - подумал я. - Да и чёрт с ней, с этой работой! Буду я еще себе нервы трепать".
Я решил, что будь, что будет и расслабился.
Когда я вошёл, то она что-то писала сидя за столом. В кабинете стоял стол, на стене были картинки, нарисованные ребенком. Напротив её стола, около стены стоял стул. Стул стоял так, чтобы сидящий на нём исследуемый кандидат на службу был виден с головы до пяток.
— Здравствуйте! — сказал я, как можно позитивнее.
Она посмотрела на меня мельком, сверкнула ненавистным взглядом и снова уставилась в писанину. Молча.
"Что мне дальше делать? — подумал я и уставился на рисунки. — А, ладно! Буду рассматривать детские рисунки!"
Рыбки, кошечки, цветочки. Отдельно была нарисована женщина с непрапорционально большой головой и русыми волосами с «химией». Я принялся досконально изучать именно этот рисунок.
Видимо, ей это не понравилось. Хотя зачем тогда вообще размещать детское творчество? Ожидая от меня каких-либо «тупых» вопросов, но не дождавшись их, она уставилась на меня уже более внимательным взглядом. Около минуты она смотрела на меня, а я смотрел на рисунки, изображая на лице дикую заинтересованность.
— Садитесь, — она указала на стул. — Расскажите о себе.
— Я закончил медучилище, работал на скорой, вот теперь хочу устроиться в систему… — присев, стал рассказывать я.
— Что, прямо вот так сразу и началась ваша жизнь?! С окончания медучилища? — закатив глаза, злобно, с нескрываемым раздражением спросила она.
"Ага! Психостатус мой изучает! Ну держись, сука! — понял я, сделал серьёзное лицо и начал самым, что ни на есть здравым образом её переубеждать:
— Ну что вы! Конечно же, нет! Всё началось с того, что во времена коллективизации, в одном из районов нашей необъятной Родины, построили две деревни, в которых и родились мои родители. Папа родился в одной деревне, а мама в другой. Правда, родились они уже после Великой Отечественной войны…, — я посмотрел ей в глаза.
Во взгляде Изольды Денисовны появилось нескрываемое удивление и какой-то интерес, её левая бровь невольно дёрнулась вверх. Мне показалось, что она меня слушает уже не как «исследуемого кандидата на службу», а как балагура и шута горохового.
Я продолжал:
— На деревенских танцах мама с папой познакомились, полюбили друг друга и, вы представляете, поженились!
У «психиатрши» появился задумчивый взгляд, как будто она что-то вспоминала.
— Потом у них родился сын, — продолжал я не останавливаясь, но в тоже время внимательно рассматривая её. — Но это был ещё не я, а мой старший брат. Потом у них родилась дочь…
— Это снова были не вы? — перебила она меня уже с улыбкой.
— Вы весьма проницательны! — ответил я. — Это действительно был снова не я, а моя сестра. И вот, когда брату было уже одиннадцать лет, а сестре три года, родился я!
— Ну наконец-то! — радостно хлопнула она в ладоши.
Контакт был налажен.
Потом я рассказывал про школу, учебу в медучилище, работу в селе в качестве заведующего участковой больницей и работу на скорой.
- Ну и, собственно, теперь я тут. Вот такая вот жизнь. Когда-нибудь я про это книгу напишу!
— Четыре разделить на пять? — резко спросила она.
— Четыре пятых или ноль целых, восемь десятых, — отвечал я.
— Женаты?
— Да!
— Дети?
— Две дочки!
— Жену любите?
— Даже больше, чем себя.
— А изменять ей будете? — спросила она с ехидством голосе.
— Только во имя спасения мира! — быстро ответил я, не задумываясь.
— Здоров, — ответила она, поставила печать в моей карте и отдала её мне — Удачи!
— Спасибо. И вам всего наилучшего!
Из кабинета психиатра ВВК я вышел с улыбкой на лице.
Позже я узнал, что Изольда Денисовна «рубила» примерно девяносто процентов кандидатов на службу. Видимо, мне повезло. Больше с ней я не встречался.
Параллельно с прохождением ВВК, необходимо было пройти психодиагностику и «шестисотвопросные тесты». Это было что-то с чем-то. Главное в этих тестах, соблюдать максимальную честность. Тест я сдал с первого раза. Затем я общался с психологом.
— Скажите, а почему вы решили идти служить? — спрашивала меня психолог.
— Не знаю. Наверное, решил что-то изменить в своей жизни.
— Может быть вас манит карьерный рост?
— Наверное.
На самом деле, карьера абсолютно безразлична по сей день. А тогда я просто бежал со скорой, но не мог же я сказать об этом психологу, да ещё и при приеме на службу.
— Как вы понимаете значение поговорки: «Яблоко от яблони не далеко падает»?
— Я думаю, что это связано с родителями. Яблоко — символизирует собой ребенка, а яблоня — это родители. Когда яблоко падает с дерева, то есть ребенок начинает самостоятельную жизнь, то, несмотря на свое отсоединение от родителей он все равно будет строить свою жизнь с оглядкой на то, как его воспитали родители. Или не воспитали… Но это касается социального аспекта интерпретации этой поговорки. Если смотреть с позиций физиологии, то аналогично ей можно применить поговорку: «От осинки не родится апельсинка», что символизирует схожесть по генотипическим и фенотипическим признакам родителей и детей.
— Хорошо. Можете идти. — ответила психолог.
Как только я вышел из кабинета психолога, ко мне тут же подлетела толпа молодых парней, тоже устраивающихся на службу. Многие были совсем молоды — только что после армии. Они наперебой спрашивали у меня:
— Что спрашивала? Как там вообще? Что хочет? Что ей надо говорить?
— Да ничего особенного. Она спросила значение поговорки, я ей ответил.
— Что за поговорки? Какие поговорки? Что такое "поговорки"? И что ты ей ответил? — снова наперебой спрашивали они.
— Ну, вот, например, что значит: «Яблоко от яблони не далеко падает»? — спросил я всех.
Наступила тишина. Парни молча смотрели на меня. Некоторые вообще не поняли, что я сказал. Потом один из них спросил:
— И что это значит?
— То что дети смотрят на поведение родителей когда растут, и перенимают их мотивы поведения.
Снова наступила тишина, потом тот же парень спросил меня:
— А ты ещё какие-нибудь поговорки знаешь?
Я бы с удовольствием устроил ребятам урок русской словесности с фразеологизмами, пословицами и поговорками, но было понятно, что это может затянуться надолго и, в конечном счёте, окажется бесполезным, поэтому я сказал:
— Неа…, Вот только эту поговорку и знаю. Повезло мне, да?
...
Завтра мне надо было заступать на сутки на скорую, а послезавтра надо было сдавать нормативы по физической подготовке.
Продолжение следует (ссылки в конце статьи)
Кстати! Несмотря на изложенное мной предубеждение к доктору-психиатру, я очень даже люблю с ними общаться. Уникальные люди!
А ещё, очень хорошо пишет истории из психиатрической практики Доктор Знаев. Я лично у него консультируюсь, как вести того или иного душевнобольного, коих в местах не столь отдалённых великое множество.
Очень рекомендую подписаться на его канал, там очень много интересного!
Выберите часть, которую хотите прочитать (нажмите на синие буквы):
Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39/ Часть 40/ Часть 41 /Часть 42
