— Ты куда? — встревожилась жена, когда я стал одеваться.
— На службу. Бунт в колонии.
Жена вскочила с кровати и повисла у меня на шее.
— Успокойся, детей разбудишь. Я ненадолго. Туда и сразу же обратно.
— Осторожнее там..., пожалуйста!
— Ладно. Спи ложись.
Когда я вышел из подъезда, то холодный и сырой ноябрьский воздух мигом прогнал мой сон. На улице было тихо. Не было ни людского шума, ни гула машин. Лишь где-то вдали гудел завод, высоко в небе летел самолёт. Я сел в машину и запустил двигатель. Прозвенел телефон.
— Тебе звонили? — на том конце провода был Вершинин.
— Угу, — ответил я. — Уже машину прогреваю.
— Погоди, не уезжай, — попросил он. — Я сейчас подойду.
— Давай.
Вершинин подошёл через несколько минут, потому что жил в соседнем доме. Одет он был в утепленный камуфляжный полукомбинезон и бушлат, на спине был рюкзак — так называемый "тревожный чемоданчик". В таком одеянии Сергей Егорович был похож на неуклюжего медведя.
— У тебя там, случайно, не Машенька в коробе? — спросил я, кивая на рюкзак. — "Высоко сижу! Далеко гляжу!"
— Ты бы тоже оделся как следует, — серьезно сказал он, с трудом забираясь в салон. — Не май-месяц всё-таки.
— У меня вся форма в раздевалке. Приедем, переоденусь.
Несмотря на глубокую ночь, возле изолятора было шумно, беспокойно. Во всех окнах штаба горел свет, отбрасывая тени оконных решеток на холодную землю. Перед шлюзом, выдыхая клубы дыма и пара из глушителя, стоял автобус, в шлюзе лаяли собаки, изредка прерываемые командами кинологов. Гремя щитами, дубинками и старыми бронежилетами, суетились уже прибывшие сотрудники. Обстановка была мрачной и непонятной.
Я прошел на территорию, набрал номер телефона командира ГБР.
— Максимов, — ответили мне в трубке.
— Березин. Прибыл.
— Переодевайся, бери с собой паёк на сутки, получай спецсредства. Через двадцать минут..., — Олег сделал паузу, — даже через двенадцать минут посторение на плацу.
— Понял.
— Аптечку с собой возьми.
— Понял, — повторил я и положил трубку.
Хоть я теперь и воспитатель, но в группе быстрого реагирования, да и по жизни в целом, я всё равно был фельдшером, а значит, что в случае необходимости, медицинскую помощь буду оказывать я.
Выдавая спецсредства в этот раз, прапорщик Пирогов не кричал и не шутил. Взгляд его был серьёзным, суровым. Отточенными движениями он быстро, но тщательно проверял каждый щит, каждую каску, наручники и ПР-73.
Получив спецсредства, я вышел на плац.
"Делай, что должен, и будь, что будет, — про себя твердил я.
— Становись! — послышалась команда Олега Максимова.
Мы построились.
— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину!
Подошел замполит Великанов.
— В ИК-9, как вы уже знаете, произошёл бунт, — сказал он. — Осуждённые покинули свои бараки, забаррикадировались на промзоне, залезли на крыши зданий. Возле колонии, кроме родственников осуждённых, собрались еще и бывшие заключённые, которые провоцируют конфликт и через ограждение перекидывают на зону запрещённые предметы — наркотики, алкоголь, телефоны. Наша задача оцепить внешний периметр и не допустить перебросов запрещённых предметов на территорию учреждения. Там уже работает ОМОН МВД, мы едем к ним на помощь.
Замполит замолчал, окинул взглядом весь строй, затем громко и быстро сказал:
— Вопросы есть?
Все стояли молча.
— Кто не хочет ехать, два шага из строя!
Строй не шелохнулся.
— Олег, командуй, — сказал замполит и пошёл в штаб.
— Вольно! — скомандовал нам Олег.
Он быстро провел перекличку, рассказал известные детали о бунте.
— Заложников, слава Богу, нет, — сказал он и добавил: — пока нет... По машинам!
Мы погрузились в автобус и поехали в соседний город, в котором и находилась та самая злополучная исправительная колония.
Приехали. Темно. Освещаемый светом прожекторов периметр колонии выглядел зловеще. Винтовая проволока на заборе, точащие вышки часовых, слепящий свет прожекторов.
На крышах помещений, что находились на территории колонии мелькали тени людей в телогрейках. В руках они держали белую ткань, на которой было что-то написано, но из-за темноты надписи было не разобрать. Около забора было многолюдно, шумно. Примерно сто — сто пятьдесят разномастных гражданских лиц, находясь в нетрезвом состоянии, перекрикивались с осужденными, которые были на крышах производственных помещений. Подходить вплотную к ограждению они не рисковали, поскольку возле него стояли бойцы ОМОНа, плотно состыковав щиты.
— Размещаемся вон в том здании, — сказал Олег, указав на какую-то двухэтажку поблизости. — Двое со мной!
С двумя бойцами он отправился к командиру ОМОНа, чтоб сообщить о нашем прибытии, а заодно и узнать о сложившейся ситуации. Я с оставшимися бойцами отправился в двухэтажку.
— В общем, так, — стал рассказывать Олег, когда вернулся. — По периметру стоит ОМОН. Отгоняют дебоширов, которые приехали сюда по зову своих заключенных дружков. Провокации постоянные — кричат, ругаются, кидаются камнями и палками. Пытались даже прорваться к ограждению на автомобиле, но их задержали. Омоновцы стоят уже несколько часов, замерзли и проголодались. Поэтому будем меняться: они стоят — мы отдыхаем, мы стоим — они отдыхают. Ясно?
Через некоторое время было организовано наше посменное дежурство у внешнего периметра колонии. Основной задачей было не допустить перекидов запрещенных предметов на территорию учреждения.
Мы сменили отряд ОМОНа и встали около забора колонии спиной к ограждению, лицом к толпе.
Из толпы стали доноситься короткие выкрики, провокации:
— Там люди с крыш прыгают из-за вас! — кричали нам.
— Они сейчас там все повскрываются! Вы что творите, уроды?!
Каждый последующий выкрик был гораздо агрессивнее предыдущего.
— Мочите этих тварей! — вдруг крикнул кто-то, и разъярённая толпа, улюлюкая и выкрикивая матерные оскорбления, пошла в нашу сторону. Полетели камни, палки, бутылки. Из-за темноты я совсем не понял, откуда и что прилетело.
— БУМ!
Довольно сильный удар пришелся прямо по щиту. Щит гулко загудел, завибрировал. Чтобы прекратить вибрацию, я прижал его к земле, сам быстро присел и спрятал голову за щит.
— Камни-и-и!!! — крикнул кто-то из бойцов.
По команде "Камни", как раз и надо было поставить щит и спрятаться за него, что я и сделал даже без команды, как только по моему щиту что-то прилетело. Если честно, то все команды, что мы изучали на тренировках ГБР, в тот момент мигом вылетели у меня из головы. Нет, не страх сковал тогда меня, а чувство какого-то недоумения, растерянности и сожаления одновременно.
— Прижа-али-ись! — снова крикнул кто-то несуществующую команду, но все и так уже понимали, что надо делать. Мы прижались щитом к щиту, плечом к плечу. Дыхание моё сбилось, визор на шлеме тут же запотел и стал покрываться инеем. Я откинул его и через отверстия в щите посмотрел в сторону толпы. Примерно в метрах пятнадцати от нас стояло несколько особо активных молодых людей. Противными пьяными голосами они кричали, раззадоривая друг друга.
— Мочи-и-и!!! — снова крикнул тот же пьяный и дерзкий голос, и они все вразнобой стали махать руками.
— Бум! Бум! Бум! — услышал я, как по щитам стали попадать камни.
— АТАКА-А-А! — снова крикнул кто-то из бойцов. — К БОЮ!!!
Не разъединяя щитов, плечом к плечу, мелким шагами мы пошли вперед. Кто-то несколько раз стукнул дубинкой по щиту так, что щит гулко и злобно загремел. Тут же все, в том числе и я, стали вразнобой стучать по щитам дубинками. Грохот был свирепым, яростным, что из-за этого я уже не слышал, что кричали пьяные дебоширы. У меня появилась какая-то уверенность в том, что мы с ребятами действуем правильно и как единое целое. Выглянув из-за щита, я увидел, как толпа, что несколько секунд назад кидала в нас камни и палки, убегает. Люди убегали как-то по-шакальи, короткими перебежками, оглядываясь и кидая в нас всё, что попадётся им под руку. Мы вернулись на изначальную позицию, ближе к забору. Через некоторое время, пьяная разномастная толпа снова пыталась прорваться к забору, чтоб перекинуть что-то через него, но мы также оттесняли их на безопасное расстояние. Получалось так, что мы приехали не подавлять бунт в колонии, а предотвращать противоправные действия со стороны родственников и знакомых осуждённых, в то время, как в самой колонии было относительно спокойно. Да, мы именно предотвращали преступления. Мы были живым щитом между вольным миром и неволей.
Ближе к утру, когда солнце тонкой розовой полоской только-только стало освещать горизонт, людей на крышах зданий стало значительно больше. Некоторые из них тоже были в явном алкогольном опьянении.
— Помогите, люди! — кричали они, стоя на крыше. — Нас полторы тысячи человек! Администрация вымогает деньги!
Но потом они ругались матом, свистели и перекрикивались с находящимися по эту сторону ограждения дебоширами.
Из управления приехали какие-то начальники, какие-то правозащитники и прошли на территорию. Нас сменил ОМОН, мы прошли в расположение.
Ребята, заходя в двухэтажку, скидывали с себя бронежилеты, отбрасывали в сторону щиты.
— Все целы? — крикнул я.
— Да, вроде бы..., — ответили мне. — Чаю бы попить..., горячего!
Я скинул бронежилет, сел на скамейку и глубоко вдохнул. Надо было успокоиться.
Бунт закончился только к утру понедельника.
Приехавшее начальство о чем-то договорилось с осужденными. Те послазили с крыш и разошлись по своим баракам. И только некоторые дебоширы и родственники осужденных здесь, на воле, до самого вечера не оставляли попыток вновь раскачать ситуацию. Они всё также подходили к периметру, кричали и скандировали, но им из-за забора уже никто не отвечал. Вскоре это им самим надоело, и они разбрелись кто куда.
Нам была дана команда грузиться в автобус.
С каким-то безразличием ко всему произошедшему, но с тяжелым чувством на душе одновременно, я ехал домой.
"Русский бунт — бессмысленный и беспощадный..., — вспомнил я слова Петра Гринева из "Капитанской дочки". — Вот тебе и вольный мир, Свобода, блин... Да в нём беспорядка еще больше, чем в тюрьме... "
Мои мысли прервал телефонный звонок.
— У тебя смена сегодня в ночь, — сказала администратор наркологии. — Ты не забыл?
— Не забыл. Сегодня выйти не смогу. Подмените меня, пожалуйста, — ответил я и, не дожидаясь ответа, нажал клавишу отбоя.
Продолжение следует...
Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39
