83,8 тыс подписчиков

Дневник темного фельдшера. 8.Дактилоскопия

8 минут

21,7 тыс прочтений

14 декабря 2023

…

На табличке двери было написано: «Начальник отдела режима, майор внутренней службы Виктор Валерьевич Киров».

Кабинет начальника отдела режима состоял из двух комнат. В первой комнате находилось несколько компьютеров, ризограф, всякие плакаты с фотографиями и указаниями. Вторая комната была для отдыха. В ней был диван, телевизор, стол, два кресла и сервант, в котором стояли микроволновка и чайник.

Киров сидел в комнате отдыха на диване и курил.

— Здравствуйте, — обратился я к нему. - Мне сказали, что надо пройти дактилоскопию.

Он молча посмотрел на меня меня изучающим взглядом. Его взгляд высматривал во мне врага нации и человечества в целом.

— Кем устраиваетесь? — спросил он гнусавым голосом.

— Фельдшером.

Он недоверчиво прищурился, как бы проверяя — выдержу ли я его взгляд или нет.

— Откуда вы?

— Со скорой.

— В системе работали?

— Нет.

После, того, как я ответил, что не работал в системе, у него сразу же пропал интерес ко мне.

Он встал, затушил окурок в пепельнице, взял со стола переносную радиостанцию и направился в сторону выхода из кабинета.

— За мной! - скомандовал он.

Я пошел за ним.

Дойдя до второго КПП, мы остановились. Дальше ему идти не хотелось или, может быть, были дела поважнее. На его счастье, мимо проходил какой-то инспектор в звании старшего сержанта. Вид его был лихой и придурковатый.

— О! — воскликнул Киров увидев инспектора. — Иди сюда!

Лихой и придурковатый вид инспектора тут же стал измученным и полоумным. Взгляд же его вообще стал как у недобитой лани - жалобный и обречённый. Но он все равно подошёл к начальнику режима.

— "Здравьжелаю"! — отчеканил он, подойдя к начальнику и приложив руку к головному убору.

— Отведи его на дактилоскопию, — сказал ему Киров, указывая на меня.

— Есть!

— И обратно привести не забудь!

— Так точно!

Инспектор успокоился, когда понял, что от него хотят и снова принял лихой и придурковатый вид.

— Пошли! — сказал он мне, и мы направились на режимную территорию.

…

Кабинет дактилоскопии находился в самой тюрьме (режимом корпусе). Дверь в режимный корпус была деревянной, но оббита толстой жестью и выкрашена серой грунтовкой. Помимо того, что замок на ней открывался специальным ключом, ещё было предусмотрен электронный ключ, типа домофона.

Инспектор, который сопровождал меня до кабинета дактилоскопии, ловкими заточенными движениями открыл дверь и мы вошли внутрь.

…

Оказавшись внутри корпуса, мне в глаза сразу же бросился полумрак, серые стены, грязный бетонный пол, а в нос ударил запах сырости, мыла, кислой капусты, канализации и окурков (именно окурков, а не табака или табачного дыма).

Перед нами была широкая лестница, один пролет которой вел вверх, второй вниз, в подвал. По окончании каждого пролета были решетки, с приваренными к ним черными замками.

— Нам туда, — показал инспектор на пролет, который вёл наверх.

Мы подошли к решетке. Открыли, прошли, закрыли, через десять ступенек подошли к следующей решетке. Открыли. Прошли. Закрыли.

Бряканье, скрип, лязг и скрежет металла сопровождал нас при проведении этих манипуляций.

Поднявшись на третий этаж, мы вошли в коридор режимного корпуса и пошли по нему. Запахи немытых тел, сырости и курева многократно усилились. Коридор был узким. Справа и слева находились двери камер с дверными форточками («кормушками»). Позже я узнал, что коридор в СИЗО называется «продо́л». Очень громко играла музыка возле каждой камеры. Оказалось, что над дверью каждой камеры находилась вентиляционная форточка, в которой находилась сетевая радиоточка.

Пройдя по коридору, мы наконец-то дошли до кабинета дактилоскопии.

На входе в него находилась сваренная из арматуры клетка, в которой молча стояли два человека. Из-за тесноты, они стояли плотно прижавшись плечом к плечу, руки у них были скованы наручниками за спиной. В кабинете, на вмонтированном в стену и пол железном столе, в специальной рамке, черным квадратом поблескивала краска для дактилоскопии. Возле стола суетился дактилоскопист. На нём, поверх камуфляжной формы, был надет серый халат, как на колхозной доярке.

— О, Серёга! Здоров! — сказал он, увидев инспектора, который привёл меня. — Ты посмотрел кино, которое я тебе говорил?

— Здоров, Костя. Да не, некогда мне было. Я буха́л! Ха-а! — рассмеялся собственной фразе инспектор.

— Понятно, - ответил дактилоскопист.

— Вот, — кивнул Серёга в мою сторону, — Киров сказал его «откатать» надо. Давай без очереди? А то мне ещё на дворики надо идти прогулку догуливать. Я вообще за сигаретами бегал, и Кирову попался… Думал, кранты мне…

— А кто это? — Костя посмотрел на меня.

— Я не знаю, — ответил Серёга. — Не спрашивал.

Они оба замолчали и уставились на меня.

— Я устраиваюсь на службу, — ответил я. — Фельдшером.

— А-а.. — протянул Костя. — Тогда закатывай рукава.

Мне «откатали» обе ладони и каждый палец в отдельности. Руки были в чёрной краске.

— Всё, можешь руки помыть, — сказал Костя. - Вон, раковина.

Руки я мыл тщательно, как учили.

Люди, стоящие в клетке, молча наблюдали за нами. За все время пока мне проводили процедуру дактилоскопии, они, не то что не произнесли не звука, даже и не кашлянули.

«Кто это такие? И почему они в такой тесной клетке?» - думал я.

Казалось, что им нужна помощь, но в то же время было ощущение, что в случае, если я спрошу у них нужна ли им помощь, мне придется об этом пожалеть. Было в их взгляде что-то новое и, пока что, непонятное для меня. Позже, я стал постоянно замечать, что на меня смотрят именно такими взглядами, причем не только в стенах СИЗО. Такие взгляды я про себя назвал «зондируют», то есть изучают, прощупывают.

Когда мы вышли из кабинета дактилоскопии и пошли по «продолу», то я спросил у Сергея:

— А кто это такие в клетке стояли?

— В какой клетке? — спросил Серёга.

— Там, в кабинете.

— А-а.. Дак это жулики. И здесь жулики, — он указал на первую попавшуюся дверь в камеру, потом указал на противоположную дверь, — и тут жулики. Тут везде жулики…

Вдруг в эту самую дверь изнутри кто-то громко постучал и крикнул надрывным голосом:

— Старшооо-о́-оой!

Сергей, не останавливаясь, тут же крикнул прямо в закрытую дверь:

— Говори!

— Слышь, старшо́й? — послышалось из-за той же двери. — О́пера позови?

— Ожидай… — ответил Серёга, и мы вышли с «продола» на лестницу.

— Дактилоскопию я прошел, - сказал я, входя в отдел кадров.

— В отношении вас ведётся работа. Ждите вызова на службу, — ответили мне.

...

Работу на скорой и в наркологии я не бросал. Надо было быть полностью уверенным в том, что меня примут на новую работу, прежде чем увольняться. Учитывая последние настроения на скорой, я решил не говорить никому о моем скором увольнении, в связи с новым трудоустройством. И чем больше я искал плюсов в новой работе, тем больше минусов всплывало в работе скорой. Это бесило. Казалось, что когда-то я «свернул не туда», и теперь у меня всё наперекосяк.

(Отрывок из заключительной главы про фельдшера Бере́зина.)

"В закопченой напрочь квартире, на панцирной обгоревшей кровати, луч света фонаря осветил лежащий обугленный труп. Труп инвалида. Рядом с кроватью стояло обгоревшее инвалидное кресло. В луже на полу валялись костыли…

Начальник караула пожарной команды (или как там его — я не знаю) подошёл ко мне:

— Что это вы самодеятельностью занимаетесь? Что вы там устроили «хочу-не хочу»? Вам приказано подниматься на место! Из-за вашего промедления человек погиб! Полюбуйтесь, вон он лежит.

И что-то ещё говорил.

По сотовому телефону я сообщил диспетчеру, что тут "смерть до прибытия" и пошел в сторону лестницы.

— Лида, пойдем, — сказал я помощнице.

— На твоём месте, я бы рядом с ним даже срать не сел! — бросил нам вслед начальник караула. — Если сюда вас зовут, то значит надо сюда бежать, а не прятаться по машинам! Мы же тут, в очаге! (В противогазах, касках, специальных бушлатах и сапогах, а ещё в погонах и застрахованные государством).

«Я сегодня только что и делаю, что из одного очага в другой переползаю», — подумал я.

Злости уже не было. Было какое-то абсолютное безразличие ко всему на белом свете.

Пустота.

Дошёл до машины и взял рацию:

— Пять-семнадцать свободен.

— Пять-семнадцать вам домой… — ответила «радейка».

…

— Может быть тебя в отпуск отправить на недельку? Отдохнёшь, придёшь в себя, обдумаешь всё? А? — Александр Николаевич не успокаивался.

— Нет. Я всё решил.

— Жаль конечно… — заведующий расстроился. — Тяжело тебе придется с твоим характером по жизни. Упрямый. Но если вдруг надумаешь вернуться, приходи. Приму тебя на работу сразу же.

— Спасибо, Александр Николаевич. Всего доброго.

Я вышел с подстанции. На скорой мне оставалось отработать две недели.

«Ну вот как тут не выгореть эмоционально? — думал я. — Как можно работать без вреда для себя, а главное, без вреда для пациентов? Ну нет. Хватит. Пора уже начать чего-то добиваться в жизни, а не просто на «скорой кататься».

Глава заключительная. Синдром "парных случаев" или двойные стандарты.

Фельдшер8 февраля 2022

…

Шестого апреля 2011 года я забрал трудовую книжку в отделе кадров МУЗ ССМП.