Лёшка Вареник был мелким воришкой. Он тащил всё, что плохо лежало и можно было утащить, но больше всего он любил специализироваться на автомобилях. Вскрывая автомобили нехитрым инструментом, он вытаскивал из них всё, что представляло хоть какую-то ценность: автомагнитолы, огнетушители, мелочь, сигареты, зажигалки и даже брелоки и игрушки. И до того он поднаторел в этом деле, что даже испытывал какой-то кураж, азарт, похищая чужое имущество. Украденное он сдавал в ночные ларьки и перекупщикам, менял на алкоголь, сигареты. Но, как говорится, "сколько веревочка ни вейся, конец всё равно будет". Вареник попался. Хвастаясь своей добычей перед своими дружками, которые тоже были не очень-то чисты на руку, он совершенно не думал о последствиях. Однажды кто-то из его дружков попался на каком-то мелком "деле". Оперативники его прищучили, и он сдал Вареника, что называется, "с потрохами". Благодаря прищученному дружку следователям удалось доказать аж двадцать пять эпизодов статьи сто пятьдесят восемь Уголовного кодекса, совершенных Вареником. Суд учёл, что ранее Вареник не отбывал наказание и не был судим, поэтому приговорил его к четырём годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Стасик Полуэктов вором не был. С друзьями он лазил по всяким стройкам, заброшкам, пил пиво, курил, ругался матом. На момент совершения преступления он был немного инфантильным семнадцатилетним пареньком субтильного телосложения, роста маленького, и совсем не выглядел на семнадцать лет. Однажды вечером на стройке на него напал педофил. Это был мужчина примерно сорока-сорока двух лет на вид. Друзья разбежались, а Стасик решил спрятаться и в лучших традициях американских фильмов побежал вверх по лестнице недостроенной пятиэтажки. Педофил побежал за ним следом. Уж каким образом получилось так, что Стасик столкнул педофила с пятого этажа, никто не знает. Возможно, что Стасику бы и сошло это с рук, но на его беду, следователи успели допросить несчастного выпавшего и выяснили, что выпавший и не педофил вовсе, а порядочный гражданин, которого подлый Стасик коварно заманил на пятый этаж стройки и сбросил оттуда. А может быть, порядочный гражданин и сам упал, оступившись в погоне за своей малолетней жертвой, но, скрывая мотивы своего преступления, он, естественно, не стал говорить, какого чёрта сорокалетний мужик делал на стройке вечером. Описал лишь все приметы Стасика. И помер.
Стасика можно вообще назвать несостоявшейся жертвой, но суд решил иначе. На момент задержания Стасику уже исполнилось восемнадцать лет, а значит, что его ждёт не воспитательная колония, а в самая настоящая взрослая тюрьма. Стасика осудили на четыре года шесть месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
И Стасик, и Вареник попали в одну камеру следственного изолятора, а как приговоры вступили в законную силу, согласились выйти в отряд хозяйственного обслуживания. Даже более того, они и в бригаду одну попали, став сантехниками. Теперь все работы по водоснабжению и водоотведению возлагались на них. Вот уж где пригодилась Лёхина пронырливость и Стасиковские навыки лазания по стройкам да канализациям. Ребята с возложенной на них работой справлялись неплохо и проработали целых три года. Изо дня в день, почти без выходных, Лёха и Стасик обеспечивали бесперебойную работу системы водоснабжения и водоотведения следственного изолятора. Потёк ли кран в камере, забилась ли канализация, всё устраняли эти друзья-сантехники.
За три отсиженных года они исследовали всю территорию СИЗО вдоль и поперёк. Знали, где какие краны и трубы, где чаще всего забивается канализация и как с этим бороться, знали все входы, выходы в те или иные помещения, коридоры, посты, канализации, прогулочные дворики и крыши. Очень хорошо изучили режим учреждения, распорядок дня, планы обходов, досмотров и обысков. А ещё, что немаловажно, они изучили всех сотрудников. Знали, какой сотрудник злой и к нему лучше не подходить, знали, какой ответственный, а какой ленивый и безразличный ко всему.
***
Я сидел в своем кабинете, печатал характеристики и справки на следственных и арестованных, составлял какие-то отчеты, планы и прочую ненавистную мне печатную работу, которой накопилось непочатый край. Прозвонил телефон.
— Березин.
— Дежурная часть, майор Привалов, — представились мне. — Канализация возле шлюза забилась.
— Прикольно..., — ответил я, ничуть даже не радуясь. — И что теперь?
— Как что? — тут же чуть ли не на крик сорвался майор. — Кто там у вас в опергруппе сегодня?
— Сегодня Олег Горячев.
— Вот и скажи ему, пусть берет Вареника с Полуэктовым и идет канализацию чистить!
(Старший лейтенант Горячев недавно перевелся к нам в отдел из отдела режима. Фамилия его очень соответствовала его характеру. Был он вспыльчив, горяч, но отходчив и весел).
Я уже рассказывал, что работая воспитателем, приходилось заступать в так называемую "опергруппу". Звучит, конечно, красиво, серьёзно, я бы сказал даже сурово: "ОПЕРГРУППА". На самом же деле, заступая в опергруппу, ты становился мальчиком на побегушках. То сопровождаешь транспорт, въезжающий на территорию учреждения, то сопровождаешь осужденных до рабочего места, то помогаешь выводить этапы, то ещё что-нибудь найдется. "Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю чего, подай, уйди и не мешай". Вот и сейчас надо было сопровождать осуждённых отряда, потому что передвигаться без конвоя по территории СИЗО им запрещено. Необходимо стоять рядом с ними, пока они устраняют неисправность.
— Олег, там канашка* забилась около шлюза. Надо сантехников найти и прочистить..., — осторожно сказал я Олегу.
— Да чтоб их! — в сердцах воскликнул Олег. — Мне когда теперь справками заниматься? А?
Он сердито посмотрел на меня.
— Ты это дежурке скажи, — ответил я. — Это они тебя от работы отвлекают.
Олег встал, в сердцах пнул по столу и вышел. Вернулся только через полтора часа. Войдя в кабинет, он швырнул на стол дубинку с наручниками, громко ругнулся и стал расстегивать бушлат.
— Да не нервничай ты так, — сказал я, увидев его взведённое состояние. — Канашку-то хоть прочистили?
— Да, прочистили! — резко ответил он. — Ватокаты*, блин!
Предвкушая интересную историю, я принялся расспрашивать Олега.
— Рассказывай!
— Нашел я, значит, Вареника и Полуэктова, — стал рассказывать он. — Говорю, что надо пробить канализацию возле шлюза. Берите, говорю , струну* и пошли. Они мне говорят, что в том люке, что возле шлюза, струна не нужна, там, мол, и без струны сейчас пробьём. Мол, куржак там часто образовывается, его пнуть ногой, и всё нормально будет.
Я еще предложил, что, может быть, всё же возьмём струну, пока склад-то открыт, а то закроют. Ищи потом ключи-то. Нет, говорят, всё нормально будет, начальник.
Олег злобно ругнулся.
Я уже примерно предполагал дальнейшее развитие событий, но всё же решил дослушать Олега.
— И что дальше? — спросил я.
— Ну что-что? Пришли мы, значит, с этими двумя ватокатами к шлюзу, открыли люк, заглянули туда...
— Струну всё-таки надо? — не выдержав, перебил я.
— Ну, б...! — ругнулся Олег. — А тыловик склад уже закрыл и уехал куда-то вместе с ключами. Струна на складе! Кое-как запасные ключи в дежурке нашли, взяли струну, за минуту пробили канализацию.
— Вот видишь, какой квест тебе пришлось пройти из-за одной минутной работёнки? — спросил я.
— Да уж..., — успокаиваясь, ответил Олег. — Потом, когда уже струну обратно на склад понесли, я этим двум корешам говорю: "Знаете, почему вас ни на какую работу после тюрьмы не берут?" Нет, говорят, не знаем. А потому что "ватокаты" вы, вот почему. "Рвение у вас в глазах, но струна в руках!"
— Неплохая рифма! — весело отметил я.
***
— Не могу больше..., — сказал как-то Лёха Стасику. — День сурка какой-то. Каждый день канализация, трубы, краны, грязь, вонь, сырость... Ночь, день, выходной... Злые все... А мы здесь действительно вату катаем.
— Я тоже, — согласился Стасик. — Не могу больше терпеть...
— Сейчас бы на волю. Я бы сразу тачку чью-нибудь вскрыл! Э-эх! — размечтался Лёха.
Стасик серьёзно посмотрел на своего напарника.
— Убежим? — тихо спросил он.
— Как ты убежишь? — спросил Лёха. — Не убежишь тут никак. Ты видел же, что там два забора, Егоза, датчики, сирены, собаки... А так, да! Хоть бы ненадолго, только одну б тачку вскрыть! Руки просятся!
— Можно убежать, — серьёзно ответил Стасик. — Там трубы длинные возле карцеров лежат. На крыше двориков прогулочных... Я видел.
С этого дня мысль о побеге не давала покоя ни Стасику, ни Лёхе. Она навязчиво лезла в голову, заставляя их подробнее прорабатывать план побега, внимательнее следить за поведением сотрудников и распорядком дня учреждения. Они даже разговаривать между собой стали меньше, поскольку каждый думал о побеге.
***
Тюрьма ночью не спит. В каждой камере находится какое-нибудь занятие. Где-то играют в карты, смотрят телевизор, набивают татуировки, изготавливают брагу. Проще говоря, все "катают вату"
Около часа ночи на карцерном посту раздался голос из камеры:
— Инспектор!
— Говори!
— Подойди к камере 0-12!
Инспектор подошел, заглянул в смотровой глазок. В камере сидел Иса Гаджи — особоопасный убийца-рецидивист, приговорённый к пожизненному лишению свободы. Иса Гаджи слыл авторитетным арестантом в тюремной среде, потому и ссидел отдельно от основный массы заключенных.
— У меня канализация забилась, — сказал он инспектору. — Вода не уходит.
— Не надо было "коней по мокрой гонять"*, не забилась бы! — ответил инспектор. — Сейчас в дежурку позвоню.
Прозвонил телефон в дежурной части
— Кого там чёрт дернул звонить в час ночи? — проворчала оператор, но всё же подняла трубку. — Оператор Воронина.
— В двенадцатом карцере "канашка" забилась, — на том конце провода был инспектор с карцерного поста. — Вода не уходит.
— Ну так что? До утра, что ли, не доживёт?
— Нет, говорит. Там же Гаджи сидит.
— Спать надо ночами, а не канализацию забивать!
— Так я ему и говорю: мол, терпи, Гаджи! Утром придут сантехники. "Нэт", говорит, "па-балшо́му", говорит, приспичило, глаза из "арбы́т" вылазят... Если, говорит, не прочистите, то "турьма" шатать будет!
— Ясно, — совсем не обращая внимания на плоскую шутку, ответила оператор. — Сейчас "корпусно́й"* сантехников приведёт.
— Полуэктов, Вареник! — негромко сказал корпусной, входя в кубрик барака отряда хозяйственного обслуживания. — Собирайтесь. Канашка на карцерах забилась.
Вареник и Полуэктов неохотно поднялись, оделись, вышли. Корпусной привел их на карцерный пост, сказав инспектору, чтоб он вызвонил его, как закончат прочищать.
Быстро пробив канализацию, Стасик и Лёха собрались обратно, но инспектор не мог дозвониться до корпусного.
— Попозже наберу, — сказал он сантехникам. — Отдыхайте пока.
— Это наш шанс, — шепнул Стасик. — Пошли!
Лёха среагировал мгновенно:
— Мы на дворики покурить выйдем, ладно? Пока корпусной за нами не придёт.
— Хорошо, — ответил инспектор, которого уже клонило в сон.
Леха и Стасик вышли на прогулочные дворики и поднялись по лестнице на крышу.
Там, на крыше, у них уже давно было все приготовлено для побега.
— Одежда в пакете, под шифером! Переодевайся, а я пока трубы приготовлю!
На крыше лежали две длинные трубы разного диаметра. Леха вставил одну трубу в другую, тем самым соорудил довольно крепкое приспособление для того, чтоб перебросить его через внутреннее и внешнее ограждение следственного изолятора.
— Давай! Бери за тот конец, а я за этот! Взяли! Кидай!
Длины соединённой трубы с лихвой хватило, чтоб перебросить её через две стены. Под её тяжестью колючая проволока "Егоза" смялась, образовав проход. Сработала сирена.
— Давай, ты первый, — сказал Лёха Стасику. — Быстрей! Сейчас прибегут!
— Давай! — ответил Стасик и пополз по трубе.
Добравшись до наружнего забора и перешагнув через примятую трубой Егозу, он спрыгнул на землю. Лёха прополз следом. Действовали они быстро, резво, слаженно, поскольку около полугода вынашивали этот план, прорабатывая его в мельчайших подробностях. На всё про всё у них ушло около двух-трёх минут времени.
— Ва́лим! — приземлившись, крикнул Лёха, и друзья рванули в темноту спящего города.
Продолжение следует...
_________
Ватокаты (жарг.) — бездельники, неучи, лодыри. Слово образовано от словосочетания "ва́ту ката́ть" — заниматься никчемным, ненужным, бесполезным делом.
Канашка (жарг.) — канализация.
Корпусно́й — начальник корпусного отделения. СИЗО состоит из нескольких корпусов.
Струна — длинная (около 15 метров) стальная проволока, используемая для прочистки канализационных труб.
"Гонять коней по мокрой" — передавать что-либо (записки, сигареты, запрещённые предметы) из камеры в камеру через канализацию, посредством проведения внутри неё верёвки.
(Фамилии, имена, места и события изменены. Любое совпадение является случайностью)
Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39/ Часть 40/ Часть 41 /Часть 42