Начало истории находится по ЭТОЙ ссылке
Женщина, которая встретила нас возле СИЗО, показалась мне знакомой. Точнее, мне показался знакомым её голос. Где-то я его слышал.
— Ну, что? — женщина посмотрела на меня. — Идём?
— Куда? — спросил я.
— Как, куда? — с какой-то нетерпеливой усмешкой удивилась она. — На бракосочетание, конечно.
"Что происходит? — думал я. — Сначала малолетка замуж за уголовника собралась. Машина у неё дорогая и почти новая. Теперь вот женщина какая-то появилась и на территорию СИЗО пройти хочет. Причем не просто пройти, а еще и имеет какое-то отношение к брачующимся".
Меня не покидало чувство, что тут что-то нечисто. Происходит что-то неправильное, возможно, что реализуется какая-то противозаконная схема, а я всего лишь какое-то звено в этой схеме. Причём звено публичное, которое в случае чего можно и обвинить во всех грехах. Меня стало раздражать и напрягать такое неведение.
— Вы кто? — грубо спросил я её.
Её холодный взгляд стал вовсе ледяным.
— Меня зовут Олеся Епифанцева! Я — правозащитник, член ОНК!*
— И что дальше? — снова спросил я.
— Я представляю интересы осужденного Абраменко!
Ответить мне она попыталась дерзко, с нотками какой-то гордости или даже тщеславия в голосе, но получилось, что она взвизгнула, разозлившись.
И тут я сразу же вспомнил, где слышал этот голос. Это был тот самый визгливый голос, что во время бунта на "девятке" кричал из толпы: "Там люди с крыши прыгают из-за вас! Они сейчас там все повскрываются! Вы что творите, уроды?!"
Меня передернуло от воспоминания, я стиснул зубы и, наверное, в тот момент мой взгляд был даже злее, чем у неё.
— Зачем вам это? — спросил я. — Что вы хотите? Чего вы добиваетесь?
Я понимал, что в первую очередь она преследует какие-то корыстные цели.
— Они там из-за вас вены вскрывают! Вы нарушаете их права! — снова завела свою шарманку Епифанцева. — Кто-то же должен их защищать от вас!
— От меня? — удивлённо спросил я.
— Да, от вас! От сотрудников!
И тут меня, что называется, "понесло".
— Да, я, наоборот, по отношению к Абраменко, самый добрый из ныне существующих сотрудников данного учреждения. Я для него "Ангел-совокупитель", между прочим! А, вы, голословно обвиняя меня в нарушении каких-то прав, от предстоящих длительных свиданий пытаетесь его защитить? Валерия, слышите? Вашему счастью препятствовать пытаются!
Я посмотрел на Валерию. Она стояла, опустив голову.
— Ещё не поздно, — сказал я ей.
— Не надо, пожалуйста..., — прошептала она.
— А вы не лезьте не в свое дело! — стала возмущаться Епифанцева. — Делайте свою работу!
— Да, без проблем! — спокойно ответил я. — Только один вопрос. Где же вы были, когда он преступление совершал? А?
Взгляд Епифанцевой из ледяного превратился в огненный. Ей-богу, еще немного, и она прожгла бы на мне мой казённый китель, пропахший куревом, сыростью и по́том.
— Извините, — вмешалась в разговор сотрудник ЗАГСа. — У меня еще очень много работы сегодня. Я спешу...
— Не передумали? — спросил я Валерию. — В последний раз спрашиваю.
— Нет..., не передумала, — ответила она.
Я махнул рукой:
— Давайте все свои паспорта, я вам пропуски выпишу без очереди. Ждите здесь.
Правилами внутреннего распорядка учреждения было разрешено присутствие двух родственников или близких людей на бракосочетании в условиях следственного изолятора. То есть, помимо жениха или невесты, по выписанным пропускам в СИЗО могли пройти два человека. Подразумевалось, что один из них будет родственник невесты, другой родственник жениха. Сейчас же получалось, что со стороны невесты не было никого, а со стороны жениха была представитель его интересов.
Я выписал пропуски, и мы прошли на территорию СИЗО в следственные кабинеты. Абраменко уже был на месте. Он был одет в пиджак и брюки намного большего размера, чем требовало его телосложение. Наверное, костюм он одолжил у кого-то из арестантов. Рукава пиджака были до кончиков его пальцев, плечи висели, а брюки, уперевшись в кроссовки из-за своей избыточной длины, сложились "в гармошку" ниже колен. В сочетании с тюремной худобой, бледной лысой головой и волчьим взглядом из-под бровей, выглядел Абраменко смешно и нелепо, но пытался улыбаться. От такого его внешнего я испытывал испанский стыд. Вроде как, мой подопечный тут, я его женить собираюсь, "у вас товар, у меня купец" и всё такое, а на самом деле в клетке стоял лысый шкет с волчьим взглядом и в несуразно большом костюме. Пса бездомного причесать да колючки из хвоста повытаскивать, и то симпатичней будет. Увидев это, мне так и захотелось спросить Валерию: "Что тебе тут понравилось, бестолковая?"
Я посмотрел на неё. Она с полуулыбкой, но бледная, с растерянным взглядом и дрожащими руками, стояла в дверях. Епифанцева взяла её за руку и подвела к клетке, в которой стоял Абраменко.
— Здравствуй, — сказал он и сквозь решетку протянул к ней свою татуированную руку.
— Здравствуй, — ответила Валерия, взяв его за руку.
Так они и стояли, взявшись за руки. Он в клетке, худой и в несуразно большом костюме, она юная и красивая, в ярком платье с растерянным взглядом. Все молчали.
— Я раньше тоже худой был..., — нарушил я молчание, задумчиво глядя на Абраменко.
— И что? — спросил он.
— Потом глистов вывел, поправился..., — ответил я и обратился уже к сотруднице ЗАГСа. — Можете начинать.
Сотрудница ЗАГСа открыла папку и стала торжественно читать свою речь:
— "Добрый день, уважаемые гости и новобрачные! Сегодня вступают в брак Валерия и Сергей! Создание семьи – это начало доброго союза двух любящих сердец. И сегодня самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения..."
В тесной полумрачной комнатке с вмонтированными в пол столом и скамейкой, с зарешеченным окном и женихом в клетке, речь эта звучала особенно скорбно. Как будто не свадьба у нас, а похороны.
В тот момент, несмотря на "торжественную" обстановку, мои скептицизм и недоверие ко всему происходящему зашкаливали до невиданных величин.
"Ага, — думал я. — Пойдут они рука об руку по жизни, как же!"
Вдруг кабинет озарила вспышка, и послышался звук затвора фотоаппарата.
Я посмотрел на Епифанцеву. Она, как заправский папарацци, прижав фотоаппарат к лицу, делала снимки.
"Щелк! Щёлк! Щёлк!" — повторялся звук фотоаппарата.
Проносить телефоны и всякого рода фото-, видео- и аудиозаписывающую технику в следственный изолятор категорически запрещалось, и Епифанцева это прекрасно знала, но все равно пронесла фотоаппарат, чтоб сделать эти снимки.
Я посмотрел на неё, но, поскольку специалист ЗАГСа произносила речь, вмешиваться в происходящее я не стал.
Как только новобрачным вручили свидетельства о заключении брака, я тут же обратился к Епифанцевой.
— Вы что себе позволяете? Вам кто разрешил делать снимки?
— Кто надо, тот и разрешил!
Мне это всё порядком надоело, и я нажал тревожную кнопку. Через несколько секунд в кабинет влетело несколько инспекторов.
— У неё фотоаппарат, — указав на Епифанцеву, сказал я. — Разберитесь, кто и чего ей разрешил.
— Мне идти надо, — сказала сотрудница ЗАГСа.
— Пойдёмте, — сказал я.
***
В общежитии отряда меня встретил дневальный Наумов Коля. Он стоял со шваброй в одной руке и полным ведром чистой воды в другой.
— Дмитрий Леонидович, вам пол в кабинете помыть надо!
Произнес он это предложение не как вопрос, а как утверждение и даже с какой-то радостью в голосе. Он всегда встречал меня с радостью, особенно после выходных или когда не видел меня несколько дней. Во время уборки он всегда интересовался, как у меня дела, что нового происходит на воле, какой фильм я посмотрел и что видел интересного.
— Заходи, Коля! — ответил я, открыв дверь.
Мысли о сегодняшних событиях никак не отпускали меня. Мне надо было выговориться.
— Ты представляешь? — стал рассказывать я. — Сегодня женил тут одного.
— Абраменко? — спросил Коля.
— Ну, — ответил я, немного удивившись. — Ты откуда знаешь?
— Да уже все знают! — ответил он. — Это ж тюрьма!
— Тьфу, блин! — выругался я. — И что ты знаешь?
— Ну, девочка у него совсем молодая, а на бракосочетание Епифанцева пришла с фотоаппаратом.
— Да в этом-то ничего особенного нет, — сказал я. — Мне другое интересно.
— Что?
— Зачем это юное создание вышло замуж за уголовника?
— Так вы не знаете, что ли? — Коля удивленно посмотрел на меня.
"И тут тоже все всё знают!" — подумал я.
— Ну-ка, давай, рассказывай! Что я не знаю?
— Епифанцева эта, кроме того, что член ОНК, еще и администратор какого-то сайта с тюремной тематикой. Пишет там различные статьи, обзоры, истории...
От озарившей меня мысли я ударил кулаком по столу.
— Всё! — воскликнул я. — Теперь "пазл сложился!"
— Какой пазл?
— Теперь мне понятно стало, зачем эта показуха нужна была и откуда у невесты такой автомобиль!
— Откуда?
— Потом, Коля, я тебе обязательно расскажу*, что сегодня произошло, но не сейчас....Да и не только тебе. Ух, ты ж, блин! — продолжал возмущаться я. — Молодцы, ничего не скажешь!
Из всего вышеизложенного выходило следующее.
Епифанцева создала свой сайт, затронув больную для многих тему: жизнь в неволе. Для "раскрутки" она примкнула к ОНК, для того, чтоб можно было проще посещать исправительные учреждения. Естественно, случившийся бунт в колонии не мог пройти без её участия, который, скорее всего, был отражён на её сайте в виде статей и видеороликов. Шум в средствах массовой информации, естественно, увеличил количество запросов на эту тему, посещаемость сайта значительно выросла. Епифанцева вошла во вкус. Каким-то образом выйдя на одного из активных участников бунта Абраменко, которому уже грозило новое уголовное преследование по статье об участии в массовых беспорядках, была придумана история с бракосочетанием. Оставалось дело за малым — найти невесту. Вот и нашлась Валерия Соловьёва, любительница халявы и возможности "срубить по лёгкому", которой был подарен автомобиль. А может и не подарен вовсе, а лишь обещан. И фотоаппарат на бракосочетание был пронесён, опять же, для составления фотоотчета в своих статьях. Дескать, вот какой он участник бунта, да за него девушка замуж вышла, а вы его судить пытаетесь! Он жизнь налаживать пытается!
И всё в таком духе. Естественно, ни судьба Абраменко, ни судьба Валерии её не интересовала. Они были расходный материал для её пиара и заработка.
Во всей этой истории меркантильных целей не преследовал только старший инспектор ОВР Березин. Он просто "делал что должен, и будь что будет..."
P.S.: Через несколько месяцев на имя Абраменко пришло извещение, что его его брак расторгнут.
________________
*ОНК — общественная наблюдательная комиссия.
*"Потом, Коля, я тебе обязательно расскажу... " — от автора: "Женя, если ты сейчас читаешь это, то считай, что я рассказал тебе эту историю. Да и не только тебе".
Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39/ Часть 40/ Часть 41/ Часть 42/ Часть 43/ Часть 44/ Часть 45/ Часть 46/ Часть 47/ Часть 48