Изучив программу для вступительных испытаний как следует, я понял, что всё не так уж и сложно и, в принципе, реально. Темы для сочинений предлагались в виде аналитического разбора того или иного литературного произведения русских классиков. По обществознанию были конкретные вопросы, на которые нетрудно было найти ответы и подготовиться. А вот математику мне надо было повспоминать, потому как после окончания школы прошло уже тринадцать лет. Математику в школе я очень любил, особенно геометрию, и даже оба раза выбирал по ней экзамены. Сейчас же, глядя в программу поступления, я видел логарифмы и степени, функции и производные, интегралы и дифференциалы, тригонометрические функции и векторы, которые когда-то я решал, не особо напрягаясь. Я, конечно же, вспомнил, как они называются, и даже что-то прорешал, но в то же время я вдруг понял, что моих воспоминаний сильно недостаточно для поступления на факультет информатики и математики педагогического института. Как закончил школу и пошёл учиться в медучилище, так больше с математикой особо и не сталкивался. С другой стороны, я понимал, что извлеченные из памяти воспоминания мне сильно пригодятся в случае, если вдруг по какой-то счастливой случайности я поступлю. "А даже если и не поступлю, то что я потеряю? Должность тюремного воспитателя? Да и черт с ней, с этой должностью! Велика́ потеря. То перед компьютером сижу весь день, то преступников уговариваю в хозотряде остаться, то мусорку сопровождаю, то заборчики вокруг генеральской дачи крашу! Тоже мне должность! Фельдшером я быть уже точно не перестану. Надо что-то решать с институтом, раз уж взялся, — думал я. — Даже если и не поступлю, то хоть мозгам своим работёнки подкину, а то совсем отупел уже в этой тюрьме!"
И вдруг, как гром среди ясного неба, меня ударила мысль: "А если вдруг поступлю? Это же надо будет пять лет учиться! Учиться!!! Читать, изучать, ходить на практики, сдавать зачеты, экзамены, контрольные, курсовые... Сессии два раза в год. Стоп! Для сессий же вроде как предусмотрен оплачиваемый учебный отпуск?! Точно! Контракт требует от меня обучение в вузе? Значит, буду ходить на сессии! Надо учиться, надо поступать! Уж лучше на сессии ходить два раза в год, чем мусорку сопровождать через день. Хуже уже не будет, наверное. Надо вспомнить математику..."
Поэтому, прихватив с собой программку, я отправился на службу.
***
— Чему равен дискриминант квадратного уравнения? — спросил я первого попавшегося мне сотрудника.
— Ты что, дурак? — отвечали мне. — Что за чушь ты несешь? Тебе заняться больше нечем?
В тот день я прослыл занудой, потому что замучил почти всех сотрудников просьбой помочь прорешать интеграл или найти производную функции хотя бы первого порядка.
***
— Зайди в спецотдел, — сказал Исаев. — Там кандидат в отряд появился.
Отдел специального учёта следственного изолятора предназначен для работы с личным делами осуждённых. Взяв личное дело, я принялся его изучать.
Степанов Георгий Петрович, 1971 года рождения. Ранее не судим. Осуждён по части первой статьи сто одиннадцать на срок один год одиннадцать месяцев, с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.
Статья 111 УК РФ — Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью)
"Хм, — задумался я, обращая внимание на числа, — как-то много единиц в его приговоре. Пойду пообщаюсь".
— Степанов! — крикнул я, открыв кормушку тюремной камеры.
— Есть такой!
— На выход, — сказал я и добавил, — без вещей.
Из камеры вышел небольшого роста человек. Прищурившись, глянул на меня.
— Здравствуйте! — обратился я к нему.
— Здравствуйте.
— Чему равен дискриминант квадратного уравнения? — весело спросил я Степанова, будучи уверенным, что он не знает ответа.
— Бэ квадрат минус четыре а-цэ, — не задумываясь, ответил он.
Ни один мускул на его лице не дрогнул, он даже абсолютно не удивился моему вопросу. Мне показалось, что он знал, что я его сейчас спрошу об этом.
— Ух, ты! — удивился я. — Вот что значит Советская школа!
— Я учителем работал в школе, — сказал он. — Правда, русского языка и литературы.
— А математика?
— А математику у меня мать преподаёт.
— Вас Сам Бог мне послал, — только и выговорил я. — Личность Григория Печорина надо обсудить.
— Не понял?
— Пройдемте, — я указал на кабинет режимника.
Степанов был родом из другого региона, в котором все исправительные колонии общего режима были заполнены, поэтому он ехал этапом в наш регион.
— Что натворили-то? — спросил я.
— Да..., сожительницу по лицу ударил..., — с горечью ответил Степанов. — Запойная она у меня. Предупреждал-предупреждал, да не выдержал... Она и написала заявление. Посадили.
— Прямо так сразу и посадили только за то, что по лицу ударил? — с недоверием спросил я.
— Ну.
— Так не бывает, — сказал я. — Что-то должно быть отягощающее.
— Во время суда судью послал!
— Вот! Теперь верю! — согласился я.
Действительно, в приговоре Степанова была отметка о неуважении к суду.
— У нас в хозотряде должность библиотекаря вакантная. Пойдёте к нам?
— Пойду. Что надо сделать?
— Заявление написать.
— Хорошо, — согласился он. — Один вопрос.
— Да?
— Вы Печорина упоминали, что за подвох?
— В институт поступать собираюсь, сочинение написать надо, да и математику бы повторить не мешало.
— Ясно, — ответил Степанов.
Поддерживать связи с осужденными и родственниками осуждённых, не входящие в служебную деятельность, категорически запрещено. Никакой речи и быть не могло о том, чтоб мне общаться с матерью осужденного, но факт того, что его мать преподаёт математику в школе, подтолкнул меня к мысли о том, кто же меня поднатаскает по математике.
Лучше всех на свете математику преподавала моя школьная учительница Галина Ивановна. Даже двоечники по другим предметам в нашем классе знали математику минимум на твёрдую "четверку". Ведь недаром я дважды выбирал экзамен по геометрии?
Телефон своей школьной учительницы по математике я нашел, благодаря некоторым одноклассникам, с которыми поддерживал связь.
Трубку подняли после первого же звонка.
— Алло? — ответил тот же самый приятный и любимый голос из моего детства.
На душе потеплело, я улыбнулся.
— Галина Ивановна! — радостно сказал я. — Здравствуйте! Это Дима Березин.
— Дима! — тут же, вспомнив меня, обрадовалась Галина Ивановна. — Как у тебя дела? Где ты сейчас?
— Дела почти нормально, в тюрьме работаю, — ответил я. — Помощь ваша нужна.
— Что случилось? — взволнованно спросила она. — Какая тюрьма???
— Я в институт собрался поступать, математику хочу повторить...
— Приезжай! Живу я там же! — тут же предложила она.
В этот же вечер, после работы заскочив в кулинарию и купив торт к чаю, мы с женой поехали в то село, в котором я тринадцать лет назад закончил школу.
— Димка..., — взволновалась Галина Ивановна, узнав, где я теперь работаю. — Это же очень страшно, опасно... Ты же на скорой работал. Почему ты ушел оттуда?
— На скорой тоже страшно, Галина Ивановна, — отвечал я, вспомнив несколько последних случаев, предшествовавших моему увольнению. — А опасностей на скорой в разы больше, чем в тюрьме, и защиты никакой нет — ни физической, ни юридической. А ещё, работая на скорой, я бы ни за что в жизни не пошёл в институт. Максимум, куда бы я пошёл, это до дивана, чтоб спать лечь, потому что в ночь выходить надо через несколько часов. И ответственности там в сто раз больше. А в тюрьме на днях с одним осужденным я обсуждал личность Печорина, между прочим.
— Только будь осторожен и береги себя, — попросила меня Галина Ивановна. — Ладно?
— Ладно, — пообещал я.
До позднего вечера мы разбирали все примеры, что были в программе, исписали всю тетрадь, что я взял с собой в качестве черновика. Школьную программу математики я вспомнил.
***
Подавая документы в приемную комиссию, я стал свидетелем забавного инцидента. Так уж повелось, что вчерашние школьники, толком не выбравшие свой жизненный путь, подают документы сразу в несколько вузов. Таким образом, они гонятся сразу за несколькими зайцами: если не получится пройти по конкурсу в престижный вуз, то поступят в другой, у которого меньшие требования к абитуриентам. Для того, чтоб подать документы в несколько вузов, необходимо сдавать не оригинал школьного аттестата, а его копию. В свою очередь, в погоне за студентами некоторые вузы неохотно принимают копии документов.
Я заполнял заявление, сидя у специалиста приемной комиссии. Подошла девушка.
— Здравствуйте, — обратилась она к специалисту. — Я вчера вам аттестат сдала. Можно я его заберу, чтоб в другой вуз тоже документы подать?
— Можно, — нехотя ответила специалист. — Только надо заявление написать о том, что вы его забираете. Вот вам лист бумаги, вот образец, пишите.
Девушка взяла лист, взяла образец, растерянно посмотрела на бумаги, спросила:
— Словами писать заявление?
От её вопроса меня как по голове ударили. Я посмотрел на специалиста приёмной комиссии. Она посмотрела на меня. В её взгляде было и недоумение, и сожаление одновременно.
Я не выдержал:
— Цифрами! — сказал я девушке. — Заявление надо писать цифрами! Лучше римскими!
Девушка ушла писать заявление.
— Жертвы ЕГЭ..., — с горестным вздохом сказала специалист, глядя ей в след.
***
Мало того, что в институт я поступил с первого раза, так еще и по количеству набранных баллов оказался на пятом месте из десяти бюджетных мест.
— Галина Ивановна! Я поступил! — радостно кричал я в трубку. — Поступил!
Галина Ивановна была сдержана:
— Я не сомневалась, что ты поступишь, — сказала она. — Но это самое лёгкое испытание из предстоящих. Теперь тебе не только работать на двух работах и семью содержать, но еще и учиться надо будет. Это тяжело.
— Я постараюсь вас не разочаровать, — серьёзно ответил я. — Спасибо большое!
От души немного отлегло. Я поступил в институт, а значит, одно из самых сложных условий контракта было соблюдено.
Первая сессия была назначена на январь, сейчас же был только август.
Коллектив наркологии подарил мне на день рождения велотренажёр. При помощи него, пятидневки и постоянных ночных и суточных дежурств за три месяца я похудел на четырнадцать килограмм. Наш фтизиатр несколько раз порывалась отправить меня на консультацию в тубдиспансер.
***
— Ты в отпуск не собираешься? — спросила жена.
— В декабре обещали отпустить, — ответил я. — А что?
— На тебя уже смотреть тяжело.
— Да вроде бы нормально всё, наоборот, лучше чувствовать себя стал...
— Ты улыбаться перестал, — грустно сказала жена. — Даже дочки заметили и мне сказали.
Я вздохнул. Действительно, не до улыбок совсем было в последнее время.
— Надо нам с тобой сделать загранпаспорта.
— Зачем?
— Пойду в отпуск в декабре, полетим отдыхать в Египет! Собирайся! — ответил я.
Продолжение следует...
Часть 1/ Часть 2/ Часть 3/ Часть 4/ Часть 5/ часть 6/ Часть 7/ Часть 8/ Часть 9/ Часть 10/ Часть 11/ Часть 12/ Часть 13/ Часть 14/ Часть 15/ Часть 16/ Часть 17/ Часть 18/ Часть 19/ Часть 20/ Часть 21/ Часть 22/ Часть 23/ Часть 24/ Часть 25/ Часть 26/ Часть 27/ Часть 28/ Часть 29/ Часть 30/ Часть 31/ Часть 32/ Часть 33/ Часть 34/ Часть 35/ Часть 36/ Часть 37/ Часть 38/ Часть 39/ Часть 40/ Часть 41 /Часть 42
