Теплый июньский вечер медленно сгущался в сумерки, окутывая город мягким сиреневым туманом. Воздух, напоенный ароматом цветущих лип и влажной земли после дневного дождя, дрожал от зноя, словно натянутая струна. В парках еще слышались детские голоса, а на балконах квартир мерцали огоньки – кто-то зажигал свечи, спасаясь от назойливых комаров.
Галина посмотрела вслед дедулиной машине, доставившей ее сюда, и расстроилась. Немного опоздала. Но все же постояла у подъезда пятиэтажки, нервно сжимая в руках букет пионов - нежных, с розоватыми краями лепестков, словно стыдливый румянец. Цветы слегка подрагивали в ее пальцах, и она поймала себя на том, что уже в третий раз поправляет их, пытаясь уложить стебли ровнее. Аромат пионов, тонкий и чуть сладковатый, смешивался с запахом разогретого асфальта и далекой грозы.
Она внимательно разглядывала свое отражение в зеркальной дверце лифта: новое платье – светло-розовое, с кружевной отделкой по лифу и подолу - идеально подчеркивало стройную фигурку. Тонкие бретельки, легкий силуэт, едва касающийся колен. Кружево, казалось, дышало - так тонко и изящно оно было сплетено. Галинка провела ладонью по ткани, ощущая ее нежность, и снова вспомнила слова продавщицы: «Как раз для невесты». Сердце сладко сжалось при мысли о свадьбе.
Через две недели – ее с Сережкой свадьба. Все было продумано заранее и до мелочей: ресторан на берегу реки с панорамными окнами, список гостей, аккуратно составленный и перепроверенный трижды, даже фата. Бабушка Евгения Тихоновна, бережно хранящая семейные реликвии, достала из старого комода белоснежную вуаль с жемчужной вышивкой - ту самую, в которой выходила замуж ее мать. «Это счастье передается по наследству», — сказала она тогда, поглаживая кружево дрожащими пальцами.
Дверь квартиры Сергея распахнулась с громким смехом и музыкой. На пороге возник он - румяный от предвкушения праздника, в свежей голубой рубашке, с бутылкой шампанского в руке. Его глаза блестели, а улыбка казалась искренней, но Галина почему-то почувствовала легкий холодок внутри.
- Галка!? Ну, наконец-то! Все, между прочим, давно в сборе, - воскликнул он, торопливо и мимоходом целуя девушку в щеку. - Иди скорее, тебя все ждут.
Галя сомневалась, что ее кто-то, кроме жениха, ждал. Из квартиры доносились звон бокалов, смех, ритмичные басы популярной мелодии. Она таки шагнула внутрь, и теплый свет прихожей на мгновение ослепил ее после сумерек. В нос ударил запах праздничных блюд - запеченного мяса, свежих овощей, ванильного десерта. Она сделала глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в коленях, и шагнула в гостиную.
*****
Помещение было празднично заставлено. На раздвинутом длинном столе - закуски в изящных тарелках, трехъярусный торт с розочками из крема, бутылки вина и шампанского. Хрустальные бокалы переливались в свете люстры, а скатерть с вышитыми по краям цветами придавала столу торжественный вид. В углу мерцал диско-шар, рассыпая по стенам разноцветные блики и превращая комнату в подобие танцпола.
Их общие друзья, знакомые, однокурсники и лучшая подружка уже кружились в танце. Лена в ярко-желтом платье, Маша в бирюзовом. Их смех и звонкие голоса заполняли пространство, создавая атмосферу беззаботного веселья. Но взгляд сразу цеплялся за Ирину - лучшую подругу, в облегающем серебристом костюме с короткой юбкой. Она стояла рядом с Сергеем, что-то кокетливо шептала ему на ухо, а он смеялся, запрокидывая голову. Его рука невольно коснулась ее талии, и Галина заметила, как Ирина придвинулась ближе, почти касаясь его плеча.
- О, Галчонок, ты такая нарядная! - пропела Ирина, бросив чужого жениха. Заметив пристальный взгляд подруги, обняла ту. Ее духи - тяжелые, сладкие, с нотами жасмина – густо окутали Галину, вызывая легкое головокружение. – Прям, как невеста.
Галинка натянуто улыбнулась. В голосе Ирины всегда звучала едва уловимая ирония, но сегодня она решила не обращать внимания. Она поискала глазами Сергея, но он уже разливал шампанское, шутил с друзьями, смеялся. Его смех, обычно такой родной и теплый, сейчас казался ей каким-то чужим, отстраненным.
Первый час прошел в суете: поздравления, тосты, перекус. Галя сидела рядом с женихом, но он почти не обращал на нее внимания. Его взгляд скользил по гостям, постоянно задерживаясь на Ирине, которая то и дело оказывалась рядом. Галина пыталась заговорить с ним, но ее слова тонули в общем гуле.
А когда заиграла медленная мелодия, и пары потянулись к центру комнаты, Сергей, даже не глядя на нее, подал руку Ирине.
- Потанцуем? – скокетничал парень.
Галина замерла. А Ирина, точно так кокетливо стрельнув глазками, положила ладонь на его плечо. Они закружились, и Сергей, наклонившись, что-то опять шептал ей на ухо. Ирина театрально смеялась, а потом… Он поцеловал ее. Коротко, в уголок губ. Но Галине хватило этого, чтобы увидеть.
Мир рухнул в одно мгновение. Она почувствовала, как жаркая волна стыда и боли поднимается от груди к лицу. Руки задрожали, бокал с соком чуть не выпал из пальцев. В ушах зазвенело, а перед глазами все поплыло. Она схватила сумочку, едва не опрокинув стул, и бросилась к выходу, не замечая удивленных взглядов гостей.
*****
Не помня себя, Галина выскочила на улицу. Дождь лил как из ведра, капли били по лицу, смешиваясь со слезами. Она бежала, не разбирая дороги, не понимая, куда направляется. В голове стучало: «Он предал. За две недели до свадьбы». Слова эти повторялись снова и снова, словно заевшая пластинка, разрывая сердце на части.
Ее платье, еще недавно такое красивое, теперь прилипло к телу, кружева потемнели от воды, а туфли хлюпали по лужам, оставляя на платье и ногах грязные следы. Она не замечала холода - внутри яростно разгорался огонь обиды и растерянности. Мысли путались: «Как он мог? Почему именно сейчас? Что я сделала не так?»
Дрожащими пальцами Галя достала телефон. Набрала номер дедушки. Гудки тянулись бесконечно долго, и когда, наконец, раздался его голос, она не смогла сдержать рыданий.
- Серёжа… Он негодяй, - всхлипнула. - Забери меня, пожалуйста. Я… я не могу тут оставаться.
Сергей Иванович, ее любимый дедушка, сразу понял – что-то неординарное случилось. Его голос, обычно бодрый и шутливый, стал серьезным, почти тревожным:
- Где ты, солнышко? Я сейчас же выезжаю.
- Дедуль… не знаю. Где‑то возле парка. Или… не помню.
- Все, не волнуйся, родная, я найду. Стой на месте, скоро буду.
Но Галина не могла стоять. Она снова куда-то пошла. Промокла насквозь. Волосы прилипли ко лбу. А слезы продолжали катиться по щекам, смешиваясь с дождевыми каплями. Она не видела ничего вокруг -только размытые силуэты деревьев, фонарей, прохожих, спешащих укрыться от ливня.
Остановка автобуса показалась спасительным островом. Козырек хоть немного укрывал от ливня. Галина снова набрала дедушку. Гудки. Никто не отвечает.
- Дедушка… - прошептала она, глядя на темную дорогу. - Где же ты?
Ее голос дрожал, а руки, сжимающие телефон, стали ледяными. Она прижалась к холодной стене остановки, чувствуя, как дрожь пронизывает все тело. Вдали сверкнула молния, на мгновение осветив пустынную улицу, а затем раздался раскат грома, словно эхо ее внутреннего смятения.
*****
В это время в квартире Сергея продолжалось веселье. Ирина, довольная, пила шампанское и смеялась над шутками чужого жениха. Ее черные локоны, уложенные в сложную прическу, блестели в свете диско-шара, а платье облегало фигуру, подчеркивая стройность своей хозяйки. Она то и дело бросала взгляды на Сергея, и каждый раз он отвечал ей улыбкой, словно забыв о том, что его невеста только что выбежала из дома.
Никто даже не заметил, что Галина ушла. Гости были поглощены весельем: кто-то танцевал, кто-то оживленно и весело болтал, а кто-то уже потянулся к столу за очередной порцией угощений и горячительного. Музыка гремела, заглушая все посторонние звуки, а смех и разговоры сливались в единый гул.
А в другом конце города, в ресторане с панорамными окнами, Андрей поднимал бокал за свой диплом и назначение в прокуратуру. Ресторан был оформлен в современном стиле: темные деревянные панели, мягкие кожаные диваны, приглушённый свет. Хоть на столе были и не деликатесы, не бутылки дорогого алкоголя и не свечи в низких подсвечниках, а все попроще, все это создавало атмосферу успеха и торжества.
Правда, Андрей почему-то чувствовал лишь пустоту внутри. Он посмотрел на Аню, сидящую рядом. Ее лицо, обычно такое спокойное и уверенное, сейчас тоже выражало тревогу. Она хмуро глядела на его третий стакан с дешевым вином, а ее пальцы нервно постукивали о стол, устланный незатейливой скатеркой.
- Андрей, может, хватит? - тихо сказала она. Ее голос звучал мягко, но в нем чувствовалась настойчивость. - Давай вызовем такси.
- Да ладно тебе, - отмахнулся он, проводя рукой по влажным после того, как они пару раз выбегали из ресторана, волосам. - Я в норме. Машина твоя, значит, я за рулем.
Он засмеялся, хлопнул ее по плечу и, не дожидаясь ответа, направился к выходу. Аня, вздохнув, последовала за ним. Ее взгляд лишь скользнул по остаткам праздничного ужина…
*****
Галина снова набрала дедушку. Гудки тянулись мучительно долго, словно время застыло в вязкой тишине. Когда, наконец, раздался его голос, она не смогла сдержать рыданий - слова ломались, путались, вырывались сквозь всхлипы:
-Деда… забери меня… ну, не знаю, где я…
Но в ответ - лишь глухое молчание линии. Потом короткие гудки. Телефон в ее озябших пальцах казался чужим, тяжелым, будто отлитым из свинца. Она прижала аппарат к груди, словно он мог согреть ее, и снова уставилась на темную дорогу, размытую дождем.
В этот миг из-за поворота вылетела машина. Свет фар ударил в глаза ослепительной вспышкой. Лишь на долю секунды Галинка увидела размытый силуэт автомобиля, черный на фоне ливня. А потом – короткий, но мощный удар.
Острая боль пронзила спину, и мир снова перевернулся. Она почувствовала, как летит, как холодный асфальт бьет по лицу, по всему телу, как платье рвется, цепляясь за шероховатости дорожного покрытия. В ушах стоял звон, в глазах - кровавая пелена. Последнее, что она запомнила, - удаляющийся рев мотора и тусклый отблеск задних фонарей, растворяющихся в дождевой завесе.
Да, Андрей резко нажал на газ. В зеркале заднего вида - ничего. Только вмятина на крыле, темная, будто рана. Его руки, сжимающие руль, дрожали. Он повторял про себя, как заклинание:
- Это просто ветка… просто ветка… Или кошка, собака…
Но он врал сам себе. Где-то внутри, за стеной страха и отрицания, билась мысль: «Я сбил человека». Он попытался остановиться, но ноги будто приросли к педалям, а разум кричал: «Беги!»
Аня, сидевшая рядом, наконец, нарушила молчание:
- Что-то случилось, я чувствую… - ее голос прозвучал тихо, но в нем было столько тревоги, что Андрей вздрогнул.
Он не ответил. Лишь сжал руль еще сильнее, так, что костяшки пальцев побелели. В голове стучало: «Если остановлюсь - все кончено. Если остановлюсь, меня посадят».
- Ничего, - отрезал он, избегая ее взгляда. Едем домой.
*****
Сергей Иванович мчался по ночным улицам. Его старенький «Москвич», скрипя на поворотах, нырял в лужи, разбрызгивая воду. Дождь усиливался, превращая дорогу в зеркальное полотно, где отражались огни фонарей и светофоров.
Он обошел все места, где могла быть Галина: парк, кафе у перекрестка, даже заброшенную автобусную остановку на окраине. Никого. Сердце сжималось от тревоги, а в голове крутилось одно: «Только бы с ней все было хорошо».
Мужчина набрал Сергея, уж тот должен был хот что-то сказать. Но тот сбрасывал. Наконец, позвонил ее подруге, но Ирина лишь пожала плечами:
- Ушла, мы не знаем куда. Может, домой?
И тут - звонок. Незнакомый номер. Мужской голос, сухой и официальный:
- Судя по всему, вы дедушка хозяйки телефона? Ее нашли рядом с остановкой, в канаве. Приезжайте скорее.
Сердце сжалось. Сергей Иванович бросил машину у обочины и побежал к месту. Галина лежала на асфальте. Ее платье, недавно такое красивое, было разорвано, пропитано водой и грязью. Волосы, обычно аккуратно уложенные, разметались по мокрому асфальту, прилипли к лицу. Глаза закрыты. А губы - бледные, почти прозрачные.
Вокруг суетились люди: кто-то вызывал скорую, кто-то пытался прикрыть Галину курткой, кто-то снимал происходящее на телефон. Дождь не прекращался, капли падали на ее лицо, смешиваясь с кровью, стекали по щекам, будто слезы.
- Внученька! - закричал мужчина, падая на колени.
Он попытался взять ее за руку, но почувствовал резкую боль в груди. Схватился за сердце, упал рядом с ней. Кто-то закричал:
- Еще один, врача!
Полицейский, стоявший неподалеку, подошел к Сергею Ивановичу, попытался задать вопросы, но тот лишь шептал, глядя на внучку:
- Галочка… моя деточка…
*****
Больница пахла антисептиком и страхом. Белые коридоры, тусклый свет ламп, торопливые шаги медперсонала – все это сливалось в один монотонный гул, от которого кружилась голова.
Галину привезли в реанимацию. Врачи понимали, что предстоит не просто борьба за жизнь молоденькой девушки. Ее тут же подключили к аппаратам, и теперь она лежала под белыми простынями, окруженная проводами и датчиками. Лицо – еще более бледное, почти прозрачное, губы — чуть приоткрыты. Время от времени монитор издавал тихий писк, напоминая, что сердце еще бьется.
Сергей Иванович - в соседней палате, с инфарктом. Его привезли в критическом состоянии. Седые волосы, обычно аккуратно причесанные, были взъерошены. Лицо - серое, изможденное. Он то приходил в себя, то снова терял сознание. Медсестра, дежурившая у его постели, время от времени проверяла давление, качала головой и что-то записывала в карту.
Аня в какой-то момент заставила Андрея остановиться. Но они отъехали далеко. И она в этот момент сидела в машине, обхватив колени руками. Ее платье было мокрым от дождя, волосы прилипли ко лбу. Она смотрела в одну точку, не замечая ничего вокруг. В голове крутились одни и те же вопросы: «Что произошло? Почему Андрей так поступил? Как теперь все исправить?»
Время тянулось бесконечно. Стрелка часов телефона отбивала свой неумолимый ритм, будто отсчитывали последние минуты. За окном все шел дождь, барабаня по окнам, как будто стучался в дверь к их надеждам.
Евгения Тихоновна уже приехала в больницу. Ей никто не мог что-то вразумительное сказать. Но вдруг дверь реанимации распахнулась. Врач, усталый, с темными кругами под глазами, вышел в коридор. Женщина вскочила, едва не упав от внезапного движения.
- Как она? - прошептала она, боясь услышать ответ. Ведь и с мужем все еще было не до конца ясно.
Врач посмотрел на нее, и вздохнул.
- Состояние тяжелое. Мы сделали все, что могли. Но жить она будет. Другой вопрос – как жить. Теперь - только ждать.
*****
Эти слова повисли в воздухе, тяжелые, как свинцовые тучи за окном. Евгения Тихоновна опустилась на стул, чувствуя, как силы покидают ее. Где-то вдали раздался звонок телефона, но она не обратила внимания. Все, что имело значение, было здесь - в этих белых стенах, в этих тихих стонах, в этом бесконечном ожидании.
А за окном все шел дождь...
(Продолжение будет.)
Ссылки на предыдущие главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50