Исторический ход событий приведших Владимира в княжеский Киев шел в русле несторовской концепции становления древнерусской государственности по геополитической парадигме «из Варяг в Греки». Подобно Рюрику, Владимир пришел «из-за моря» от Варяг, и с варягами, шел по тому же пути в Приволховье, от Ладоги до Новгорода.
Утвердившись в Новгороде, Владимир двинулся в поход на Полоцк, идя через Псков и Изборск. Затем Владимир, подобно Олегу-правителю, выйдя в Среднее Поднепровье, вероломным убийством Ярополка, захватил киевское княжение.
Предшественники Владимира обустраивали в Поднепровье колонизатор- ское государство варяжских норманнов, имея главной целью ограбление греческой Византии. Они действовали именно как норманны, опираясь на cвой сильный флот на Днепре и Черном море.
В отличие от них, князь Владимир своей главной целью ставил создание континентального раннефеодального государства с центром в Киеве, не претендуя на грабеж Византии. Для осуществления своих намерений Владимиру не нужен был флот, он шел сухопутными путями, твердо и неумолимо присоединяя к себе земли и княжения империи Рюриковичей, разбросанные на огромной территории от Приволховья до Западного Подвинья и Среднего Поднепровья.
Первой и существенной проблемой начала княжения Владимира в Киеве стал вопрос, что делать с толпой варяжских наемников, явившихся вместе с ним для свержения Ярополка? Наемники служили за деньги или за добычу. Денег у Владимира на длительное содержания сотен, а то и тысяч воинов не было, а Киев, ставший Владимиру своим городом, он отдать варягам на грабеж, подобно Полоцку, не хотел.
Вскоре, по летописцу, варяги потребовали от Владимира плату за свои военные услуги по взятию Киева: «се градъ нашь; мы прияхомъ [в него], да хочемъ имати окупъ на нихъ, по 2 гривнѣ отъ человѣка». Если в Киеве тех лет проживало порядка 5 тыс. жителей, то окуп на них был около 10 тыс. гривен, это огромная сумма денег. Для сравнения, по летописцу, Олег наложил дань на новгородцев в 300 гривен за год.
Владимир попросил отсрочки на месяц, пока не соберет дань кунами (мехами). Месяц прошел, но дань не собрали. Жители Поднепровья, присматриваясь к пришлому новгородскому князю, платить дань Владимиру отнюдь не спешили.
По истечению месяца, не дождавшись денег, варяги, назвав князя Владимира обманщиком, который «сольстилъ еси нами», отказались ему служить, и потребовали отправки в Византию, где было принято платить варяжским наемникам золотом, серебром и подарками.
С.М. Соловьев, комментируя ситуацию в Киеве с варягами вопрошает: почему варяги не попробовали силою взять у Владимира деньги? По его мнению, Владимир назначил месячный срок, чтобы предпринять определенные меры для усиления собственного войска. По Н.М. Карамзину, когда Варяги спустя месяц поняли, что Владимир их обманул, они уже были не страшны, поскольку войско российское в Киеве было их сильнее, и они не дерзнули взбунтоваться и смиренно попросились в Грецию: «Владимир с радостию отпустил сих опасных людей, удержал в России достойнейших из них и раздал им многие города в управление».
Спрашивается, о каких деньгах князя Владимира идет речь, которые варяги могли бы отобрать силой? Ведь они претендовали на столь большие деньги, которых у Владимира тогда вообще не было. С.М. Соловьев толкует о собственных войсках Владимира, по Н.М. Карамзину российских (? – Авт.), что совершенно нелепо.
О каких войсках в Киеве в то время можно говорить вообще? Помимо толпы из нескольких сот человек недовольных варягов, в Киеве при князе Владимире была его личная дружина, это около сотни варяжских наемников норманнов Олафа Трюггвасона, им платили отдельно. Еще около сотни человек служили киевскому воеводе Блуду, предавшем Ярополка. Вот и все, никого кроме этих "россиян", в Киеве в то время не было и не могло быть.
Что мог реально предпринять князь Владимир в возникшей ситуации, так это вместо денег отдать во владения некоторым знатным варяжским конунгам удельную земельную собственность в среднем Поднепровье, сделав их своими новоявленными вассалами.
По летописцу, Владимир оставил при себе часть преданной ему варяжской знати, мужей «добры, смысленны и храбры», раздав им земельные уделы с «градами». Реально это означало то, что вместо наместников Ярополка, князь Владимир в Поднепровье поставил своих наместников, как служащих ему толковых людей.
Простых же варяжских воинов князь Владимир отправил «идоша Царюграду въ Греки», послав вперед их гонца с сообщением греческому царю: «се идуть к тебѣ Варязи, не мози ихъ держати въ градеѣ, оли то створять ти зло, яко и сде, но расточи я разно, а сѣмо не пущай ни единого». С политической точки зрения, действия Владимира вполне объяснимы. В то время действовал союзный договор между Русью и Византией, заключенный Святославом в 971 году, в том числе и договор о военном союзе.
В Византии обеспокоились киевскими событиями свержения Ярополка, с которым имели дружественный союз. Грекам Владимир был известен как сын Святослава, поэтому они восприняли события в Киеве как дворцовый переворот, выжидая, что будет дальше. Послав варягов “даром” к Царьграду, Владимир дал понять, что взяв власть в Киеве, он настроен миролюбиво и ищет дружбы с греческим царем.
Выступая с классовой точки зрения, С.М. Соловьев полагал, что князь Владимир «воспользовался сроком, чтобы склонить на свою сторону лучших варягов, предводителей, привязав их к себе и к Руси выгодами; толпа, худшие люди, оставшись без предводителей, не смели предпринять ничего, таким образом, Владимир ослабил варягов, разделивши их».
Мнение С.М. Соловьева спорно, поскольку вступает в противоречие, как с реальной исторической ситуацией, так и с сообщением летописца. Дружинная организация норманнов в то время основывалась на родовых отношениях между предводителями (конунгами) и рядовыми варягами, будучи отлична определенным демократическим равенством, единством дружинного братства: «Конунг, т. е. король, сохранял свое звание при морских походах и сражениях. Во всякое другое время все были равны, все садились за общий стол без соблюдения какого либо старшинства». [1]
По летописцу варяги потребовали за свои услуги от Владимира «окупъ на нихъ, по 2 гривнѣ отъ человѣка», т.е. поровну, как на знатного воина, так и на простого, это обстоятельство прямо олицетворяет собой дружинное равенство среди варяжских норманнов.
С.М. Соловьев по существу придумал разделение варягов на лучшую знать, которую приблизил к себе хитроумный князь Владимир, и толпу простых воинов, «худших» людей, не способных к самостоятельным действиям. Но ведь, по летописцу, князь Владимира послал гонца к царю Византии с сообщением, что варяги, которые остались без своих предводителей, на самом деле, отнюдь не смутились этим обстоятельством, но наоборот, вели себя свободно, стали бесчинствовать в Киеве «створять зло» Владимиру, и буйствовали так, что Владимир, хотя и имел личную дружину, явно не мог справиться с варяжской толпой.
Вполне возможно, что личная дружина князя Владимира, которой руководил Олав Трюггвасон, заняла в киевских распрях с варягами позицию благожелательного к ним нейтралитета, понимая их правоту. Наемникам должно было платить, а не лгать им.
«Худшие», по С.М. Соловьеву, и «испуганные», по Н.М. Карамзину, варяги, отнюдь не смиренно просились в Грецию, а ультимативно потребовали у князя Владимира пропускные бумаги для свободного движения в Византию при полном вооружении. Дело в том, что по союзному договору между Русью и Византией, только Великий киевский князь, в лице Святослава, или его законные наследники сыновья, могли дать разрешение на отправку войск. Во всех других случаях, греки вооруженных людей на своих границах считали врагами империи.
Для князя Владимира ультимативное требование варягов было приемлемым, как в отношении наведения должного порядка в Киеве, так и в плане дружбы с греческим царем, поэтому, как верно отмечает Н.М. Карамзин: «Владимир с радостию отпустил сих опасных людей».
События водворения Владимира на княжение в Киев заставили задуматься предводителя его варяжской дружины Олафа Трюггвасона – что делать дальше? Наступали новые времена и многое, что он видел вокруг себя, Олафу совсем не нравилось. Еще в сражении при Полоцке, когда толпы плебеев-славян, ведомые зловещим Добрыней, крушили и жгли все вокруг себя, Олафу, как норманну королевской крови, было отнюдь не радостно лицезреть резню семейства Рогволода и гнусное публичное насилие Владимира над Рогнедой, на глазах истекающих кровью, умирающих её отца и братьев.
Подлое убийство Ярополка из-за спины, показало Олафу беспредельную низменность и вероломство князя Владимира. Возможно, что именно Олаф спас Варяжко с его людьми, отдав распоряжение своей дружине их не трогать, благодаря чему Варяжко беспрепятственно ушел из Киева к печенегам. Варяжко ведь тоже был норманном.
Быть вассалом Владимира, пресмыкаться перед ним, сидя в назначенном ему «градке», знатный Олаф Трюггвасон отнюдь не желал. Тем более быть в окружении свиты его любимцев - предателя Блуда и “низменного” славянина Добрыни, всегда угодливо готовых на любую подлость. Судя по всему, Блуд с Добрыней ненавидели Олафа Трюггвасона, плетя вокруг него интриги. Так, в сагах об Олаве, в частности, упоминаются зависть людей к нему и попытки настроить против него князя Владимира, что стало причиной его ухода с Гардарики (Руси).
Около 981 года Олаф Трюггвасон оставляет службу у Владимира и с верными ему людьми отправляется вольным викингом в поход по Балтике. В 995 году Олаф Трюггвасон на всенародном тинге (сходе) был провозглашен верховным конунгом (королем) Норвегии.
[1] Боголюбов Н.П. История корабля. Т. I. - М., 1879, с. 94.
---------------------------------------------------
Полный авторский курс лекций по древнерусской истории можно найти в поисковике по адресу: Яндекс-Дзен-Сергей Михайлов. Там же открыт клуб любителей истории Ленинграда (1924-1991). По каждому году будет представлено 100 уникальных фото.