По летописи в 987 году: «Созва Володимеръ боляры своя и старци градьскиѣ, и рече имъ: «се приходиша ко мнѣ Болгаре рькуще: прими законъ нашь; посемь же приходяша Нѣмци, и ти хваляху законъ свой; по сихъ придоша Жидове. Се же послѣже придоша Грьци, хулящее вси законы, свой же хвалящее и много глаголаша сказающе отъ начала миру, о бытья всего мира; суть же хитро сказающе, и чюдно слышати ихъ».
После этого Владимир обратился к присутствующим: «Что вы об этом думаете, что ответите»? «И рѣша бояре и старци: «вѣси, княже, яко своего никтоже не хулить, но хвалить; аще хощеши испытати гораздо, то имаши у собе мужи: пославъ испытай когождо ихъ службу, и [кто] како служить Богу». И бысть люба рѣчь князю и всѣмъ людемъ».
Странным образом выглядит этот ближайший круг лиц приближенных к Владимиру - «боляры своя и старци градьскиѣ», подобострастные, услужливые, не имеющие твердых убеждений, кроме желания всегда и во всем угождать своему князю.
За несколько лет до этого они выступили в роли правоверных язычников, спровоцировав массовые волнения, приведших к убийству христиан в Киеве. Но, вдруг, княжеские предпочтения изменились и они, обо всем забыв, с рвением стали угодливо обсуждать прямо противоположное дело, чем заменить язычество, ставшим для них теперь уже ненужным.
Как в случае убийства христиан в Киеве, так и при обсуждении вопроса кого послать «испытать» иные веры, «боляры своя и старци градьскиѣ» сами от этого дела отошли, в частности, присоветовав Владимиру «избраша мужи добры и смыслены числомъ 10».
Князь Владимир лично определил «мужам»: «идѣте первое в Болгары и испытайте вѣру ихъ… идѣте паки в Нѣмци, съглядайте такоже, и оттудѣ идѣте въ Греки».
Здесь весьма знаменательно то, что Владимир умолчал о посылке «мужей» к «Жидове Козарьстии». Судя по всему, составители летописной легенды «о выборе иных вер», жившие в эпоху крестовых походов XII-XIII вв., не знали куда именно послать «мужей». Хазарии уже не было, а «въ Ерусалимѣ» хозяйничали крестоносцы.
Явно и то, что православные летосписатели, упирая на библейские различия иудаизма и христианства, об особенностях культа богослужения в синагоге ничего не знали. Да и кто пустил бы в синагогу чужеземцев с рыскающими на все и всех глазами.
Посланные Владимиром «мужи» сперва действовали тайно, не открывая свои намерения. В стране Болгар они «видѣша скверньная дѣла», молящиеся сидят как истуканы «и нѣсть веселья в нихъ, но печаль и смрадъ великъ». А «придохомъ в Нѣмци» мужи Владимира были разочарованы простотой католического богослужения «красоты не видѣхомъ никояже».
Совсем иначе вели себя «мужи» Владимира «придоша Царюгороду». Они официально, как посланники Владимира, обратились к греческому царю, «сповѣдаша» ему зачем пришли. «Се слышавъ царь, радъ быв, и честь велику створи имъ въ той же день».
Затем следует весьма знаменательная часть летописного сообщения ясно дающая понять, почему князь Владимир обратил внимание именно на православное христианство: «Наутрия посла къ патреарху, глаголя сице: «придоша Русь, пытающее вѣры нашея, да пристрой церковь и крилосъ, и самъ причинися въ святительския ризы, да видять славу Бога нашего». Си слышавъ патреархъ, повелѣ созвати крилосъ, по обычаю створиша праздникъ и кадила вожьгоша, пѣнья и лики съставиша».
Таким образом, греческий царь сам выдавал распоряжения «патреарху», предписывая что ему делать, в том числе по обстоятельствам церковной литургической службы.
Центр власти в Царьгороде именно царь, все остальное ему подчинено и безропотно служит его интересам. Это как раз то, к чему стремился князь Владимир, власть которую поддерживают «красота церковная, пѣнья и службы архиерѣйски». Православие обоготворяло княжескую власть, принеся на Русь византийскую церковную традицию, по которой царь считался «помазанником божьим».
Если точно следовать летописному тексту о встрече «мужей» Владимира в Царьграде, то в нем говориться о греческом царе в общем смысле, как о повелителе Византии, и в частном историческом, как о двух царях, Василии и Константине,[1] которые правили тогда после гибели в 976 году императора Иоанна Цимисхия.
Говоря о «мужах» Владимира, посланных им для выбора «наилучшей веры», нужно отметить, что лукавые греки оказали киевским послам отменные почести, фактически осуществив их подкуп «отпустиша я с дары велики и съ честью». Понятно, что после такого приема, «мужи» расхвалили князю Владимиру греческую веру до небес: «Мы убо не можемъ забыти красоты тоя; всяк бо человѣкъ аще вкусить сладка».
Когда «мужи» вернулись обратно в Киев, князь Владимир «созва боляры своя и старца» и повелел «мужам» рассказать все об увиденном пред дружиной. Это стало одним из ключевых обстоятельств для принятия решения о выборе «наилучшей веры». Слово было за дружиной.
Таким образом мы видим, что в решение вопроса о выборе «наилучшей веры» постепенно вовлекается все большее число лиц – князь Владимир, затем «боляры своя и старца», потом «мужи добры и смыслены» и наконец, вся княжеская дружина.
Сходная ситуация возникла в 955 году, когда Ольга, крестившаяся в Царьграде, став правоверной христианкой, обратилась к Святославу: «азъ, сыну мой, Бога познахъ и радуюся; аще ты познаеши, и радоватися почнешь». Онъ же внимаша того, глаголя: «како азъ хочю ихъ законъ приятии единъ а дружина моа сему смѣятися начнуть». Она же рече ему: аще ты крестишися, вси имуть тоже створити».
Наивная женщина княгиня Ольга искренне считала, что стоит Святославу принять христианство, так после этого, он может приказать сделать тоже самое своей дружине. Но, Святослав прекрасно понимал, что это невозможно, он мог отдавать приказы дружине лишь в военном плане, но никак не в личном отношении заставлять людей менять свои исконные религиозные убеждения.
Это же понимал и князь Владимир. Дружина была основой княжеской власти. Дружинники служили за деньги и «корм», и могли решиться изменить свои верования лишь при условии собственной выгоды. Именно это обстоятельство имел в виду князь Владимир, когда поручил «мужам» выступить перед дружиной и поделиться своими впечатлениями об увиденном «в Болгары, Нѣмци, Греки».
Судя по всему, к «добрым и смысленым мужам» Владимира относилась верная князю военная знать из числа тех, которых он в 980 году посадил наместниками «раздая им грады». По летописи они характеризуются практически одинаково: «мужи добры, смыслены и храбры». Ясно, что храбрыми характеризуется именно военная знать.
Владимир хорошо понимал, что выступление перед дружиной «мужей», как людей военных, фактически товарищей по оружию, придаст их словам еще большую убедительность. Так оно и произошло. По мере того, как «мужи» живописали увиденное ими великолепие греческой христианской службы, интерес присутствующих все возрастал, достигнув апогея при упоминании о богатых подарках, вполне возможно, воочию всем и показанных. Алчность и зависть засветились в глазах простых дружинников и на лицах «болярах своя и старца».
Неожиданно для Владимира, некоторые из присутствующих «боляр» обратились к князю: «аще бы лихъ законъ Гречьский, то не бы баба твоя прияла Ольга, яже бѣ мудрѣйши всѣхъ человѣкъ». На что Владимир задал им прямой вопрос: «гдѣ крещенье прiимемъ?». Однако, «боляре» ответили уклончиво: «гдѣ ти любо», т. е. поступай князь как хочешь.
В чем здесь скрытая суть коллизии проблемы выбора места крещения для Владимира? Дело в том, что всем присутствующим лицам, включая князя, было ясно, что упоминание о крещении Ольги имело значение чисто символическое. Владимир подобно Ольге принять крещение в Царьграде не мог. Обряд крещения в Царьграде, в частности, предполагал торжественный прием у греческого императора. Во время этого приема совершался церемониал проскинеса (ритуального простирания ниц перед императором).
Понятно, что князь Владимир не пошел бы на это ни при каких обстоятель-ствах. Тем более в условиях серьезного обострения отношений Руси и Византии после успешного похода русских войск в 985 году на болгарские земли. М.М. Щербатов пишет, что Владимир: «У ГреческихЪ царей не хотѣлЪ просить проповѣдниковЪ, да не возгордятся тѣмЪ [остатокЪ языческаго тщеславiя]; сего ради не яко проситель, но яко побѣдитель вознамѣрился проповѣдников приобрѣсти».[2]
Князь Владимир берет летописную паузу на год, придя к совершенно неожиданному решению, где и каким образом принять крещение, одновременно начав войну с православной Византией.
[1] Василий II, впоследствии прозванный Болгаробойцей (958-1025), Константин VIII (959-1028) – византийские императоры-соправители.
[2] Щербатовъ М.М. Исторiя россiйская. - СПБ, 1770, Том 1, с. 258-259.
---------------------------------------------------
Полный авторский курс лекций по древнерусской истории можно найти в поисковике по адресу: Яндекс-Дзен-Сергей Михайлов. Там же открыт клуб любителей истории Ленинграда (1924-1991). По каждому году будет представлено 100 уникальных фото.
