Приход в Киев князя Владимира в 988 году с огромной, доселе невиданной награбленной добычей из богатейшей Корсуни, произвел поистине ошеломляющее впечатление на современников этого события.
Киевляне, в массе своей живших в убогих норах полуземлянках, единственным добром которых было несколько глиняных горшков вылепленных руками, сбегаясь толпами, с восторгом и жадной завистью созерцали роскошное великолепие – золото, серебро, драгоценности, дорогое оружие и доспехи, богатые яркие ткани и одежды, красивую домашнюю утварь, изящные амфоры с вином, статуи, диковинные медные изваяния, гробницу из мрамора, иконы в драгоценных окладах, церковные украшения из корсунских базилик.
Владимир любил массовые пышные зрелища славящие его могущество и власть. В Киеве, рядом с княжеским двором, на память о Корсуни, Владимир велел поставить херсонесские изваяния - медные статуи трех львов, четырех коней, другие античные скульптуры.
Киевляне, вообще не имевшие никакого понятия об искусстве живописи и ваяния, были поражены увиденным, в изумлении созерцая дивные предметы привезенные Владимиром из Корсуни, жители которой, поклоняясь Единому греческому Богу, так хорошо и богато жили.
Существующий языческий пантеон Перуна для многих киевлян стал видится в ином свете, как собрание убогих, примитивных, грубо раскрашенных истуканов из дерева.
Новые настроения жителей города князь Владимир чутко уловил. Он повелел за ненадобностью свергнуть Перуна и уничтожить языческое капище, а его идолов изрубить или сжечь.
Чтобы зримо показать киевлянам падение власти Перуна и его беспомощность в сравнении с греческим Единым Богом, Владимир подверг публичному глумлению идола.
Князь приказал привязать Перуна к хвосту коня и волочить его с горы к Днепру, по пути избивая жезлами и плетьми. Тверской летописец добавляет, что идола Перуна «влечаху по калу».[1] Затем Перуна стали топить, но он не потонул, а поплыл вниз по Днепру. Нестор, комментируя низвержение Перуна, философски заметил: «Вчера еще был, чтим людьми, а сегодня поругаем»,[2] явно имея в виду князя Владимира, угодливую ему киевскую знать и наемных дружинников.
Чтобы оценить суть событий свержения в Киеве Перуна важно последующее описание летописцем этого события: «Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли еще они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его».
Таким образом летописец признает, что не все жители Киева отвергли Перуна, в массе своей беднота, жившая в низинах Подола и на берегах Днепра оплакивала языческого идола кумира.
Совершенно неожиданное для новоявленных крестителей, толпа славян язычников двинулась по берегу с плачем провожая Перуна. Чтобы его не выловили и не спасли, Владимир приказал 12 дружинникам сопровождать плывущего по реке кумира до порогов, до границы Киевской Руси тех лет. Собственно говоря, это значит, что и сам князь в глубине души своей еще остался язычником, не желая окончательно уничтожить идола Перуна.
Толпа язычников сопровождала Перуна несколько дней, пока кумир не достиг порогов и острова Хортицы. Там Перуна подняли из воды и поставили на берегу острова, где он стоял некоторое время, а затем, по преданию, Перуна похоронили в землю. Еще долгие годы Хортица была местом поклонения язычников Перуну. 600 лет спустя запорожские казаки, устроившие на острове крепость, объявили Перуна своим покровителем и защитником.
Свергнув Перуна и уничтожив языческое капище князь Владимир: «посла по всему граду, глаголя: «аще не обрящеться кто [заутра на] рѣцѣ, богатъ ли, ли убогъ, или нищь, ли работникъ, противенъ мнѣ да будеть». В Никоновской летописи о тех, кто откажется выполнить приказ Владимира об обязательном крещении, написано жестко и сурово: «не имать сей пощадѣнѣ бытии отъ насъ»,[3] т.е. их попросту убьют.
Комментируя явно бесцеремонный приказ князя Владимира, вступающий в полное противоречие с основами христианского гуманизма, С.М. Соловьев, выдавая свое желание за возможную действительность, сообщает, что перед крещением «митрополит (? – Авт.) и священники ходили по городу с проповедью».[4] «Всякий согласится, что так должно было быть, что прежде надобно было предложить народу крещение, объяснить ему сколько-нибудь, в чем состоит перемена, во что он должен отныне верить, и потом уже, когда явились упрямые, употребить приказ с угрозою, а не прямо заставлять идти всех к реке и делать неизвестно что».[5]
По летописцу, киевляне, услышав княжеские угрозы в свой адрес, с радостью (? – Авт.) ринулись креститься в Днепре [6]: «Се слышавшее людье с радостью идяху, радующеся и глаголющее: аще бы се не добро было, не бы сего князь и боляре прияли».[7] Спрашивается, о каком «добре» в данном случае идет речь?
С религиозной точки зрения «добром» является обряд принятия таинства крещения. Но при этом, абсолютно ясно, что религиозное «добро», по определению, не может насильственно навязываться людям. Иисус пришел добровольно, но не по принуждению, креститься в реке Иоардан у Иоанна Крестителя.
Если под понятием «добра» понимать не его моральную суть, но сугубо экономическое истолкование, то по летописцу, киевляне совершенно здраво рассудили, что когда князь с «болярами» крестился в Корсуни и после этого обрел такую массу «добра», то и им, простому люду, возможно после крещения, также перепадет хоть немножко такого же «блага».
Радостно предвкушая такую возможность, с утра толпы киевлян сами «влѣзоша в воду», чтобы креститься, и после чего обрести вожделенное «добро». При этом, совершенно ясно, что сама суть крещения, как и веры христианской, в это утро были неведомы простым киевлянам, их ведь никто до этого не вразумлял об истинах православной веры.
Канонически, до начала крещения производится ряд действий, составляющих подготовительную часть обряда. Они описываются Катехизисом следующим образом: «Приступающему к крещению предварительно дается имя в честь какого-либо святого. Затем читаются молитвы оглашения, в которых призывают страшных для демонов Иисуса Христа, молят об изгнании их от приступающего к крещении. После этого оглашенный обращается на запад и троекратно отрекается от сатаны и всех его дел, дует и плюет на сатану, выражая тем презрение к нему и решение не иметь с ним ничего общего. Отрекшись от дьявола, оглашенный обращается к востоку, к Христу, и дает обет веровать в Него и служить Ему». На этом подготовка к крещению закончена.
В соответствии с церковными канонами обряд крещения – это сознательный акт принятия человеком новой веры, который должен совершаться строго индивидуально, поэтому массовое крещение населения, как способ обращения в христианство одновременно сотен и тысяч людей, исключалось. К тому же, в X веке еще не было принято крестить неразумных младенцев.
Ясно и то, что в силу исключительности обстоятельств связанных с массовым крещением тысяч людей, точно соблюсти церковные каноны было реально невозможно, в частности, священство не могло, как это полагалось, класть руку на голову каждого крещеного, читать при этом соответствующую молитву, затем крестить его рукой, погружая его в воду и заставляя его выныривать трижды, после чего следовало миропомазание.
Грубейшим нарушением таинства святого крещения было и то, что по летописцу, крещение состоялось «заутрия» на следующий день после повеления Владимира, т.е. без подобающего духовного приготовления и полагающегося при этом поста.
Центральный вопрос проблемы крещении киевлян - кто их тогда крестил? По летописцу, это были «попы царицины и с Корсуньскими», что по реальным обстоятельствам весьма сомнительно. «Корсуньские попы» будучи изгнанными из Херсонеса, или бежавшие из него, по существу обрели статус греческих «христопродавцев». Какое же после этого они имели право крестить киевлян?
Прибывшие с Анной из Греции «попы царицины» в Херсонесе заняли места изгнанных из города «Корсунских попов», и, если и кто из них и прибыл вместе с Анной в Киев, то возможно, ее личный духовник, подобно тому, как в свое время, после крещения в Царьграде, в Киев вернулась княгиня Ольга вместе со своим духовником, болгарским священником Григорием.
В принципе, духовник Анны, если бы он был тогда в Киеве, имея полноправный статус священника, мог законным образом крестить горожан в то знаменательное для них утро принятия святого таинства. Но, история по этому столь исключительной важности событию не сохранила никаких прямых и достоверных свидетельств. Да и сама царица Анна после своего явления в Киев напрочь исчезла из политической и религиозной жизни древней Руси.
О том, когда произошло крещение киевлян, об этом вразумительных летописных сообщений нет. Церковные историки лишь предполагают, что это случилось 1 августа.
Несмотря на явно сомнительные обстоятельства крещения, Н.М. Карамзин рисует в своем воображением величественную картину, как на берег Днепра явился князь Владимир, сопровождаемый собором греческих священников (? - Авт.), и по данному [им] знаку, бесчисленное множество людей вступило в реку…. иереи читали молитвы крещения и пели славу Вседержителя… [вскоре] священный собор [8] (? – Авт.) нарек всех граждан киевских христианами.[9]
В общем, Н.М. Карамзин переписывает картину крещения киевлян, приводимую М.В. Ломоносовым, которую он оканчивает весьма странными словами: «И самЪ Великiй СамодержецЪ [князь Владимир – Авт.] со всѣмЪ СинклитомЪ и освященнымЪ соборомЪ украсилЪ присудствiемЪ великое сiе дѣйствие и чудное позорище [! – Авт.]».[10]
М.М. Щербатов рисует это «чудное позорище» крещения киевлян, когда «священный собор», стоящий на плотах, крестил киевлян кучами и «по кучамЪ наименуя ихЪ именами во имя святыхЪ угодниковЪ».[11]
[1] Летописный сборник, именуемый Тверской летописью. ПСРЛ, т. 15, - СПб, 1863, с. Стб. 114.
[2] Летопись по Лаврентьевскому списку. - СПб, 1872, с. 114.
[3] Лѣтопись Патрiаршая или Никоновская. - СПб, 1862, с. 57.
[4] Соловьев С. М. Соч. в 24 томах, т. I. - М., 1988–1993, c. 175.
[5] Соловьев С. М. Соч. в 24 тт., т. I. М.: Мысль, 1988–1993, прим. 249, с. 307. Здесь С.М. Соловьев, меняя последовательность событий, списывает голословное утверждение В.Н. Татищева: «По опроверженiи идоловЪ и крещенiи множества знатныхЪ людей, МитрополитЪ и Попы ходяше по граду, учаху люде вѣрѣ Христовѣ» (Татищевъ В. Н. ИсторiΙя Россiйская. Книга II, - М., 1773, с. 74).
[6] В Проложном житии князя Владимира уточняется место крещения киевлян, на притоке Днепра речке Почайне протекавшей по городу, - место явно более удобное для обряда крещения, как для жителей, так и для духовенства.
[7] Летопись по Лаврентьевскому списку. - СПб, 1872, с. 115.
[8] Измышление о «священном соборе» Н.М. Карамзин заимствовал у князя М.М. Щербатова (История Российская. - М. 1770, т. 1, с. 265) – Авт.
[9] Карамзин Н.М. История государства российского. - М., 2004, т. I, гл. IX, с. 79.
[10] Ломоносов М.В. Древняя Российская история. - СПб., 1776, с. 120.
[11] Щербатовъ М.М. Исторiя россiйская. - СПб, 1770, Том 1, с. 265.
---------------------------------------------------
Полный авторский курс лекций по древнерусской истории можно найти в поисковике по адресу: Яндекс-Дзен-Сергей Михайлов. Там же открыт клуб любителей истории Ленинграда (1924-1991). По каждому году будет представлено 100 уникальных фото.