Почти всю мезозойскую эру на суше доминировали динозавры, в море — водные рептилии — ихтиозавры, мозазавры, плезиозавры и плиозавры. В воздухе же царили птерозавры — первая попытка позвоночных освоить машущий полёт. Собственно, летали в мезозое не только птерозавры, но и динозавры, те самые, которых сейчас мы знаем как птиц. Однако до мел-палеогенового вымирания птицы и их близкие родственники — энанциорнисы, «странные птицы», были в небе настолько же на вторых ролях, как млекопитающие — на суше. А вот после вымирания основной массы динозавров млекопитающие захватили сушу и море, а птицы — воздушный океан.
Но в начале мезозоя до вымирания было ещё далеко, так что времени на эволюцию у динозавров было предостаточно. Эволюцией они и занялись. Для начала многие динозавры отрастили себе перья, став попутно теплокровными. Ну а где перья, там и крылья, с которыми динозавры экспериментировали весьма усердно. Некоторые отрастили себе аж две пары крыльев, некоторые и на одной-то летать не стали, найдя крыльям другое применение.
Но, так или иначе, в итоге сердце успокоилось на двух эволюционных линиях летающих динозавров — настоящих птицах и энанциорнисах. Различались они не особенно сильно — только формой головы да наличием у энанциорнисов зубов, которые те, впрочем, тоже потеряли ближе к середине мела. Однако поздняя по сравнению с настоящими птицами потеря зубов оказалась, вероятно, фатальной для «странных птиц» — во время вымирания они последовали в небытие вместе со всеми нептичьими динозаврами.
Но прежде чем вымереть, энанциорнисы всё же успели знатно поэволюционировать. Для начала они, вероятно, раньше настоящих птиц изобрели половой отбор. Было даже предположение, что они первыми сменили рацион с сочных плодов на насекомых, но оно не подтвердилось — те зубастые, которых заподозрили в насекомоядности, от плодов всё же не отказались. А вот хищниками, судя по строению ног, энанциорнисы всё же стали.
Но «странные птицы», так или иначе, вымерли. А вот птицы «традиционные» продолжили эволюционировать, разделившись на бескилевых, которые после вымирания остальных динозавров разучились летать и стали в основном страусоподобными, и новонёбных. Причём новонёбных изначально назвали так потому, что решили, будто подвижное нёбо — относительно новый признак. Но и тут учёных ждал сюрприз — продвинутым признаком оказалось как раз сросшееся нёбо, а подвижным оно было уже у самых древних птиц.
После мел-палеогеновой катастрофы птицы, как и млекопитающие, принялись очень быстро расти. Разумеется, в отличие от птерозавров, увеличившись в размерах, птицы разучились летать — маховые перья, в отличие от кожистых перепонок, как у птерозавров и летучих мышей, большой вес удержать в воздухе не способны. Зато эти гиганты породили существ совершенно невероятных, вроде гигантского гуся.
В Южном полушарии, на осколках бывшей Гондваны, где млекопитающие, по какому-то капризу эволюции, хищников вообще не породили, птицы даже заняли самую вершину пищевой пирамиды. Как в Южной Америке, так и в ещё тогда вполне тёплой Антарктиде высшими хищниками стали огромные, похожие на страусов нелетающие фораракосы. Впрочем, было это довольно давно, и те гиганты, как и мегафауна млекопитающих, теперь уже мертвы по разным причинам.