Как относительно недавно выяснили палеонтологи, головы птиц не особенно сильно изменились со времён появления самих птиц. А зубов у современных птиц, как известно, нет. Однако при этом что птицы, что их «странные» конкуренты, не пережившие, в отличие от птиц, мел-палеогенового вымирания, произошли от вполне зубастых предков. Поэтому не удивительно, что у ранних птиц зубы вполне были.
Не была исключением и одна из птиц раннего мела, той эпохи, когда сами птицы только-только возникли — Longipteryx chaoyangensis. У жившей примерно 120 миллионов лет назад птички клюв, конечно, был, зато его конец уснащали самые натуральные, и очень даже прочные, зубы. На этом основании палеонтологи и считали, что питались лонгиптериксы какими-то животными — скорее всего рыбой, как современные зимородки, которых древние зубастые птицы весьма напоминали. Ну, или насекомыми. Однако новая находка останков этих пернатых опровергла обе эти гипотезы.
Дело в том, что все гипотезы о рационе L. chaoyangensis были основаны исключительно на его анатомии — окаменелостей, где сохранилось бы содержимое кишечника, известно не было. Собственно, на этом и были основаны сомнения в рыбной диете птицы — как раз среди останков других рыбоядных, что птиц, что птерозавров, что ихтиозавров, косточки рыб попадались очень часто. К тому же и устроены типичные летающие рыбоядные были несколько иначе — зубы у них были по всей длине клюва, а не только на кончике, как у лонгиптерикса.
Разгадка сразу обеих странностей обнаружилась в китайском палеонтологическом музее. Разбирая его коллекцию, учёные наткнулись на два экземпляра древней птицы, у которых в области желудка что-то всё-таки просматривалось. Правда, при ближайшем рассмотрении «что-то» оказалось вовсе не рыбьими костями и не панцирями насекомых, а мелкими семенами голосеменного растения, родственного современному гинкго. То есть птички оказались вполне себе плодоядными, что, впрочем, не удивительно, учитывая, что именно для птиц растения и «изобрели» сочные плоды.
Впрочем, нашли птиц в современном Китае, а климат там и в мезозое был не тропический. Так что плодами лонгиптериксы, скорее всего, питались только часть года, пока был урожай. В остальное же время года птицы не гнушались и насекомыми. Но рыбы они точно не ели — можно, конечно, перейти с плодов на насекомых, а вот с плодов на рыбу — очень вряд ли.
Но тогда возникает вопрос — а для чего в таком случае вообще лонгиптериксам понадобились зубы, да ещё, судя по их строению, отнюдь не рудиментарные? А зубки и в самом деле были весьма нешуточные — толщина эмали в 50 микрон была такой же, как у здоровенных двухтонных аллозавров. При том, что птички особо могучим телосложением не обладали, были размером со скворца и весили в двадцать тысяч раз меньше аллозавров.
Как это водится среди биологов, если они не могут объяснить происхождение какого-либо приспособления, они привлекают половой отбор. В данном случае учёные предположили, что зубы — приспособление для внутривидовой борьбы, возникшее, а скорее просто сохранившееся, именно под влиянием полового отбора.
Благо, несмотря на то, что откровенно зубастых среди современных птиц уже нет, похожие выступы на кончике клюва есть у некоторых видов колибри, правда, состоят они из кератина. И используют самцы колибри эти выступы именно для драк с сородичами за территорию. Так что вполне вероятно, что лонгиптериксам зубы нужны были ровно с той же целью.
