Анна посмотрела на себя в зеркало и снова увидела ту же вымотанную женщину с темными кругами под глазами. Но взгляд изменился до неузнаваемости, исчезла затравленность, в нем появилось спокойствие. Она проводила мать на работу, дедушку с детьми в школу, а потом вместо того, чтобы как обычно собирать сумки на рынок, Анна сделала то, чего не позволяла себе уже давно. Она подошла к шкафу, где хранилась их общая касса, сумка с деньгами. Открыла ее и достала 1000-ную купюру. Повертела в руках. Это их общие деньги, заработанные, потом, кровью и унижением. Деньги на выживание. Каждая копейка на счету, и Анна решила потратить их на себя. Это протест против жизни, состоящей из долга и экономии.
Анна дождалась прихода отца, передала ему на руки Матвея.
- Я скоро вернусь. – пообещала она и вышла на улицу.
Город казался ей другим. Она впервые за много недель не вжимала голову в плечи, не прятала глаза. Она просто шла, глядела на витрины и людей. Анна направилась к маленькой, скромной парикмахерской эконом-класса за поворотом. Место, куда она никогда раньше не ходила, ведь предпочитала дорогие салоны. Она вошла. В нос ударили запахи краски для волос, слышалось жужжание фена, болтовня мастеров. Обычный женский мир.
- Здравствуйте! Стричься, краситься? – обратилась к ней полная добродушная парикмахерша в розовом халате.
Анна села в кресло, и на нее натянули синюю накидку. Она посмотрела на себя в большое зеркало, на свои длинные, ухоженные, хотя и потускневшие волосы. Ее гордость. Михаил всегда говорил, что обожает ее локоны. Он любил пропускать их сквозь пальцы.
- Постригите меня коротко. – решительно сказала Анна.
- Зачем? Давайте просто кончики подровняем.
- Нет, режьте.
Мастер пожала плечами. Она намочила ее волосы, и они тяжелыми темными прядями легли ей на плечи. Щелк. Первая, самая длинная прядь упала на пол. Щелк - вторая. Щелк – третья. Анна смотрела в зеркало. Она не жалела. С каждым отрезанным локоном она чувствовала, как с ее плеч спадал невидимый груз. Она прощалась не с волосами, а с прежней Аней, которая ждала, надеялась и прощала. А сегодня стригла свое прошлое.
Когда работа мастера закончилась, Анна увидела в зеркале другую женщину с короткой стильной стрижкой. Открылась шея, и взгляд стал дерзким. Анна заплатила и вышла на улицу. Она решила позволить себе еще одну маленькую роскошь, чашку настоящего сваренного кофе. Она заскочила в небольшое уютное кафе неподалеку и выбрала столик у окна. Анна сняла свою вязаную шапку и встряхнула короткими волосами, при этом почувствовала необыкновенную легкость. И в этот момент дверь кафе открылась, и вошел Сергей. Он направился к стойке для заказа и случайно повернул голову в ее сторону. Он затаил дыхание на мгновение, потом его глаза удивленно округлились. Сергей изменил маршрут и двинулся прямо к ее столику.
- Ковалева? Ничего себе. А я смотрю, сидит незнакомая красивая девушка. Еле узнал.
Сергей смотрел на нее, на ее новую стрижку с таким искренним неподдельным восхищением, что Анна впервые за много недель почувствовала, как покраснели щеки.
- Привыкай, Лапшин. – она улыбнулась, и это ее первая настоящая невымученная улыбка.
- Да я с удовольствием! – он оглянулся на стойку. – Я как раз за кофе зашел. Разрешишь присесть?
- Устраивайся.
Сергей сходил за своим кофе и расположился напротив. Впервые они встретились не на холодном рынке, а в тепле за нормальным столиком.
- Тебе очень идет. Честно. Совсем другая стала.
- Спасибо. Я ощущаю себя иначе.
Мужчина сделал глоток кофе и помолчал.
- А ты… Что ты тут делаешь? Я думал, ты на базаре.
- Решила взять выходной.
- Правильно. Слушай, а я чего прикинул. Ты же на рынке мерзнешь каждый день, а у нас на базе в столовой посудомойщица нужна. Работа, конечно, не сахар, но хоть в помещении. И зарплата стабильная. Немного, но честно. Может, узнаешь?
Он сказал это как бы между прочим, но для Анны это прозвучало как музыка. Настоящая работа, в тепле.
- Ты серьезно?
- Абсолютно. Заведующая у нас тетка нормальная, поговорить не запрещается. Давай я ей сегодня закину удочку. Скажу, что есть хороший человек. А ты завтра с утра подойдешь, а?
Сергей смотрел на нее своими добрыми, чистыми глазами. Он не предлагал ей подачку, а только шанс.
- Сережа, я так тебе признательна! – голос Анны дрогнул.
- Да брось. – он махнул рукой. – Благодарить будешь, когда борщом накормишь.
Анна вернулась домой уже в сумерках. Она вошла в квартиру, и ее встретила привычная гнетущая тишина. Но сегодня она не давила на нее. Анна принесла в дом что-то новое. Хрупкий, едва уловимый аромат лучшей жизни. Она разделась в прихожей и взъерошила короткие волосы. Из кухни вышел отец, взглянул на нее и замер.
- Аня? Дочка? Это ты?
Он смотрел на ее новую стрижку с изумлением. Восхищение и тревога смешались в этом взгляде.
- Я, пап. – улыбнулась Анна. – А ты что, не узнал?
- Узнал. Совершенно непривычно. Красиво, очень смело.
Никита и Лера выглянули из детской и тоже застыли на пороге. Дети увидели новую маму. Лера смотрела с любопытством, а в глазах Никиты промелькнуло что-то похожее на недоверие. Словно эта новая женщина уже не совсем его мама.
- Мам, а где твои волосы? – спросила Лера.
- А я их отрезала. Решила, что пора преобразиться.
Анна прошла на кухню. Остывший ужин стоял на плите. Она включила конфорку и помешала суп ложкой. Анна двигалась по-другому, увереннее, легче.
- И у меня, кажется, есть новости. – она повернулась к отцу. – Пап, возможно, мне предложат работу.
- Какую, где?
- Посудомойщицей в столовой на автобазе.
Отец нахмурился.
– А может поищешь местечко получше?
- Какая разница? Это правильнее, чем мерзнуть на рынке.
Анна говорила это с такой уверенностью, что отец не стал спорить. Он видел перед собой не испуганную и растерянную дочь. Перед ним женщина, и она уже приняла решение.
Входная дверь щелкнула, вернулась Валентина Петровна. Она сняла пальто, бросила сумку на стул. Вошла на кухню и подняла глаза на Анну. Ее взгляд скользнул по новой стрижке.
- Тебе очень идет. – улыбнулась мать одними губами. – Ужинали? – отстраненно спросила Валентина Петровна.
- Собираемся. Разогреваю.
Они впятером сели за стол.
- Мам, я наверное нашла работу.
- Где?
- В столовой, посудомойщицей.
- Хорошо. - Валентина Петровна медленно жевала хлеб и не посмотрела на дочь. – А у меня тоже новости.
Мать сказала это так буднично, что у Анны похолодело внутри.
- Паленый приезжал сегодня в офис.
Анна и Андрей Николаевич оторопели.
- И что?
- Ничего. Зашел, осмотрелся, проверил бумаги. Сказал, что я молодец, навела порядок.
Она замолчала и глядела в свою тарелку.
- А потом объявил, что у него есть особое поручение для меня. Личное, завтра.
- Какое поручение? – встрепенулся Андрей Николаевич.
- Не знаю. – жена подняла на него уставшие глаза, и в них плескалась такая тоска, что у Анны сжалось сердце.
- Он только сказал, что это проверка на лояльность. И от того, как я ее пройду, зависит очень многое для всех нас.
Хрупкая надежда снова начала таять под ледяным дыханием новой реальности. Они могли сменить прическу, найти работу, но не могли сбежать из той клетки, в которую их посадили. И завтра их матери предстояло новое, неизвестное, и возможно самое страшное испытание. Слова матери о поручении на лояльность заморозили хрупкую оттепель, которую Анна принесла в дом. Ужин закончился в тягостном безмолвии. Каждый думал о своем. О том, какое ужасное распоряжение приготовил для Валентины Петровны ее новый хозяин.
Позже, когда Анна укладывала детей, Лера прошептала.
- Мам, а ты всегда будешь такая, с короткой прической?
- А что, тебе не нравится?
- Интересно. Ты стала похожа на королеву из мультика, которая сражается.
Анна поцеловала дочь. Лера почувствовала то, что сама Анна только начинала в себе осознавать. Никита молчал. Он лежал в своей кровати и отвернулся к стене. Но Анна знала, что он не спит. Ее стрижка, новости о работе и бабушке, все это для него слишком. Он закрылся в своем панцире и достучаться до него все труднее.
В квартире стало тихо, и Анна вышла на кухню. Мать сидела за столом и глядела в темное окно. Она не вязала, не читала.
- Мам, ты боишься?
- Боятся тупицы, Аня. – мать не повернулась. – Умные рассчитывают риски.
- И какие риски?
- Самые разные.
Она повернулась. Ее лицо в полумраке казалось высеченным из камня.
– Паленый способен попросить меня подписать поддельный документ, перевести деньги на левый счет, дать ложные показания против кого-то. Что угодно. И любой отказ будет расценен как предательство. А любой неверный шаг – и я окажусь в тюрьме. Или еще хуже.
- Тогда откажись. Скажи, что не будешь.
- Не получится. – горько усмехнулась Валентина Петровна. – Я уже в лодке, дочка. И вы все в ней со мной.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19. Глава 20. Глава 21. Глава 22. Глава 23.