Михаил думал дальше.
«А я так старался для них.»
И презрение жены ранило его сильнее, чем огромный долг. Он заставил себя съесть несколько ложек каши. Она показалась ему безвкусной, как вата.
- И еще одно. – Валентина Петровна подождала, пока зять проглотит еду. – Никаких «позвоню позже». После каждого разговора с покупателем извещай меня. И называй сумму, условия, их аргументы. Решение кому продавать примем все вместе.
Это уже тотальный контроль. Михаила лишили права не только добиваться результата, но даже на самостоятельное мышление. Он больше не глава семьи, а просто исполнитель курьер, которого сталкивали с последним самым унизительным поручением.
Михаил вышел из подъезда. Серый промозглый воздух ударил в лицо. Он подошел к своей машине. Идеально чистая, блестящая. Они купили ее год назад в кредит, чтобы соответствовать статусу. Это последний оплот его прошлой жизни, его гордость. Михаил сел, положил руки на руль и закрыл глаза на несколько секунд. Дикая, безумная мысль промелькнула в голове. Просто нажать на газ и уехать куда угодно. На юг, на север. Исчезнуть, стереть этот день, эту жизнь. Мысль оборвалась. Он вспомнил пустой взгляд жены и розовую копилку сына на кухонном столе. Нет, машину надо продавать. Возможно, это его единственный последний шанс заслужить хотя бы не прощение, а право называться человеком. Он завел двигатель. Мощный, ровный гул мотора прозвучал как насмешка. Михаил выехал со двора. В зеркале заднего вида он увидел окно их кухни. Он знал, что две женщины сейчас смотрели ему вслед. Не с надеждой, а с недоверием и ожиданием очередного провала.
Вопреки указаниям тещи, и где-то в глубине души назло ей, Михаил сначала отправился на авторынок. Тот располагался на окраине города и встретил его серой изморосью и цепкими оценивающими взглядами. Этот мир жил по своим правилам. Здесь в приоритете потертые куртки, запахи бензина, дешевых сигарет и быстрых денег. Михаил со своим дорогим пальто и растерянным лицом выглядел здесь как породистый пудель, случайно забежавший на псарню. Он медленно вел свою блестящую машину по рядам. На него смотрели. Но не с восхищением, как он привык, а с хищным интересом, как на свежее мясо. Михаил остановился возле группы мужчин. Они переговаривались у старого фургона. Один из них, невысокий плотный торгаш в кепке, отделился от компании и неспешно подошел к нему. Семен обошел машину кругом и зацокал языком.
- Красивая, свежая. Продаешь, начальник?
Последнее слово прозвучало как издевка. Михаил почувствовал комок в горле.
- Да, ищу покупателя. – он старался, чтобы голос не дрожал. – Срочно.
Это слово сразу снизило цену его автомобиля на несколько сотен. Михаил совершил первую ошибку и абсолютно забыл наставления тещи. Семен довольно улыбнулся.
- Срочно? Это по-нашему. Открывай капот. Посмотрим, что там за сердце у твоего скакуна.
Михаил открыл капот. Семен долго, со знанием дела, щупал патрубки, светил фонариком в темные недра двигателя и качал головой.
- Би-и-и-тая, да? В правый бок. Вижу, вижу, как крыло тянули. И шпакля тут лежит. Нехорошо.
- Она не битая! Ни одной аварии! – вспыхнул Михаил.
- Да ладно, начальник, все вы так говорите.
Семен захлопнул капот и вытер руки о штаны.
- Короче, машина на любителя. Движок капризный, жрет много. За девятьсот беру. Прямо сейчас, наличкой.
Эта цифра мелькнула в голове как вспышка. Это на триста тысяч меньше, чем Михаил рассчитывал получить в самом худшем случае.
- Вы с ума сошли? Она стоит полтора!
Семен рассмеялся.
- Ну так и продавай за полтора. Год пройдет, а ты не найдешь покупателя. А мне ее еще в порядок приводить, на рынок выставлять. Я даю девятьсот, и то из уважения к твоим красивым ботинкам. Думай, но недолго. - Семен развернулся и пошел обратно к друзьям.
Михаил остался стоять оглушенный и униженный. Он обошел весь небольшой рынок. Везде на него смотрели с одинаковой усмешкой. Он подошел еще к двум точкам, где торговали машинами. Все отвечали как под копирку. Михаил чувствовал на себе взгляды, слышал смешки. Он сел в машину, достал телефон и набрал номер тещи. Он ощущал себя двоечником, которого вызвали к директору. Анна и Валентина Петровна сидели на кухне. Зазвонил мобильник. Валентина Петровна включила громкую связь.
- Алло, Валентина Петровна? – услышали женщины сдавленный, жалкий голос Михаила.
- Слушаю.
- Я на рынке… Тут… Предложили девятьсот… Говорят, она битая. Они тут все заодно.
- А это так?
- Нет. Но они давят.
- Понятно. Уезжай оттуда. Нечего им представление устраивать. Тогда пройдись по телефонам из списка. Это частные перекупщики, может с ними получится. И не говори им слово «срочно», понял?
- Не дурак.
Анна посмотрела на мать.
- Они его съедят.
- Пусть. Может, хоть человеком станет.
В эту минуту на кухню зашел Никита. Он вернулся из школы раньше времени. Лицо бледное, на щеке свежая царапина.
- Что случилось? – встревожилась Анна. – Почему ты не на уроках?
Никита бросил рюкзак на пол.
- Меня отпустили с последнего.
Он не смотрел на них, а голос злой и обиженный.
- Что с лицом, ты дрался? – подошла поближе Анна.
- Ага. С Владом из параллельного. Он сказал… - мальчик запнулся и постыдился повторять эти слова. – Он назвал моего папу вором, что он у всех деньги наворовал, и скоро его посадят в тюрьму. И что мы теперь бомжи.
Анна замерла. Вот оно, началось. Слухи в маленьком городе распространяются быстрее чумы.
- Сынок…
Никита поднял на нее полные слез и гнева глаза.
- Это правда, да? Папа вор? Ты поэтому плакала вчера? Он не просто в беде, он совершил что-то плохое?
От такого прямого вопроса не уклонишься.
- Нет, Никита. – твердо и спокойно вступила в разговор бабушка. – Твой отец не вор. Твой папа наделал очень много глупостей. Он взял взаймы много денег, а вернуть не смог. Мы все теперь расплачиваемся за это.
- А где папа? – огляделся Никита. – Где он прячется?
- Он поехал продавать машину, чтобы отдать долги. – пояснила Анна.
- Свою любимую машину? – Никита горько усмехнулся. – Ну да, наверное, он ее тоже украл.
Он развернулся и убежал в свою комнату. Мать и бабушка услышали громкое хлопанье дверью. Анна сидела раздавленная. Удар пришелся с той стороны, откуда она меньше всего ждала. И первым пострадал ее сын. Вера в отца разрушена не ею, а жестокими детскими словами на школьном дворе.
А в это время Михаил уехал с авторынка и чувствовал себя так, будто его вываляли в грязи. Знакомые улицы чудились ему чужими и враждебными. Каждый взгляд прохожих, проезжающие мимо автомобили казались ему насмешкой. Он остановился в тихом переулке и достал список тещи.
«Павел, друг». – прочитал он.
Это тот самый Павел, с которым они еще месяц назад обсуждали в бане покупку катера. Михаил сглотнул, ведь это самый унизительный звонок. Он набрал номер.
- Да, алло. – раздался бодрый и жизнерадостный голос Павла.
- Паш, привет, это Миша. – как можно увереннее произнес Михаил.
На том конце провода наступила пауза. Оживление в голосе Павла мгновенно испарилось.
- Какими судьбами? – осторожно спросил он.
- Слушай, Паш. Я тут машину продаю. Ты же вроде занимаешься? Может посмотришь? Мне срочно деньги нужны.
Опять молчание, длиннее и холоднее. Михаил слышал на заднем плане смех женщины и работу телевизора. Там плыла нормальная, спокойная жизнь. Наконец раздалось.
- Понимаешь, Миха, не вовремя ты. У меня сейчас все деньги в обороте. Да и слухи по городу ходят… Нехорошие. Ты уж извини, старик, ничем помочь не могу.
- Я понял. Ладно, бывай.
Михаил не дождался ответа и нажал на отбой. Его руки липли к рулю. Он чувствовал, как по спине струился холодный пот. Он не просто банкрот, он стал токсичным и прокаженным. Люди шарахались от него и боялись заразиться неудачей. Михаил сделал еще два звонка. Результат тот же. Один перекупщик вежливо сослался на занятость, другой просто не взял трубку. Оставался последний адрес в списке. Гаражный кооператив «Металлист» на самой окраине города. И Михаил завернул туда. Он ехал по унылому лабиринту из ржавеющих гаражей. У нужных ворот Михаила ждал Игорь. Худой, жилистый, с бегающими глазками. Грязь въелась в его руки навечно. Он полная противоположность лощеного Михаила. Игорь обошел машину как коршун. Он не говорил про битые бока. Он заглянул под коврик, проверил все кнопки, долго смотрел на номер под стеклом.
- Документы чистые, не в залоге у банка?
- Нет, кредит выплачен. Все нормально.
Игорь вытер нос тыльной стороной ладони.
- Ну раз так, миллион, больше не дам. И то потому, что модель ходовая.
Миллион. После 900 на рынке это предложение казалось почти спасением. Этого мало, но хоть какие-то деньги.
- Миллион сто, добавь хотя бы сто! – отчаянно уцепился за соломинку Михаил.
Продолжение.