Михаил принялся ставить свою подпись, при этом его рука заметно дрожала.
- Волнуешься, хозяин? – наблюдал за ним Игорь с усмешкой. – Прощаешься с ласточкой?
- Есть немного. – Михаил даже не поднял голову.
Игорь протянул ручку и бланк Анне.
- Теперь ваше согласие на продажу, как супруги.
Анна взяла ручку и решительно подписала не просто разрешение на сделку, это свидетельство о гибели их семьи. Она отодвинула готовый листок.
- Вот и славно. - Игорь сгреб все документы, сунул их в папку и встал. – Желаю всего хорошего.
Он кивнул своему напарнику, и они вдвоем направились к выходу. Супруги остались одни. На столе перед Анной лежала сумка матери. Тяжелая, реальная, набитая деньгами. А рядом сидел ее муж, и он вдруг показался ей прозрачным и нематериальным.
- Все, поехали. Нужно в банк. – напомнила Анна.
- Подожди. – странно глухим голосом остановил ее Михаил. – Дай мне пять минут. Я сейчас, нервы. - Он встал и пошел вглубь зала.
Анна сжимала ручки сумки и ждала. Минута, две, пять. Она смотрела на двери мужской комнаты, но Михаил не выходил. Внутри нее зарождался холодный, мерзкий комок тревоги. Она постучала пальцами по столу, потом перевела взгляд в окно и тут же увидела мужа. Он выходил из кафе через второй, служебный выход, что вел во двор. Он не бежал, а шел быстрым уверенным шагом и оглядывался по сторонам. В руках он держал ту самую спортивную сумку, совсем недавно она видела ее в спальне. Анна расширила глаза, мозг отказывался верить. Михаил отправился подышать и скоро вернется. Но он достиг угла дома, посмотрел на дорогу и скрылся. Исчез. Анна окаменела. Сумка с миллионом на коленях вдруг невыносимо потяжелела. Анна уставилась на пустой стул напротив, на грязную посуду. И до нее медленно, как волна ледяной воды, докатывалось осознание. Муж сбежал. Он бросил ее здесь одну, с сумкой денег, которые уже никогда не покроют его долг. Гул голосов в пельменной, звон посуды, скрип дверей, все эти звуки отдалились от Анны, стали плоскими и нереальными. Она словно оглохла или провалилась под воду. Она мешкала и не двигалась. Ее тело здесь за дешевым столиком, а душа все еще стояла там, за углом и смотрела вслед спине мужа.
- Не может быть. – билась мысль в черепе, как подстреленная птица. – Это ошибка. Миша просто вышел подышать, у него нервы. Сейчас он вернется. Откроет дверь и скажет: «Прости, задержался». Он сядет напротив и мы поедем в банк.
Анна цеплялась за эти размышления как за спасательный круг. Она заставляла себя верить, безотрывно смотрела на входную дверь, гипнотизировала ее, приказывала ей открыться и впустить мужа обратно. Часы на стене отсчитали полчаса, час, час десять минут. Дверь кафе открывалась и закрывалась, входили новые люди, выходили старые. Но Михаила среди них нет. Комок тревоги в ее груди начал расти и превращался в ледяной острый шар. Он распирал ее изнутри и мешал дышать. Смятение, растерянность, ужас поднимались от живота к горлу. Анна вскочила. Сумка с деньгами тяжело ударила по коленям. Она метнулась к двери, куда зашел Михаил. Толкнула ее и заглянула внутрь. Там никого, только запах хлорки и сырости. Она выбежала обратно в зал. Взгляд несчастной женщины метался по лицам. Никто не обращал на нее внимания, всем все равно. Она абсолютно, тотально одна во вселенной. Анна бросилась к тому самому служебному выходу, выскочила во двор. Он пустой, грязный и заставлен мусорными баками. Пахло гнилью и безысходностью. Она посмотрела в ту сторону, куда ушел муж. Никого. Только серое небо и кирпичные стены домов. Михаил не вернется. Осознание ударило ее силой физического толчка. Ноги подкосились. Она пошатнулась и прислонилась к холодной обшарпанной стенке. Сбежал. Бросил с тремя детьми. С долгами. С матерью-пенсионеркой. С миллионом рублей в сумке. Теперь эти деньги казались не спасением, а проклятием, прощальным издевательским подарком. Анна сползла по стене, села на корточки прямо в грязь. Она обхватила сумку с деньгами, прижала ее к себе. Это единственное, что осталось реальным. И ее затрясло крупной неудержимой дрожью. Зубы выбивали дробь. Это не плач, это беззвучный животный спазм ужаса и предательства. Вся ее жизнь, одиннадцать лет, оказались ложью. Ее любовь, доверие, дом, дети - все послужило декорацией для последнего самого трусливого спектакля Михаила. Анна не знала сколько так просидела, минуту или вечность. Ее вернул в действительность телефонный звонок. Он вибрировал в кармане ее платья, настойчиво и требовательно. Мама. Анна достала мобильник дрожащей рукой. Она смотрела на экран и понимала – сейчас ей предстоит произнести самые страшные слова в своей жизни. Она приняла вызов.
- Аня, ну что? – тревожно и нетерпеливо спросила Валентина Петровна. – Почему так долго? Все в порядке?
Анна открыла рот, но вместо слов из него вырвался только тихий, сдавленный стон, похожий на хрип.
- Говори, что случилось. – голос Валентины Петровны мгновенно стал деревянным. – Деньги, он их отнял?
- Нет, деньги у меня. – заикалась и шептала Анна.
- Тогда что? Где Михаил?
И тут гигантский водопад обрушился. Анна больше не сдерживалась. Она зарыдала. Громко, отчаянно и не стыдилась случайных прохожих. Это походило на вой раненого зверя, вопль по своей убитой жизни.
- Он ушел, мама! Сбежал! Бросил меня! – кричала она в трубку и захлебывалась слезами. – Взял свою сумку и смылся. Что мне делать?
На том конце провода на несколько секунд повисла мертвая, оглушающая тишина. Анна слышала только собственное прерывистое дыхание и биение сердца в ушах. А потом раздался голос матери. И в нем ни паники, ни сочувствия, ни удивления. Только лютая злоба, сжатая до предела, и железная воля.
- Так. Слушай меня. Слушай меня внимательно. Ты меня слышишь?
- Да. – всхлипнула дочь.
- Где ты сейчас? Точный адрес.
- В пельменной, во дворе сижу.
- Встала с земли. Встала с земли, я сказала. Взяла сумку. Сейчас же вызывай такси. Скажи, что поедешь домой. Как только удалитесь от этого проклятого места, попроси водителя остановиться в любом тихом местечке. Заплати ему за ожидание. Сиди в машине и никуда не выходи. Ты поняла?
- Да.
- Я не могу бросить детей, они одни. Я позвоню отцу. Он приедет за тобой, жди его.
Отец. Ее тихий, незаметный отец. Он всю жизнь говорил мало и предпочитал держаться в тени своей энергичной властной жены. В детстве Анна любила его спокойную, молчаливую силу. Потом повзрослела и начала считать отца немного безвольным, слишком мягким. На фоне яркого, амбициозного Михаила он казался ей бледной тенью. Слово «отец» прозвучало как из забытой жизни.
- И вот еще что, Аня. С этой секунды забудь о Михаиле. Его нет. Наша задача – выжить. Сосредоточься на этом. А мужа у тебя больше нет. И мы о нем не говорим. С этой минуты никогда.
Раздались короткие гудки, и Анна опустила телефон. Она медленно, с трудом опиралась на стену и поднялась на ноги. Посмотрела на свои грязные руки. Она не плакала. Внутри только что бушевал ураган отчаяния, а теперь образовался мертвый штиль. Анна вызвала такси. Машина приехала быстро. Она села на заднее сиденье и крепко прижала к себе сумку с миллионом.
- Домой. – глухо сказала она водителю.
Они отъехали на несколько кварталов. Кафе, вокзал, вся эта страшная сцена осталась позади.
- Остановите здесь, пожалуйста. – попросила Анна. – Я подожду человека и заплачу вам двойной тариф.
Таксист кивнул и выключил счетчик. Машина замерла на тихой, безлюдной улочке под сенью старых тополей. Анна смотрела на серые дома и не видела их. Впервые за много часов она оказалась в полной безопасности. И в этой тишине, в этом такси она ожидала не спасения или чуда, она ждала отца. И это единственное, что удерживало ее на краю пропасти. Время для Анны остановилось. Или, наоборот, неслось с бешеной скоростью. Она выпала из его потока, застыла на заднем сиденье такси. Водитель получил щедрую плату за ожидание, изредка поглядывал на нее в зеркало заднего вида с вежливым безразличием. Для Анны мир за окном превратился в смазанный, бессмысленный набор огней и теней. Она не чувствовала ни холода, ни голода, только вес сумки на коленях. Миллион рублей – цена ее преданной жизни. Она не знала сколько прошло времени, когда за поворотом улицы показались знакомые фары. Не эффектный ксенон, как у машины Михаила, а яркий желтоватый свет. Она узнала их. Это их старенькая, но ухоженная семейная Лада. Именно на ней отец учил ее водить, на ней совершались все поездки на дачу. Автомобиль остановился рядом, и Андрей Николаевич вышел из машины и подошел к такси. Он открыл дверь, и его лицо, всегда такое спокойное, сейчас встревожено.
- Анечка, поедем домой.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7.
