Елена Викторовна вышла из детской через несколько минут. Лера шла за ней и уже немного улыбалась. Учительница сделала свое маленькое чудо, она на несколько мгновений вернула ребенку ощущение уверенности.
- Анна Андреевна, - обратилась учительница, - я не буду лезть не в свое дело. Но если вам или детям понадобится любая помощь, вот любая, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните в любое время.
- Спасибо вам!
Учительница попрощалась и ушла. Анна закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Это еще один спасательный круг в их тонущем корабле.
В десять часов вечера телефон Валентины Петровны внезапно ожил. Он завибрировал на столе и издал резкий звук. Пришла СМС-ка. Анна бросилась и дрожащими руками открыла сообщение. Номер незнакомый, и всего три коротких рубленых слова. Они ничего не объясняли, но меняли все.
«Я жива. Ждите. Завтра.»
Андрей Николаевич и Анна смотрели на эти буквы как на чудо. Анна перечитала их раз, другой, третий. Она поднесла телефон к уху, словно могла услышать за этими буквами голос матери, ее дыхание. Андрей Николаевич подошел ближе. Его голос прерывался.
- Это… Точно она?
- Да. Это ее телефон. Пап, она жива! Слышишь, мамочка живехонька!
Она бросилась к отцу и обняла его. И впервые за этот бесконечный страшный день они оба заплакали. Не от горя и бессилия, а от облегчения. Это судорожные счастливые рыдания. Их плечи сотрясались, и перехватывало дыхание. Первая волна эйфории прошла. Они снова сели за стол. Анна налила отцу и себе горячего чая. Андрей Николаевич сделал маленький глоток и немного пришел в себя.
- Ждите, завтра. Что это значит? Ждать чего? И что случится завтра?
- Я не знаю. – Анна отпила чай. – Но это лучше, чем ничего. Это легче, чем та тишина, в которой мы сидели весь вечер.
Она посмотрела на сообщение еще раз.
- Погляди, пап. Мама написала «ждите» во множественном числе. Она обращалась к нам обоим. Значит, она знала, что мы вместе и беспокоимся за нее.
Эта маленькая деталь, эта частичка материнской заботы, даже оттуда, из самого пекла, согрела их. Но потом первоначальная радость улеглась, и на ее место пришла новая ледяная тревога.
- А если это писала не мама?
Отец удивленно посмотрел на дочь.
- Если это они? Что если они придумали сообщение, чтобы мы сидели тихо? Чтобы не пошли в полицию? А ты собирался? С намерением усыпить нашу бдительность?
Эта мысль проникла как яд в их хрупкую, только что обретенную надежду. Андрей Николаевич побледнел. Они снова посмотрели на сообщение. Три бездушных печатных слова. Теперь они казались зловещими и полными двойного дна.
«Я жива» – могла передать Валентина Петровна. Но могли и они, чтобы сказать - она пока жива. «Ждите» – это чьи слова? Валентины Петровны или бандитов? Они имели в виду ждите дальнейших инструкций? «Завтра» – могла передать мама или они намекали, что вот-вот поступит новый ультиматум?
Отец с дочерью сидели и смотрели на этот маленький экран. И он превратился из вестника надежды в источник новой, еще более изощренной пытки. Он таил неизвестность.
- Нет, - произнес Андрей Николаевич после долгого, тяжелого молчания.
- Что «нет»? – встрепенулась Анна.
- Это передала мать. Я знаю ее. – он посмотрел на Анну, и в его глазах появилась былая, тихая уверенность. – Она бы не стала писать «не волнуйтесь» или «все в порядке». Это не ее стиль. Она бы передала именно так. Коротко и в приказном порядке. Это ее слова, даже если писал кто-то другой.
Его уверенность немного успокоила Анну. Андрей Николаевич знал свою жену лучше, чем кто-либо. Раз папа верит, значит и ей следует положиться на него.
- Тогда ждем до завтра.
Они еще долго сидели на кухне. Они не строили планов, просто поддерживали друг друга. Позже, когда Анна легла в свою холодную свободную постель, она думала не о бандитах, она размышляла о матери. Дочь не знала, где мама и что с ней, ей известно только одно – она жива.
Ночь после загадочного СМС показалась не такой беспросветной как предыдущая. Надежда, пусть и отравленная сомнениями, походила на крошечный фитилек свечи в огромной темной комнате. Пламя не разгоняло мрак, но позволяло видеть очертания предметов и помогало не спотыкаться в полной темноте. Анна проснулась от будильника. Первым делом она схватила телефон. Новых сообщений не поступало. Утро началось с тихого, делового совещания на кухне.
- Пап, ты сегодня отвезешь детей в школу и заберешь. Я на рынок.
- Возможно не стоит, Аня? Давай дождемся вестей от мамы.
- Именно поэтому и надо. – решительно возразила дочь. – Мама выручает нас там, и мы не станем сидеть сложа руки. Каждая копейка пригодится нам.
Отец не стал спорить. Он видел в дочери ту же железную волю, что и в жене. Он молча кивнул. Анна снова собрала свои клетчатые сумки. Она действовала быстро, механически. Она уже перестала чувствовать унижение.
Спустя несколько минут Анна стояла на остановке и ежилась от холодного ветра. Неподалеку сгрудились такие же как она женщины с тяжелыми сумками. Они смотрели на нее без любопытства. Она стала своей, частью этого утреннего рабочего мира. Подошел автобус, набитый людьми. Анна втиснулась внутрь. Чужие тела прижали ее со всех сторон. Она смотрела в запотевшее окно на серые улицы родного городка и думала о матери. Где она сейчас? Что с ней? Вернется ли сегодня?
***
Михаил вылез из кабины старого КАМАЗа. Он огляделся. Грязная, плохо освещенная парковка для дальнобойщиков находилась за тысячу километров от дома, который он предал. Михаил изменился. Он похудел, осунулся, дорогая кожаная куртка вымазалась в солярке, лицо небритое и обветрилось. От былого лоска не осталось и следа. Он сбежал без денег, с парой тысяч в кармане. Первую ночь он провел на вокзале незнакомого города. Потом понял, что так он не выживет. Михаил начал проситься на шабашку к дальнобойщикам. Помогал разгружать товар, мыл фуры, выполнял самые грязные поручения за еду и возможность проехать подальше на восток, убежать от своей прошлой жизни. Сейчас он сидел в придорожном кафе с водителем, угрюмым мужиком Федором. Тот вез картошку в какой-то уральский город. Федор ел борщ и громко прихлебывал. Михаил ковырял вилкой дешевую котлету.
- Ну так че, бизнесмен? – с набитым ртом обратился Федор. – Рассказывай дальше. Как ты там миллионами ворочал?
Михаил врал с первого дня своего побега. Это единственное, что он умел. Он кормил дальнобойщиков байками о своем «успешном бизнесе, который отжали рейдеры», и как он оставил все и вынужденно скрылся. Ему не верили, но слушали. Его история – дешевое развлечение в долгой, монотонной дороге.
- Да что говорить… - Михаил пытался изобразить былую уверенность. – Были проекты и партнеры, да не с теми связался. Подставили меня, и оказался без копейки.
Федор усмехнулся.
- Иногда случается. В нашем мире чуть зазевался, и ты уже на обочине.
Он доел борщ и вытер рот рукавом куртки.
- Ладно, бизнесмен, закругляйся. Через полчаса трогаемся. До утра надо еще триста верст пройти. Ночью обещают морозы. Лучше успеть перевал проскочить. А утром в Магнитогорске потаскаешь картофельные мешки. Посмотрим, как ты миллионами ворочаешь. - Федор встал и пошел к выходу.
Михаил остался в одиночестве. Он посмотрел на свою еду и грязные руки. Он вспомнил, как сидел в дорогом ресторане и небрежно оставлял на чай. А сейчас он вкалывал за тарелку супа. Изредка Михаил думал об Анне и детях. Скорее отгонял эти мысли, они слишком болезненные, они мешали врать и выживать. Иногда ночью в кабине трясущейся фуры их лица всплывали перед глазами. Тогда он чувствовал укол чего-то похожего на совесть. Но утром это исчезало. Оставалась только глухая, животная жалость к себе. Михаил доел котлету. Она холодная и безвкусная, как и его новая жизнь беглеца. Он направился на встречу новой ночи, дороги и своей собственной бездне.
Анна стояла за своим убогим прилавком и подставляла спину пронизывающему насквозь ветру. Торговля шла вяло. Люди проходили мимо, кутались в воротники, и никому не интересны ее старые свитера и детские игрушки. Анна чувствовала себя мелкой сошкой, и это почти так же больно как любопытные взгляды. Она переминалась с ноги на ногу и пыталась согреться. Руки в тонких перчатках заледенели. Анна думала о матери. Что с ней? Вернулась ли она домой? Или… Нет, эти подозрения срочно отогнать. Около полудня отчаяние уже почти полностью поглотило ее. Неожиданно рядом с прилавком остановился человек. Анна не сразу подняла на него глаза и приняла за очередного зеваку.
- Аня? Ковалева? – немного неуверенно произнес мужчина. – Это ты?
Она вздрогнула и подняла голову. Он назвал ее девичью фамилию.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19.