Сергей прислонился к столбу крыльца, спокойный, как скала. Его поза бесила Андрея больше всего.
— Знаешь, о чем я думаю? —он поглядел на Сергея с прищуром презрения. — Мне интересно, сколько ты продержишься.
— В смысле? — Сергей не изменил положения тела.
— В прямом. Сейчас лето. Романтика. Глина, сверчки, босиком по траве. А потом наступит ноябрь. Грязь по колено, темнота, депрессия. А потом зима. Ты видел Нину зимой? Она мерзлячка. Ей нужен теплый пол, а не валенки. Ей нужен хороший врач, косметолог, театры.
Андрей сделал шаг ближе. Его маска благородства треснула и обнажила уязвленное, злое себялюбие мужчины, у которого похитили женщину.
— Ты полагаешь, спас ее? — продолжал он и понизил голос до отвратительного шепота. — Ты просто дал ей отпуск. Экзотику. Но когда эйфория пройдет, она вспомнит, кто она. Она привыкла к хорошей жизни, Сергей. А ты... что ты можешь ей предложить? Эту халупу? Свои философские разговоры? Этим сыт не будешь.
Сергей слушал и не перебивал. Он смотрел на Андрея не с вызовом, а с каким-то странным, глубоким пониманием, которое раздражало еще сильнее.
— Ты прав, — наконец сказал он. — У меня нет теплых полов. И денег на тропический рай тоже. И, возможно, зимой ей станет тяжело.
— Так отпусти ее! — Андрей сорвался на крик, но тут же оглянулся на окна дома. — Если ты ее любишь, или что там у вас... не ломай ей жизнь. Скажи ей, чтобы уезжала. Сейчас, пока не поздно.
Сергей оторвался от столба. Он подошел к Андрею вплотную. Они были одного роста, но Андрей казался массивнее, тяжелее, а Сергей — жилистым и крепким, как корень дерева.
— Я не держу ее, Андрей. Дверь открыта. Машина у тебя есть. Если она захочет — она сядет и уедет. Хоть сейчас, хоть в ноябре. В этом и разница между нами.
— Какая разница? — выплюнул Андрей.
— Ты считаешь ее своей собственностью, которую нужно содержать в комфорте, чтобы она не сбежала. А я считаю ее человеком, который сам выбирает, где ему жить. Даже если предпочтет грязь и холод.
Андрей сжал кулаки. Ему хотелось ударить этого хладнокровного человека. Разбить это лицо, стереть это выражение превосходства. Но он понимал: если начнет драться — проиграет окончательно. Нина не простит.
— Ты не понимаешь... — прошипел он. — Мы двадцать лет вместе. У нас дети, у нас история. Ты не можешь просто так прийти и все перечеркнуть своей глиной.
— Я не заманивал ее к себе, — ответил Сергей. — Она задыхалась рядом с тобой, а я открыл ей дверь и окно. А ты даже не заметил, что ей нечем дышать.
В это мгновение открылась дверь. На крыльцо вышли дети и Нина. Она несла в руках пакет с грязной одеждой Тимура — он все-таки умудрился извозиться в мастерской.
Она посмотрела на мужчин. На напряженную спину мужа, на спокойное лицо Сергея. Она все поняла. Но ничего не сказала.
— Мы готовы, — звонко крикнул Тимур и подбежал к отцу. — Пап, а когда мы приедем за вазой? Дядя Сергей обещал, что она станет синей.
Андрей посмотрел на сына, потом на Нину. Она стояла в дверях этого убогого дома, с руками, огрубевшими от работы, и выглядела... красивой. Тем пугающим, диким очарованием. Он убивал его годами, пытался слепить из нее светскую леди.
— В следующую субботу, — глухо промолвил отец. — Я обещаю.
Он подошел к жене. Ему хотелось схватить ее за плечи, встряхнуть, закричать: «Очнись! Поехали домой!». Но он просто взял у нее пакет.
— Ты... береги себя, — выдавил он. — Если что... карта привязана к твоему телефону. Я не блокировал.
— Спасибо, Андрей, — она посмотрела ему в глаза. — Но я справлюсь.
Это «я справлюсь» ударило больнее, чем отказ. Она не нуждалась в его деньгах.
— Посмотрим, — процедил он сквозь зубы. Злость снова подняла голову. — Будущее покажет, как ты запоешь зимой.
Он резко развернулся и пошел к машине. Лера задержалась у крыльца.
— Мам, — Лера быстро, крепко обняла Нину. — Не слушай сейчас папу. Ему очень больно, что ты ушла от нас, вот он и бесится. Мы научимся жить без тебя, не волнуйся за нас.
— Спасибо, родная. Звони мне.
Лера отстранилась и серьезно посмотрела в глаза матери.
— Ты главное сама не сдавайся. Если уж выбрала это все, - она кивнула на дом, - то стань счастливой. Иначе все зря.
Она повернулась к Сергею.
— Ваза крутая. Правда.
Сергей улыбнулся:
— Спасибо, Лера.
Они сели в машину. Андрей с силой хлопнул дверью, словно поставил точку. Двигатель взревел. Черный внедорожник развернулся, поднял облако грязи, и рванул прочь из Сосновки. Он увозил детей в их благополучную, но расколотую жизнь.
Нина и Сергей остались одни. Пыль медленно оседала на траву.
Нина почувствовала, как силы покидали ее. Эйфория встречи испарилась, оставила опустошение. Она прислонилась к косяку двери.
— Я знаю, что Андрей говорил тебе. – она глядела вслед машине. — Что я не выдержу, что сбегу при первых морозах.
Сергей подошел к ней. Он не обнимал, а прислонился к ее плечу.
— Будет трудно, — согласился он. — И дрова придется колоть. И воду носить по снегу. Колодец обледенеет.
— Я уже забыла, как растапливать печку.
— Я научу. —сказал он. — Или затоплю сам. Дрова и вода - это моя забота. А твоя следить, чтобы огонь не погас.
Нина посмотрела на него. В сумерках его лицо казалось высеченным из камня, но глаза теплые.
— А если я сломаюсь, не выдержу, захочу обратно к теплым полам?
— Значит, поедешь, — в его тоне ни тени упрека. — Но пока ты здесь. И печь еще теплая. Пойдем?
Он протянул ей руку. Нина посмотрела на его ладонь — широкую, в шрамах и следах глины. Потом на дорогу, по которой уехала ее прошлая жизнь.
Она вложила свою руку в его.
— Конечно. Мне нужно закончить эскиз мельницы.
Они вошли в дом. Дверь закрылась и отсекла их от внешнего мира, от осуждения матери, гнева мужа и страхов за будущее.
В окне мастерской загорелся теплый желтый свет керосиновой лампы. Он совсем маленький, этот огонек, едва заметный на фоне огромной ночи, но он горел.
А в доме на окраине Сосновки Нина взяла угольный карандаш. Она рисовала не прошлое, которое нужно забыть, а будущее. И на этом листе бумаги, как и в жизни, много черного цвета, но именно он делал светлые пятна такими яркими.
Ноябрь вернулся в Сосновку неожиданно. Наступили холода, и даже печка не согревала дом. Нина стояла у прохладного окна и смотрела на улицу. В доме очень зябко. Сергей протопил печь с утра, но она уже остывала. Сергей занес охапку дров и бросил ее около печки. Они оба молчали. Прошло несколько месяцев с того солнечного дня, как она приехала к нему. Но теперь романтика исчезла, а на ее место пришли суровые будни. Действительность пахла заботами.
— Ты приготовилась?
— К чему? – Нина даже не обернулась.
— Нам надо отправить посылку Лере.
— Точно. – она собрала для дочери коробку.
Нина надела сапоги, бесформенный, но теплый пуховик. Она купила его на рынке в райцентре. Свои стильные пальто положила в сундук, здесь они бесполезны.
— Надень сапоги. – посоветовал Сергей.
Она оделась и стояла у порога. Нина с грустью вспомнила, как садилась в теплую машину, а сейчас ее нет и в помине. Оставался только пеший путь.
Вдвоем они вышли на улицу. Ветер тут же ударил в лицо, бросил горсть ледяной крупы. Грязь под ногами чавкала, и ноги засасывало в нее.
Держись за меня, - Сергей подставил локоть.
Они шли и молчали. Сергей много работал, заказы на посуду шли, но денег это приносило впритык. Ему приходилось брать подработки: чинить крыши соседям, колоть дрова старикам. Вечером он приходил уставший, с серым лицом, и у него не хватало сил на долгие разговоры при свечах.
Нина тоже работала. Она рисовала, помогала в мастерской, пыталась вести хозяйство. Но ее городские руки не приспособлены к стирке в тазу и ношению воды. Спина болела постоянно. Кожа на руках огрубела и потрескалась, несмотря на кремы.
Они проходили мимо дома Клавдии. Соседка, как обычно, дежурила у окна. Увидев их, она демонстративно задернула занавеску. Деревня не простила Нине ее «падения». С ней здоровались сквозь зубы, а в спину летели шепотки.
- Не обращай внимания, - сказал Сергей и почувствовал, как напряглась ее рука.
- Я стараюсь, - выдохнула Нина. - Но иногда мне кажется, что они ждут, когда я сломаюсь, не выдержу и побегу.
- А ты возьмешь ноги в руки? - он спросил это легко, но в голосе звенело напряжение. Он тоже боялся этой зимы, ведь она превратится в проверку их чувств на прочность.
- Нет, - решительно заявила Нина и выдернула ногу из особенно липкой жижи.
- Пусть на надеются.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19. Глава 20. Глава 21. Глава 22.