— Круто, — раздался голос от двери.
Там стояла Лера. Она не заходила внутрь, брезгливо опиралась плечом о косяк, но наблюдала внимательно.
— Реально сами сделали?
— Сами! — гордо ответил Тимур и поднял перепачканные по локоть руки. — Лерка, иди попробуй!
— Не, я пас, — фыркнула она, но Андрей заметил, что она смотрела на гончарный круг с интересом. В ней всегда проскальзывала тяга к искусству. Андрей пытался перенаправить ее в "правильное русло" вроде графического дизайна.
— Теперь это нужно срезать и высушить, — сказал Сергей и взял леску. — А через неделю, когда приедешь, обожжем в печи. Тогда она станет твердой, как камень.
— Через неделю? — Тимур повернулся к отцу. — Пап, мы приедем через неделю? Мне надо вазу забрать!
Андрей посмотрел на сына, перемазанного серой жижей, счастливого до ушей. Посмотрел на Нину, она вытирала сыну лоб чистой частью ладони.
Они подстроили идеальную ловушку. Сергей привязал мальчика к этому месту не словами, а делом. Теперь Тимур перестанет ждать встречи с мамой, а поторопится сюда ради своей кривой вазы.
— Обязательно, — глухо пообещал Андрей. — Иди мой руки. Вон там, в ведре.
Тимур побежал к умывальнику. Сергей встал, вытер руки ветошью. Он встретился взглядом с Андреем.
— У парня хорошие руки, — спокойно сказал гончар. — Чувствительные.
— У него руки хирурга, — резко ответил Андрей, он жаждал хоть как-то уколоть. — Или пианиста. Глину месить — много ума не надо.
— Согласен, для этого душа нужна, — парировал Сергей и не повысил голоса. — А ум... ум иногда только мешает.
Андрей хотел ответить грубостью, но промолчал. Он понимал, что в этой словесной дуэли на чужой территории он выглядит проигравшим.
— Пойдемте обедать, — позвала Нина и почувствовала, как снова сгущается напряжение.
Они вышли из сумрака мастерской на яркое солнце двора. Тимур бежал первым, размахивал мокрыми чистыми руками, а за ним шли трое взрослых, каждый из которых нес свой груз невысказанных слов.
Вскоре Нина уже хлопотала на кухне, а все сидели на лавке и наблюдали за ней.
— Мам, ты похудела, — произнесла Лера.
— Здесь много работы, — улыбнулась Нина. — Я рисую, Лера. Представляешь?
— Пишешь красками? — удивился Андрей.
— Да. Сергей делает посуду, а я создаю эскизы для тарелок.
Андрей хмыкнул.
— И много на этом заработаешь?
— Андрей, не надо, — тихо попросила Нина. — Не начинай. Мы не ради денег работаем.
— А для какой цели? — он обвел рукой комнату. — А оно тебе надо? Удобства на улице? Отсутствие горячей воды? Нина, очнись. Это игра. Ты наиграешься и завопишь.
— Я уже выла, — ответила она. — В нашей московской квартире. Здесь я дышу.
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла Алевтина Петровна. Она была красная и запыхалась. Видимо, бежала от своего дома, едва увидела машину зятя. В руках она держала кастрюлю.
— Явились! — выдохнула она. — Собрание устроили!
Она прошла в кухню напролом. Поставила кастрюлю на стол, подвинула пакеты Андрея.
— Вот! — провозгласила она. — Борщ! Горячий! А то заморили детей голодом! Мать-кукушка! Бросила кровиночек, а сама с мужиком милуется!
— Мама, выйди, — сказала Нина. Ее голос дрожал, но остался категоричным.
— Что?! — Алевтина Петровна поперхнулась воздухом. — Я?! Выйти?! Из дома, где мои внуки?! Да ты совсем совесть потеряла! Я тебя вырастила! Я ночей не спала! А ты меня гонишь?!
Она повернулась к Андрею.
— Андрюша, скажи ей! Забери детей! Немедленно! Нельзя их тут оставлять! Тут антисанитария! Тут распущенность!
Тимур испуганно прижался к Лере, она стояла в дверях мастерской. Лера положила руку мальчику на плечо. Андрей увидел этот защитный жест. Он посмотрел на тещу, на ее перекошенное злобой лицо. На кастрюлю с борщом, которую она использовала как таран. И вдруг он увидел очень ясно всю свою жизнь с Ниной.
Эта женщина управляла ими. Она стравливала их, она питалась их неуверенностью. Она разрушила их брак не меньше, чем его равнодушие.
— Алевтина Петровна, — сказал Андрей громко. — Замолчите.
Теща осеклась. В комнате стало тихо.
— Никто никуда не поедет, пока я не решу, — продолжил он. — И никто не будет оскорблять Нину. Она мать моих детей.
Нина посмотрела на него с удивлением. Сергей чуть приподнял бровь.
— Ты... ты защищаешь ее? — прошептала Алевтина Петровна. — После того, что она сделала?
— Я защищаю свою семью, — ответил Андрей. — От вас.
Он повернулся к Нине.
— Мы останемся на обед, если ты не против. Я хочу побыть с детьми.
Нина кивнула. Слезы снова навернулись ей на глаза.
— Конечно. Садитесь.
Алевтина Петровна постояла минуту. Она задыхалась от возмущения.
— Никто никуда не поедет, пока я не решу, — продолжил Андрей твердым голосом. — И никто не будет оскорблять Нину в моем присутствии.
Алевтина Петровна схватилась за ручки кастрюли, собиралась унести свой кулинарный шедевр обратно, лишить предателей пищи.
— Ах так?! — взвизгнула она. — Тогда сидите голодные! Я для внуков старалась, а не для...
— Оставьте кастрюлю, мама, — тихо, но властно сказала Нина.
Алевтина Петровна замерла.
— Что? — переспросила она, и не поверила своим ушам.
— Борщ оставьте, — повторила Нина. — Тимур голодный. Вы же для внука старались? Вот и не наказывайте его за наши грехи. А сами... идите. Вам нужно успокоиться.
Алевтина Петровна осталась с носом. Если она заберет еду, то подтвердит, что она эгоистка, а не любящая бабушка. Если оставит — уступит дочери.
Лицо Алевтины Петровны пошло красными пятнами. Она с грохотом опустила кастрюлю обратно на стол, так что крышка звякнула.
— Подавитесь! — выплюнула она. — Ешьте! Пусть вам этот борщ поперек горла встанет! Ноги моей здесь больше не будет!
Она развернулась на стоптанных каблуках и вылетела из дома, хлопнула дверью так, что с полки посыпалась штукатурка.
В комнате повисла тишина. Все смотрели на злополучную кастрюлю, от которой шел аппетитный пар.
— Ну что, — Андрей первым нарушил молчание, устало опустился на стул. — Кажется, у нас на обед борщ с привкусом проклятий. Кто рискнет?
— Я! — крикнул Тимур, который ничего не понял про проклятия, зато очень хотел есть. — Бабушка вкусно готовит!
Обед прошел странно. Они ели дорогие деликатесы Андрея и простую картошку Сергея. Ели борщ Алевтины Петровны, который оказался вкусным, несмотря на яд ее слов. Тимур болтал без умолку. Лера молчала, но улыбалась. Нина сидела между двух мужчин. Между прошлым и настоящим.
Солнце клонилось к закату, Андрей посмотрел на часы. Ему казалось, что он пробыл здесь вечность. Каждый предмет в этом доме — от грубых половиц до глиняных кружек — кричал о том, что Нина теперь принадлежит этому миру.
— Нам пора, — он поднялся.
Тимур тут же вцепился в руку матери.
— Я не хочу! — захныкал он. — Мам, почему мы не можем остаться? У меня же каникулы! Я хочу спать с тобой!
Нина присела перед ним, глядела в заплаканные глаза сына. Сердце ее разрывалось, но она понимала: оставить его здесь сейчас, в этих спартанских условиях, без подготовки, без вещей, с Андреем, который на грани срыва — значит добить мужа.
— Сыночек, — мягко произнесла она и погладила по голове. — Папе нужно на работу в понедельник. И у Леры... планы. Но мы договоримся.
Она подняла глаза на Андрея. В ее взгляде была немая просьба и твердость.
— Андрей, привози их. Пожалуйста. Каждые выходные. Или оставь Тимура на пару недель, когда я... когда мы немного обустроим быт.
Андрей смотрел на сына, тот жался к матери, и на гончара, который молча стоял у окна и не вмешивался, но наблюдал за всеми.
— Я привезу детей, — глухо сказал Андрей. — В следующую субботу. А насчет каникул... посмотрим. Если ты наладишь здесь нормальные условия.
— Я организую, — пообещала Нина. — Правда, Тимур? Мы с дядей Сергеем сделаем тебе настоящий шалаш.
Они вышли во двор. Воздух густой и теплый, пахло вечерней рекой. Андрей подошел к машине. Он чувствовал себя опустошенным, но без той злобы и раздражения, что душили его неделю.
Он открыл дверь, но не сел сразу. Повернулся к Нине.
— Ты... ты счастлива? — спросил он тихо и поглядел ей в глаза.
Нина на секунду задумалась. Она посмотрела на свои руки, испачканные углем, на старый дом, на Сергея, замершего на крыльце.
— Я живая, Андрей, — ответила она просто. — Впервые за долгое время.
Он кивнул и принял этот ответ как освобождение. Сел в машину. Завел мотор.
В зеркале заднего вида он видел, как удалялась фигура Нины. Она махала им рукой. Рядом с ней Сергей. Они не обнимались. Они просто стояли рядом, плечом к плечу, две части одного целого, которое наконец сложилось.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19.