Евдокия, казалось, не слушала Пылеева – смотрела на свои руки, устало сложенные на коленях, иногда переводила взгляд на белеющие под снегом верхушки тополей за окном… Лишь при последних словах Аркадия Антоновича подняла глаза, усмехнулась. Расставленными руками Пылеев крепко держался за края трибуны, гневно и обличительно – с видом праведника… – вещал:
-Да!.. Какой пример подаёт она вам всем, – если по ночам принимает мужчин!
Девчонки заговорили наперебой:
-Чего он несёт!.. Что мелет! Какой пример! Каких мужчин!..
Валюшка Муравина высказалась совсем откровенно:
-Это он - про Евдокию? Недоумок.
Бригадир Савельева молча вышла из зала заседаний. Девчонки бросились за нею – не обращали внимания на Пылеева, что надрывался в ярости:
-Всем вернуться! Собрание не окончено!
Кому осмелился приказывать-то, Аркадий Антонович?.. Шахтёркам? Девчонкам, которые не боятся в забой спускаться, не боятся управлять подземным электровозом, держат в руках отбойный молоток, откатывают гружёные углём вагонетки… и при тусклом свете шахтёрских ламп, по пояс в воде, рубят уголёк?.. Это им вслед ты кричишь, – чтоб они послушно вернулись и дослушали тебя?.. Невдомёк тебе… Аркаша: самое время – судьбу возблагодарить, что безудержная волна не хлынула в сторону трибуны… и не снесла тебя, а выбежали девчата за Евдокией.
В превеликой досаде сгрёб Аркадий Антонович свои бумаги… И подался к Лидии Макаровне. Увесистую папку швырнул на стол, ещё и кулаком грохнул:
-Это… Это саботаж!
-Это… что? – Лидия Макаровна скрыла усталую улыбку.
- Прямой… демонстративный отказ от выполнения своих обязанностей! Они… бригада шахтёрок ваших, поднялись и ушли с организованного мною собрания!
- Видно, Аркадий Антонович, у нас с вами разные понятия о выполнении обязанностей, – сдержанно перебила Пылеева начальник смены. – Обязанность шахтёрской бригады – выдавать на-гора уголь. И девчонки с этим справляются.
-Убрать!.. Немедленно снять Савельеву с бригадирства! Это она, заводиловка!.. Это она… за собой всех ведёт!
- Как положено бригадиру, Аркадий Антонович. А у нас сегодня тоже совещание было: Кузнецов, второй секретарь, собирал. А после совещания я и подошла к нему – про отчёт-то наш узнать. Кузнецов долго не мог понять меня – о каком отчёте я говорю.
-Кузнецов?.. – оторопел Пылеев. И тут же кулаком ударил себя в грудь: – Это моя инициатива! Это я решил проверить, как работает ваш бригадир Савельева! Моя бдительность… бдительность районного руководителя… не позволяет мне быть безразличным, если совершается вредительство… портятся рабочие инструменты и спецодежда! И это – в военное время! Да Кузнецов мне спасибо скажет – за проявленную вовремя инициативу!
Лидия Макаровна сочувственно покачала головой:
-Думаю, не скажет… Кузнецов намерен спросить вас о том, почему в шахте своевременно не производится замена рабочих инструментов и спецодежды. А также – почему используются старые, не подлежащие ремонту, водоотливные насосы. Вы ведь за это отвечаете в райкоме?
Пылеев растерянно вытер платком взмокший лоб… Какой ушлой и въедливой оказалась баба! Да, что-то там выделялось – на ремонт шахтного водоотлива. И отремонтировали же! И насосы работали, – плохо ли, хорошо ли, но работали! И так удачно получилось: основная часть денег осталась неиспользованной… А Галинке на Урале потребовалась новая шубка – тёща сообщила об этом в письме к Аркаше. Сообщать тёща умеет так, что обычно Аркаше бывает нечего возразить ей. К тому же деньги сами в руки легли - как раз на Галинкину шубку…
До войны тёща работала на металлургическом заводе, была знакома со всеми руководителями, а главное – с их жёнами… Богатые и полезные тёщины связи сыграли не последнюю роль в получении заветной брони. И – что ж: откажешь Галинке в новой шубке, особенно – когда военком Иванцов с пустым рукавом офицерской гимнастёрки вместо правой руки хмуро и вежливо напомнил Пылееву, что срок брони заканчивается… Вообще-то, Аркадий Антонович собирался тоже эвакуироваться – с тёщиным заводом. Но тёща, как всегда, всё рассудила по-своему: раздобыла бронь, устроила Аркашу в райком и сказала, что он останется и будет присматривать за квартирой…
Выходит, – наступление с двух сторон: второй секретарь Кузнецов, военком Иванцов… Ещё и бригадирша эта взбрыкнула!
Около шахтных ремонтных мастерских – Евдокия с инженером. Сияет улыбкой, матершинница, – словно не её сейчас инструктор райкома обвинил в невыполнении обязанностей и во вредительстве, в заведомой порче инструментов и спецодежды.
А Полунин показывает ей выточенные рукоятки для шахтёрских кирок. Нашёлся, – мастер на все руки!..
Ладно, Дусенька! Ещё посмотрим, к чему ведёт неуважение к руководящим работникам! Сейчас бы Кузнецову объяснить – про этот нелепый отчёт с «Огнедарской»… да срочно тёще письмо отправить, напомнить: бронь-то обновить пора!
К ремонтным мастерским подошёл Петро Парамонович. Осмотрел новые рукоятки, кивнул бригадиру Савельевой:
-Что ж, Евдокия Андреевна!.. Кирки-то – считай, новые. Такими рубил бы и рубил наш уголёк! И руки бы радовались, и душа. На века сделаны! Не иначе, – придётся тебе, Дунюшка, хотя бы борщом угостить инженера.
-Надо, – значит, угостим! – согласилась с дедом Евдокия.
Инженер Полунин улыбнулся:
-Про века говорить не будем, Петро Парамонович. Я вот как раз рассказываю Евдокии Андреевне про угольные комбайны, что после войны в шахты придут. Кирки отдадим в музей.
-Слушал бы тебя… и слушал, Серёга, – вздохнул дед. – Только пока нам без дедовской кирки – никак… А ты ж у нас здешний, выходит, Сергей Михайлович? Смотрю, – всё по-нашему делаешь. Я уж, было, думал, что из молодёжи никто и не знает, как держак-то для кирки выточить. А ты – вон как ловко справился!
- Так я же инженер, Петро Парамонович. Притом – не в первом поколении. Горными инженерами отец и дед были. А дед, Иван Иванович, любил рассказывать: ещё когда в наших краях открывались первые шахты, его… то ли дед, то ли прадед, Владимир Тимофеевич Прохоров, был одним из первых горных инженеров. В Питере Горное училище окончил – то, что было учреждено по приказу императрицы Екатерины Второй. Потом это училище преобразовали в Горный Кадетский корпус. И приехал горный инженер Прохоров работать на Северский Донец. Потом его сюда, на реку Белую, перевели управляющим угольными рудниками.
-И наши, Савельевы, тоже с дедов-прадедов шахтёры, – задумчиво улыбнулась Евдокия. – Захар Савельев десятником работал на «Перевальной», первой здешней шахте. Может, и знали они друг друга, – горный инженер Прохоров и десятник Захар Савельев…
Может, и знали…
Но то, что ему очень нравится Евдокия Савельева, бригадир девичьей шахтёрской бригады, инженер Полунин знал точно.
Вот только как сказать ей об этом, Сергей не знал…
…В конце зимы девчонки заметили, что Валюшка Муравина прямо светится, – будто от какого-то тайного-тайного счастья… Казалось, – и не ходит Валя, а летает на невидимых крыльях.
И что бы могло случиться?.. – гадали подружки.
Однажды из Валюшкиного кармана выпал треугольник – солдатское письмо. Бригадир Савельева подняла письмо, протянула Валентине. Не сдержалась от простого девичьего любопытства:
- От кого письмо-то, Валюшка?
Валя бережно опустила солдатский треугольник в карман, подняла на Дунюшку неожиданно застенчивый взгляд. Дунюшкины бровки-стрелочки взлетели в удивлении: это что ж так повлияло на резкую, грубовато-насмешливую Валентину, что она вдруг застенчивой стала…
А Валюшка порывисто обняла подругу, сокровенно прошептала:
- Ой, Дунь!.. Я так хочу рассказать тебе!
Продолжение следует…
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10
Первая часть повести Вторая часть повести
Третья часть повести Пятая часть повести
Шестая часть повести Седьмая часть повести
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)
