Пылеев хорошо помнил, как аккуратно он повесил пальто на вешалку в прихожей, а пиджак и брюки с рубашкой – на спинку стула.
Сейчас Аркадий Антонович с недоумением обошёл вокруг стула: на спинке насмешливо висел один галстук… Тот самый галстук, при виде которого Матвеев, первый секретарь райкома, неизменно хмурил брови и покачивал головою:
-Лишнее это, Аркадий Антонович. Вы ж – в райкоме, а не на сцене либо в ресторане.
Пылеев всякий раз заверял первого, что подберёт подходящую форму галстука и более сдержанный цвет… А про себя надменно усмехался: ясно, что хромоногому Матвееву не к лицу такие галстуки… Вот и ходит в военной форме, хотя уже год, как отвоевался, – вернулся из госпиталя на протезе…
Обескураженный Аркадий Антонович на всякий случай даже под стул заглянул, но рубашки с брюками и там не было.
И модного пальто на вешалке в прихожей не было…
Новых тёплых ботинок под вешалкой тоже не оказалось.
А перед глазами – разгневанный первый секретарь Матвеев.
И райкомовский «газик» – в конце улицы: что ж, – в одних носках к нему идти?.. Как жалел сейчас Аркадий Антонович, что поторопился выйти на крыльцо и не стал надевать ботинки – поискал глазами и сунул ноги в вязаные Дуськины тапки – понятно, что сие изделие Пылееву лишь на нос, но покурить на крыльце можно. Ещё и выразительнее вид будет в Дуськиных тапках – после совместно проведенной ночи-то…
Пылеев отчаянно перебрал одежду на вешалке: хоть бы какой, пусть самый захудалый, пиджачишко мужской отыскался! Либо потёртый ватничек шахтёрский! Но на вешалке – лишь вязаная Дуськина телогрейка, пара кофт да старенькое девчоночье пальтишко.
Так, в Дуськиных тапках, украшенных какими-то бубенчиками, по смёрзшимся колдобинам, перебежками, под изумлёнными взглядами баб, добрался Аркадий Антонович до «газика». Так и ехал – в промёрзшем за ночь райкомовском «газике», в одном исподнем, без ботинок…
Как назло, по дороге Аркадия Антоновича остановил военком Иванцов:
- Подбросишь, Пылеев?
Сел рядом, удивлённым взглядом окинул Аркашины исподние штаны и сорочку. Аркадий Антонович принялся сбивчиво объяснять – про Дуську, что вскружила голову… а потом подло обманула, про шахтёрок с чёрными лицами, что с зарёю ни с того, ни с сего явились во двор к Савельевым… про эту чертовку Нинку Павлухину, что под шумок вынесла из дома рубашку с брюками и пальто… ещё и ботинки прихватила!
Из невразумительных, бессвязно-жалких Аркашиных слов военком Иванцов решительно ничего не понимал. Наконец, кое о чём догадался, – укоризненно покачал головой:
-Ээх, Пылеев!.. Женатый человек!
-Был женатый, Александр Степанович, – мрачно и обиженно уточнил Аркадий Антонович. – Тёща постаралась… Развела нас с Галиной.
Иванцов ещё раз взглянул на исподние штаны Аркадия Антоновича, скрыл улыбку:
-Ладно тебе, Пылеев. Уж так-то не горюй. Поозорничают бабы – и вернут одежонку твою: на что им твои брюки! Да и тебе самому щегольский костюмчик с пальтишком всё равно без надобности: прибудешь к месту службы – там выдадут тебе положенную форму. А со временем, может, спасибо шахтёркам скажешь, – за то, что уму-разуму поучили тебя.
Аркадий Антонович угрюмо промолчал: нечего сказать, – утешил военком…
…Инженер Полунин бережно достал из нагрудного кармана спецовки чуть примятый букет пролесков, протянул Евдокии.
И показалось Дунюшке, что вспыхнули первоцветы крошечными и ласковыми синими огоньками, и посветлело от них в привычном полумраке забоя…
И хорошо, что полумрак: вдруг сорвались слезинки с Дунюшкиных ресниц. Она склонила лицо к пролескам, но тут же заносчиво вскинула взгляд:
- В честь чего это?
- В честь весны, Евдокия Андреевна.
А сердце девичье забилось в тревожной догадке: накануне инженер Полунин вернулся из госпиталя, где снова проходил строгую врачебную комиссию.
-Уходите?..
Сергей почувствовал, как Евдокия затаила дыхание.
Хотелось обнять её, прижать к себе…
И надо было успеть проверить крепление кровли, шахтную вентиляцию, посмотреть, как справляются насосы с откачкой воды из выработки.
Сдержанно сказал:
- Завтра. С рассветом.
Может, не здесь, не в забое… не в полутёмной шахтной глубине, спрашивают об этом… Может, в руках должен быть не маленький примятый букет синих первоцветов, а целое облако белых роз… Наверное, говорят об этом в сиянии звёзд, а не в тусклом свете уставших шахтёрских ламп… И единственная в мире девчонка должна быть одета в самое красивое платье и туфельки на звонких каблучках… а не в шахтёрскую спецовку и тяжёлые резиновые сапоги…
Но Сергей спросил:
-Будешь ждать?
И Дунюшка сама прижалась к его груди – счастливо и горестно, а он гладил её вздрагивающие плечики, незаметно касался губами выбившейся из-под шахтёрской каски пряди тёмно-русых волос.
Потом она подняла глаза, просто и твёрдо сказала:
- Я буду ждать тебя.
…Светлыми ручьями отшумела весна в балках.
От смены к смене… От спуска в забой до подъёма на-гора, от письма к письму шли минуты, дни, месяцы…
И в эти минуты, дни и месяцы ожидания и надежд шахтёрки вдвое, втрое перевыполняли нормы добычи угля, за смену грузили в вагонетки – сверхпланово! – более ста тонн антрацита, откачивали воду, собирали и сами монтировали шахтное оборудование.
Любаня Соколова – по строгому приказу бригадира Савельевой – работала теперь на поверхности. Надо было, – сортировала уголь, помогала в шахтных ремонтных мастерских – оказалось, что Любаша не только уголь сортировать умеет, а и гайки закручивать – крепко-накрепко. Стирала в прачечной спецовки, ремонтировала девчоночью шахтную одежду. Успевала собрать ведёрко спелых вишен – девчонкам, в забой…
А однажды налепила вареников с вишней, сложила в большущую миску – порадовать подружек в короткий шахтёрский перерыв. Вместе с миской, прикрытой чистым полотенечком, пристроилась Любаня в шахтной клети, что спускала в забой ручную механическую лебёдку и отремонтированные отбойные молотки.
С варениками девчонки управились в момент. Валюшка Муравина скомандовала:
-Подставляйте кружки, девчата. – Разлила вишнёвый сок со дна миски, подняла свою кружку:
- За то, чтоб сегодня – по две нормы! И – за здоровье Надюхиного электровоза!
А Дунюшка взглянула на Любаню… Улыбка на лице бригадира Савельевой сменилась тревогой:
-Люб!.. Люба!
Любаша прикрыла глаза:
-Всё хорошо… Я вот только посижу у вас… немного, и – наверх.
И прикусила губы, чтоб сдержать стон…
Девчонки, что научились добывать уголь, откатывать гружёные вагонетки, управлять шахтным электровозом и откачивать воду, теперь должны были – прямо сейчас! – научиться детей рожать… и – принимать роды.
Растерялись только на минуту. Из дубовых досок соорудили подобие кровати, бережно уложили Любаню. Валюха уверенно вспомнила:
-Рожали же наши бабушки и в поле, и на сенокосе! А шахта чем хуже?
Петро Парамонович что-то негромко сказал Вершинину и Кондратьеву. Деды согласно кивнули: дело – сокровенное, что ж смущать девчоночку… Даст Бог, – справится Любаша, раз время пришло…
И отошли в конец выработки, присели на глыбу породы.
А Петро Парамонович сбросил спецовку, и майку снял, – протянул Евдокии.
-Майка-то твоя нам на что, дед? – Валюшка вскинула удивлённые глаза.
-Пригодится. Нынче утром Пелагея Васильевна чистую дала, – немногословно объяснил Петро Парамонович. – Протянул баклажку: – Вода здесь, непочатая. В роднике за терриконом набрал перед сменой. – Осторожно погладил Любашу по голове: – Ты уж постарайся, хорошая моя… Мальчишечку ли… девчонку, – постарайся. Сама шахта будет крёстной матерью ребёночку твоему, и сил ему даст. И тебе, дочушка, дай Бог сил – на такое дело… Уж как рад твой Алёха будет, уж как рады мы все будем!
Много разных звуков, разных голосов слышала шахта.
А от громкого крика новорождённого мальчишки, казалось, притихла… Ласково задышала в Любашино лицо пресной угольной свежестью.
Мальчишка родился как раз к спуску шахтной клети. Евдокия завернула его в чистую дедову майку, поднесла к Любаше:
-Смотри, Любань, – какой Алексеевич!
Валюшка Муравина опустилась на землю, обняла глыбу угля. Неожиданно расплакалась:
-Ой, Любка! Любанечка! Ты молодец! Какая ты умница! Как у тебя хорошо это… получилось! Я тоже так хочу! Я тоже хочу такого мальчишечку!
Евдокия улыбнулась:
- Ну, значит, так и напиши лейтенанту Плетнёву: так, мол, и так… Ты, Володюшка, побыстрее фашистов побеждай, и приезжай на «Огнедарскую» – я тебе сына рожу…
Впрочем, плакала не одна Валюшка. Девчонки-шахтёрки вытирали слёзы… и знали, какие слова напишут своим бойцам.
Прославленная 383-я Шахтёрская дивизия сформировалась в первые дни Великой Отечественной войны. Шахтёры, как известно, всегда были народом рисковым, горячим и смелым, к тому же – боеготовым. Поэтому 383-я дивизия стала одним из сильнейших, элитных соединений Рабоче-крестьянской Красной армии.
В составе 16-го стрелкового корпуса 383-я Шахтёрская дивизия освобождала Крым – Феодосию, Судак, Алушту, Ялту, Севастополь. Сражались наши шахтёры в последней масштабной битве на мысе Херсонес.
А на родной донбасской земле оставались женщины, старики и дети. За счёт добровольных, что называется – от сердца, взносов был создан фонд обороны. Заработанные во время субботников и воскресников деньги – более трёх с половиной миллионов рублей – молодёжь Донбасса перечислила на счёт фонда обороны.
Повсеместно шёл сбор тёплых вещей для фронтовиков. Женщины вязали шерстяные носки, свитера, подшлемники, варежки, шарфы. Ворошиловградцы (по-нынешнему – луганчане) передавали на фронт тысячи полушубков и валенки. Женщины и дети взяли на себя заботу о раненых бойцах и командирах в госпиталях, развёрнутых на Донбассе. На станции Ясиноватая встречали санитарный поезд, созданный управлением Южно-Донецкой железной дороги.
Создавалось Народное ополчение. Около четырёхсот тысяч тружеников Донбасса, отработав смену в шахте или на заводе, шли на помощь бойцам. Повоторилось это летом 2014-го…
На сооружение оборонительных рубежей из Ворошиловградской (Луганской) области отправились более трёхсот тысяч человек, из Сталинской (Донецкой) области – более двухсот тысяч.
Это – к слову о сегодняшней ситуации, люди. Не гневные причитания нужны – когда это всё закончится!.. Бойцам нужна помощь. Помочь может каждый.
После освобождения Донбасса в 1943-м году женщины спустились в затопленные и заваленные шахты – стали шахтёрками. Сделали немыслимое:
1.В короткий срок возродили Донбасс.
2. Своевременно и в полном объёме обеспечивали оборонную промышленность стратегическим сырьём – углём, что, по словам Сталина, было «половиной победы».
3. Своим трудом заработали профессиональный праздник – День Шахтёра.
4. Верили. Надеялись. Любили. Ждали.
5. Нарожали и вырастили целое поколение детей.
В годы Великой Отечественной войны подземными рабочими в угольных шахтах работало более двухсот с половиной тысяч женщин – это составляло 86 % шахтёрских коллективов. В январе 1944-го женщины-шахтёрки дали всенародную клятву: каждый день выполнять две нормы – за себя и за воюющего или погибшего отца, брата, мужа, любимого.
Работали женщины-шахтёрки вручную – без комбайнов и механизированных комплексов.
В 1983 году, в честь празднования сороковой годовщины освобождения Донбасса, наш донбасский поэт Николай Хапланов посвятил женщинам-шахтёркам стихотворение «Шахтёрки военной поры»:
- Я бы женщинам, что в войну
в шахте работали, памятники ставил…
(из разговора со старым горняком)
Было время горькое…
Край, врагом ограбленный,
С болью ясноокими
поднимался бабами.
Только утро серое
Зорькой занималось,
Чьи-то жёны верные
В шахту опускались.
Грохотали где-то
Взорванные дали.
Бабы для Победы
Уголь добывали.
Были слёзы жгучие
И мозоли рваные.
Были бабы лучшие
От бессонниц пьяные.
Бабы, бабы, бабоньки…
Женщины шахтёрские.
Нет, не звали слабыми
Вас той горькой осенью.
Губы не целованы,
И тела не тронуты.
Уголь, вами добытый,
Был дороже золота.
Всё для фронта… Сами же
После смены падали.
Хлеба тощий краюшек
был большой наградою.
Кипятком согретые
И махрой пропахшие,
Для большой Победы
Опускались в шахту вы.
Надрывались - тонкие…
Слёзы лили нежные…
Не были девчонками,
Бабоньки, вы прежними.
Огрубели, высохли.
Лишь глаза лучистые.
Лишь держали вЫсоко
Души свои чистые.
- Возвращайтесь, воины! -
Лишь шептали, охали.
Молотки отбойные
Пулемётно грохали.
Не дождались многие.
Никого не встретили.
И остались вдовами
на десятилетия.
Руки целовать бы им –
Только мало этого.
В бронзе изваять бы их,
В робу ту одетыми.
В телогрейках стёганых,
В сапогах резиновых,
Гордые и строгие,
Сильные, красивые.
Рядом с бюстом маршала,
Памятником лётчику,
Пусть стоит и наша
Женщина на площади.
Женщина шахтёрская,
Баба ясноокая…
Было ведь не просто ей
В ту годину горькую.
Это – к слову о Донбассе.
Дорогие читатели! Автор от всего сердца благодарит вас за интересные и добрые комментарии, за понимание и поддержку, за общение. И ждёт встречи с вами во время публикаций следующих частей повести «Антрацит».
Глава 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5
Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10
Первая часть повести Вторая часть повести
Третья часть повести Пятая часть повести
Шестая часть повести Седьмая часть повести
Навигация по каналу «Полевые цветы» (2018-2024 год)