Найти в Дзене
Полевые цветы

Я тебе неровнюшка… (Часть 6)

Инженеру Колядину так же сухо сказала:

- На конюшне с делами справляться Анюта помогает отцу своему.

Владимир неловко держал в руках кулёк с конфетами. Татьяна Алексеевна вздохнула:

- Раз от сердца гостинец, – к сердцу и принять надобно. А провожать домой Анюту не надо.

-Почему же? – растерянно улыбнулся Владимир.

-Оттого, что она у нас мала ещё, – для Ваших провожаний. И… Вы по себе ищите, – кого до калитки-то провожать. За конфеты девчонке нашей – Спаси Христос. Ступайте с Богом, Владимир Михайлович.

Татьяна Алексеевна закрыла за собою калитку.

Инженер Колядин снял форменную фуражку, взъерошил светлые волосы: видно, права маманя Анюткина… Мала Анюта, – для того, чтоб смотреть на неё так… как в жаркой сладости смотрел он, когда она стояла перед ним в промокшей под дождём рубашке… Ей расти и расти, – до таких его взглядов.

Над чертежами снова засиделся далеко за полночь. Устало прикрыл глаза… и тут же увидел Анюту. Голосок её счастливый услышал, – как рассказывала она, что у молодой и весёлой кобылы Мальвы родился такой же весёлый и золотистый жеребёночек. Назвала его Анютка Лютиком. И Владимир вдруг почувствовал несказанное счастье, – оттого, что ласкового золотистого жеребёнка зовут Лютиком…

А потом… представил, как под льняной рубашкой трогает пальцами крошечные Анюткины сосочки, чуть сжимает её грудь…

Встрепенулся от бесстыдных мыслей, закурил.

Задремал лишь перед рассветом. И снова захлёстывало жаром: в полусне-в полудреме ласкал безудержно Анютку…

Владимир заставлял себя не думать про Анюту. Старался не бывать на конюшне, – вообще-то, горному инженеру делать там особо нечего. Но выдержал всего лишь несколько дней, а потом очень серьёзно убедил себя, что всенепременно должен зайти на шахтную конюшню: ну надо же подсчитать, во сколько обойдётся ремонт крыши! И… жеребёнка Лютика увидеть хочется, – подрос, наверное… Одним словом, выходило так, что не было причин не зайти на конюшню, – прямо сегодня.

А Анютка снова испуганно метнулась прочь, – лишь увидела, что инженер направился к конюшне. И Владимир заметил, как уже за шахтным двором мелькнула расшитая Анютина рубашка и полураспустившаяся коса. Поднял с травы упавшую красную шёлковую ленту. Смотрел, как золотистый жеребёнок на расставленных тоненьких, высоких и стройных ножках сосёт молоко у матери. Лютик покосился на Владимира, и тут же в наслаждении прикрыл большие тёмные глаза.

А у Владимира всколыхнулась земля под ногами – от желания, чтоб Анюта рядом была… чтоб вместе с нею смотреть, как Лютик сосёт молоко…

Анюткину ленту бережно положил в карман, – чтоб завтра снова зайти на конюшню. Сейчас инженеру Колядину надо спуститься в шахту: мужики начали устанавливать новую крепь из дубовых брёвен. Ну, а завтра – надо же отдать ленту Анюте!..

Только и завтра, и в последующие дни Анюту на конюшне он не нашёл. Гордея Ивановича спрашивать стыдился. И ленту Анютину стыдился отдать ему.

А потом увидел, как Анюта разговаривает с Захаром Мигулиным, коногоном. Захар осторожно, обеими ладонями гладил Огонька по голове и спине, обнял верного своего коня, прижался к нему лицом. Огонёк протяжно вздохнул, опустил голову на Захаркино плечо, – будто бы понимал, что с Захаром им больше не работать…

Владимир Михайлович подошёл к ним, кивнул Захару. Протянул Анюте красную ленту. Анютка взмахнула ресницами, отчего-то покраснела… А Захар перевёл чуть озадаченный взгляд с Анютки на инженера. Заторопился:

- За Огонька спасибо тебе, Ань. Пойду я, некогда мне.

Анюта и сейчас хотела убежать, а Владимир удержал её за руку, заглянул в глаза:

- Что ж ты убегаешь… что ж прячешься от меня, Анютонька? Либо обидел я тебя чем? Прости, коли так… А я вот… думаю о тебе, – каждый день. Так хотелось увидеться с тобою…

Понимал, что не должен говорить ей таких слов… Корил себя за признание, а сдержаться не мог… А в почти неслышных Анюткиных словах – стыдливое счастье:

- И… я – каждый день… И… мне хотелось увидеть Вас.

Он чуть сжал её ладошку:

- Правда, Анютонька?..

К конюшне верхом подъехал Батальщиков. Спешился, строго взглянул на Анюту:

- Ступай домой. Мать бельё постирала, надобно выполоскать на речке.

Анюта убежала. Колядин заговорил с Гордеем Ивановичем о ремонте крыши, а в висках отчего-то стучало.

В конторе Владимира ждал десятник Киреев – с отчётом о состоянии шахтёрских ламп. Фёдор окинул инженера сочувственным взглядом:

- Что-то ты, Владимир Михайлович, аж с лица спал. Не спишь ночами, что ли?

Владимир устало провёл ладонью по глазам:

- Работы много.

- Рабооты мноого, – протянул Киреев. – А мне кажется, Володя… тоска какая-то у тебя на сердце. Из-за неё-то и изводишься. Не Анюткою ли… тоску твою кличут?

- Сам же говоришь, – кажется, – усмехнулся Владимир. – Давай о деле.

А тут ещё нелёгкая принесла горного исправника Веремеева. Веремеев – известный на всю округу балабол: переслушать его – дня не хватит. В этот раз Кузьма Герасимович взахлёб рассказывал, какие серьги с жемчугами купил он своей Акулине Степановне ко дню рождения… Потом перешёл на то, какие пироги – с грибами и с капустою – затеяла испечь Акулина Степановна:

- Я вам точно говорю: лучше её, душеньки моей, никто пироги не печёт.

Владимир поднялся:

- Мне надо посмотреть, выгрузили ли брёвна на крепь.

Кузьма Герасимович спохватился:

- Так я чего зашёл-то! Непременно приходите к нам с Акулиной Степановною, – завтра к обеду. Уж как она рада будет!

Брёвна сгрузили ещё вчера утром, – поэтому смотреть на них было нечего, и Владимир поспешно вышел с шахтного двора, по заросшей спорышом тропинке спустился на берег. Перевёл дыхание: успел…

Анюта поставила на траву тяжёлую корзину с выполосканным бельём. В знойный полдень на берегу никого не бывает: ребятишки – и те прибегают поплескаться, когда солнышко уже за террикон катится.

Владимир остановился за кустами ивняка. Анюта расплела косу, сбросила юбку… Приподняла подол рубахи. Мелькнули голые коленочки. Лицо Владимира полыхало, – он еле сдерживался, чтоб не подойти к Анюте. Знал: если подойдёт, – подхватит её на руки, унесёт в непроглядные заросли прибрежного ивняка…

Анюта шагнула в воду, медленно вошла по пояс, потом по грудь. Владимир прикрыл глаза…

А когда она шла к берегу, всё тельце её просвечивалось сквозь рубашку. Анюта отжала волосы. Под рубашкой упруго колыхалась маленькая грудь…

Владимир встряхнул головой, прикусил горьковатый стебелёк мяты:

- Прости, Анютонька… Прости, что подсмотрел вот… за тобою… Знаю, что ночей спать не буду… Но – расти без меня, хорошая моя… славная девчоночка…

Фото из открытого источника Яндекс
Фото из открытого источника Яндекс

Продолжение следует…

Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5

Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11

Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16

Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21

Часть 22 Окончание

Навигация по каналу «Полевые цветы»