Будто прилетевший степной ветер подхватил Анютку… Сама не заметила, как оказалась за дубовой дверью конюшни. Здесь её никто не мог увидеть, и лишь теперь Анюта расслышала звонкий смех… Девушка в красивом светлом платье и шляпке с весёлым возмущением говорила инженеру Колядину:
-Ну, скажите на милость, Володенька!.. Ну, зачем горному инженеру бывать на конюшне! Идёмте же! Идёмте домой! Мы столько не виделись с Вами! Мне кажется, что со дня вашего отъезда из Петербурга прошла целая вечность!
К Колядину и незнакомой барышне подошёл десятник Киреев. Фёдор Степанович с нескрываемым любопытством окинул взглядом нарядную – не по-здешнему – девушку. Барышня ответила ему вызывающим взглядом, взяла Владимира под руку, прижалась к его плечу. Киреев с видимым сожалением вздохнул:
- Владимир Михайлович! В конторе Вас дожидается Кондрашов. Сказал Евграф Карпович, – по проекту канатной дороги с электрическим приводом.
Колядин суховато кивнул десятнику:
-Проводи Елизавету Григорьевну к хозяйке моей, Марфе Егоровне.
Анюта незаметно выглянула и-за двери: Елизавета… Григорьевна… Вот, значит, какое красивое имя… у барышни этой, что из самого Петербурга приехала!
Елизавета Григорьевна подняла глаза к небу:
-Какие… дороги! Какие электрические приводы!.. Любезный! Как вас там… К вашему горному инженеру невеста приехала! Неужели трудно догадаться, что подобное не каждый день случается!
Фёдор быстро взглянул на Владимира Михайловича. Сдержанно ответил барышне:
-Мне про то неизвестно, кто приехал к инженеру Колядину. Не вхожу в подробности, – управляющий рудником Кондрашов велел мне разыскать Владимира Михайловича и доложить ему про совещание в конторе.
Анютка поспешно прижалась к бревенчатой стенке конюшни, затаила дыхание, даже глаза прикрыла… Невеста?..
Инженер Колядин зашагал к шахтной конторе, а Фёдор учтиво подал руку Елизавете Григорьевне, и они направились в посёлок.
Анюта вышла из конюшни. Ласковая и весёлая Мальва непривычно серьёзно смотрела вслед красивой стройной девушке в светлом платье… Анюта обняла Мальву. Рыжая кобыла как-то горестно вздохнула, мордой мягко коснулась Анюткиного виска, – словно всё понимала… и хотела утешить Анюту в неожиданном, таком горьком горюшке. Жеребёнок Лютик удивлённо притих рядом с ними.
… - Сказала, – невеста Владимира Михайловича… Из Питера нынче приехала.
Захар в ту же минуту опомнился. Кивнул Марфе Егоровне и заторопился назад, к шахтной конюшне: если эта питерская красавица на шахту отправилась, то надо Анюту предупредить – о её приезде… и о том, кем она инженеру приходится.
Влетел на конюшню, виновато вытер рукавом лоб:
-Ань! Анюта!..
Захар увидел, как жалко дрогнули Анютины губы. Но она отбросила со лба светлую прядь, улыбнулась:
- Знаю я, Захарушка. Видела её. Красивая.
Анюта будто впервые заметила свою старую, выгоревшую на солнце юбку, потускневшую от пыли расшитую рубашку… Не сдержалась, – приникла к Захарову плечу, заплакала от обиды. Захар осторожно гладил её волосы и плечики:
-Ань! Анютка… ты не плачь. Ну и пусть! Ну и пусть Колядин… с этой своею куклой разряженной! Ты всё равно лучше барышни этой! Ты лучше всех питерских барышень, Анютка! А он… инженер, раз не понимает этого, – ну и пусть остаётся с нею!.. А помнишь, Анютка?.. Помнишь, как зимою, на Масленицу, Андрюха Воскобойников и Алёшка Железняков подрались?.. Они ж из-за тебя дрались-то, Ань!.. И до сих пор не смотрят друг на друга, при встречах не кивнут даже никогда… Ань, – а учитель из Васильевской земской школы, Пётр Константинович?.. Уж как он смотрит на тебя в церкви, – каждую службу! Парни наши говорили: сказал Пётр Константинович, – так, мол, и так… подрастёт Анютка, – сватов пришлю.
Анюта подняла глаза. Призналась:
-Никто мне, Захарушка, кроме него… кроме Владимира…Михайловича, не нужен…
Захар помолчал. Вздохнул:
- Знаю, Анюта… Да коль невеста к нему приехала, – забудь о нём.
Не знал Захарушка про ту их ночушку… не знал, как Владимир Михайлович на руках нёс Анюту за Иванов курган, в заросли донника… Как потом на лодке её катал… какой пахучий и мягкий клевер на том берегу. Не слышал Захар тех его слов, от которых Анюта взлетала от счастья:
- Полюбил я тебя, Анютонька… Обвенчаемся, – женою моею будешь…
… Вечером Владимир устало снял форменную фуражку. Лиза не заметила ещё не зажившую рану выше виска, лишь укоризненно покачала головою:
- Володя, Вы очень изменились… Если бы мы встретились случайно,– наверное, я не отличила бы Вас от простого здешнего шахтёра.
- Я и есть шахтёр, Елизавета Григорьевна, – раз на шахте работаю.
Лиза положила руки ему на плечи:
- Вам надо срочно вернуться в Петербург… привести себя в порядок.
Владимир достал папиросы, закурил:
-Я не собираюсь возвращаться в Питер, Елизавета Григорьевна. Нам с Вами надо поговорить.
Лизонька серьёзно согласилась:
- Да, – и о многом. У меня есть что сказать Вам, – поэтому я и решилась на такой шаг… преодолела столь долгий путь, чтоб встретиться с Вами, Володя.
Лиза провела ладонью по его щеке. Владимир уклонился:
- Должен заметить, Елизавета Григорьевна, что шаг довольно опрометчивый, – ежели учесть, что Вы несколько месяцев не отвечали на мои письма.
Лизонька запрокинула голову, рассмеялась:
- Так вот что за причина Вашей холодности!.. А, знаете, Володя, мне это даже нравится: Вы ревнуете! Но у меня были важные дела. А теперь я приехала, я здесь, с Вами… Неужели Вам мало этого?
- Приезжать не надо было, Лиза. Я на днях собираюсь в Питер, в Горный департамент. Мы бы непременно встретились с Вами и обо всём поговорили.
Какие письма!.. До писем ли было Лизоньке!..
В конце зимы к Лизонькиному папеньке, Григорию Макаровичу Куликову, зашёл гость. Григорий Макарович представил молодого человека жене и дочери:
-Мистер Эддерли.
Софья Ильинична всплеснула руками, засуетилась. Сияла улыбкой, и, вместо привычных окриков, шипела на служанку Варвару:
- Неумёха!.. Не видишь, какой у нас нынче гость! – Вырывала из Варвариных рук блюда и чашки, принималась сама вытирать их, – до блеска: – Ох, до чего же ты бестолкова! У барышни, Елизаветы Григорьевны, может, судьба всей жизни решается… А ты!..Ух, неумёха!
За столом Софья Ильинична незаметно толкала плечом Лизоньку, – переживала, что не сумеет Лиза понравиться мистеру Эддерли…
Но Джек с улыбкою покачивал головой, восхищался, как хорошо Елизавета Григорьевна говорит по-английски:
- Скажите, Элизабет, – не жили ли Вы в Лондоне? У Вас безукоризненный английский!
Лиза пожала плечиками, медленно опустила глаза, – она и без маменьки знала, как себя вести…
Мистер Эддерли приехал в Петербург по каким-то неинтересным горным делам, – кажется, интересовался работой угольных шахт на юге России…
Лизонька показывала Джеку Петербург. Они гуляли по набережной, ходили в театр, – мистер Эддерли был в восторге от игры петербургских актёров, от русской зимы, от очаровательной Элизабет…
В гостиничном номере мистер Эддерли и Лизонька пили вино. После случившегося у них – Джек был таким страстным… – Лиза намекнула маменьке, что мистер Эддерли намерен жениться на ней, – как честный джентельмен…
А потом в номере Джека случайно увидела изящный футляр - кожаный, с золотым тиснением. Лизино сердце забилось в самом счастливом предчувствии… Она быстро оглянулась, – Джек ненадолго вышел из комнаты… Приоткрыла футляр. На дорогом перстне рассмотрела надпись на английском: любимой жене Дейзи от мужа Джека…
Джек что-то лепетал, – о красоте петербургских вечеров, об освещении набережной… о том, как очаровательна Элизабет… Но дома, в Лондоне, его ждёт любимая жена Дейзи.
Хуже горькой редьки надоели маменькины упрёки: в самом деле, – будто в том, что у мистера Эддерли в Лондоне оказалась любимая жена Дейзи, виновата Лиза…
Лизонька вспылила и заявила маменьке, что этот мистер Эддерли и в подмётки не годится Володе Колядину…
Собралась и уехала сюда, в шахтёрский посёлок. Чтобы вернуться в Петербург с инженером Колядиным.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»