Мальчишечка горестно вздохнул, – не смог дотянуться до устроенной на ветке яблони деревянной кормушки. Синички нетерпеливо перепархивали с ветки на ветку, рядом, на верхушке вишни, нахохлились воробушки,– тоже ожидали вкусных зёрнышек и хлебных крошек. Глафира остановилась. Мальчишка с надеждою взглянул на неё, объяснил:
- Батянечка нарочно повыше кормушку повесил: кошка наша, Мурочка, разбойничает, – ловит воробушков маленьких. А так – пока она доберётся до кормушки-то, птички заметят её и разлетятся.
Глафира кивнула:
- Правильно батянечка твой решил. Давай-ка мне мисочку, – я высыплю зёрнышки в кормушку.
-Здесь ещё сало: батянечка говорит, что синички любят его.
-Значит, будет им славный обед. – Глафира поправила мальчишке шапку, по-своему перевязала шарфик. Погрела в своих руках покрасневшие от холода маленькие ладошки: – Замёрз? Варежки-то где твои?
Мальчишка махнул рукой:
- Потерял. Вчера с ребятами на речку ходили: посмотреть, – крепкий ли лёд. Там и потерял. Батянечка подзатыльник мне дал. Сказал, чтоб на речку больше не ходил. А варежки купит, когда на ярмарку поедет.
Глаша на минуту прижала к себе мальчишечку:
Пока та ярмарка, – я свяжу тебе новые. Я умею вязать такие маленькие варежки.
А сердце отчего-то забилось: Василёк– сын Егора Калмыкова, горнорабочего с их шахты. Малый растёт без матери, – с самого своего рождения… Это ж – сколько прошло?.. Так пятый годок уж Васильку…
Варежки из козьего пуха Глаша связала за вечер. Утром забежала к Калмыкову:
-Возьми, Егор. Связала вот, – мальчишке твоему.
Неразговорчивый Егор с удивлением взглянул на варежки:
- Это… зачем?
- Говорю же: Васильку твоему.
Егор пожал плечами, сдержанно поблагодарил:
- Ну… коли так, – Спаси Христос, Глафира Филимоновна.
Как-то так вышло, что Глафира часто вспоминала Василька. А через несколько дней снова увидела его, и отчего-то обрадовалась. Достала из кармана бумажный кулёчек с семенами льна и тыквенными семечками:
-Как твои синички, – прилетают? Вот, – приберегла для них.
Василёк тоже обрадовался:
- Батянечка говорит, чтоб я всегда птичек кормил. И вспоминал маманюшку свою: она любила птичек и жалела их, – когда зима и холодно, кормила синичек и воробушков.
У Глаши перехватило дыхание:
- Вот и покормим их. А маманюшка на небе порадуется, – и за птичек, и за то, что сыночек её таким хорошим вырос. Сам-то обедал?
Василёк поднял глаза:
- Батянечка вчера щи сварил, да только соли много положил… Сказал, что завтра приедет тётка Пелагея и новые сварит. А пока дал мне горбушку, – маслом полил её. Вкусно.
Пелагея – дальняя родственница Марьюшки, жены Егора… С домом и мальчишкой Егор сам управляется, да из родни у них и нет никого. Когда-никогда заедет Пелагея: у самой четверо ребят и муж, – такой же шахтёр, как Егор, лишь на другой шахте…
-Пойдём-ка в избу, Василёк. Покажешь мне, где у вас с батянечкою тыква лежит, а я тебе кашу сварю, – сладкую-сладкую.
Каша Васильку понравилась. Забеспокоился только:
- А батянечке осталось? Он тоже любит такую кашу.
Каша кашей, да только куда ж мужикам без щей-то. И решилась Глаша: однажды прибежала до света, когда Егор с ночной не вернулся ещё. Василёк сладко спал, и сердце у Глаши снова сжалось: привык мальчишка, – один остаётся дома, когда отец в ночную…
Щи на славу удались, – должно быть, аж в конце улицы слышно было, как пахнут.
А Егор устало вошёл в дом, снял шапку, зипун рабочий на гвоздик повесил. Перекрестился на образа, лишь потом сухо сказал:
-Спасибо, Глафира Филимоновна. Только не приходите к нам больше.
Глаша – не робкого десятка. Бабы бесстыжею не раз называли, – за тоску её горькую, вдовью… За смелость, – когда уж сил не было… А сейчас виновато и растерянно объяснила Егору:
- Я думала, – щей сварю… Горячие, – налью Вам, Егор Петрович?
- Благодарствуйте, Глафира Филимоновна. Сами справимся. Мы привыкшие.
-Егор!.. – в Глашиных глазах безотрадное горюшко плеснулось…
-Не приходи ты к нам, Глаша, – глуховато отозвался Егор.
- Отчего же?.. Мальчишечка, Василёк твой, радуется, коли я захожу…
-Ты… Ты вот зашла… и – ушла… А малый привыкнет.
-Что ж плохого…
-Он вчера… на колени ко мне забрался, обнял меня… в глаза посмотрел. Знаешь, о чём спросил?.. Может, батянечка, – это маманюшка к нам вернулась? Бывает, мол, такое?.. А ты говоришь: что плохого… Ты ж, Глаша, не останешься у нас…
Неожиданно для самой себя Глаша ответила:
- Останусь.
Через несколько дней Глафира и Егор обвенчались. Тепло-тепло было Глаше в кружевном и лёгком белом пуховом платке, что к венчанию купил ей Егор, – специально в город ездил за ним…
… Анютка очарованно замерла перед Аксиньиным зеркалом. А Захарова крёстная поправила на ней белое платье, улыбнулась:
- Нравится?
-Нравится… – прошептала Анютка.
Она не знала, что будет такою красивой в свадебном платье…
- Давай, моя хорошая, и фату примерим.
Анютка будто очнулась. Уклонилась от невесомого облака фаты в Аксиньиных руках:
- Не надо… сейчас.
-Так свадьба уж завтра!
-Вот завтра и… А сегодня не надо. Спаси Христос, Аксинья Денисовна,– поклонилась Анютка.
Аксинья бережно завернула платье и фату в большой платок, подала Анютке:
-Завтра до зорьки поднимешься, – чтоб успеть к венчанию. Тебе вон одну косу заплести, – сколько времени понадобится.
Анюта вышла от Аксиньи Денисовны. Прижала к груди свёрток с подвенечным платьем и фатою. Прикрыла глаза, немного постояла у плетня: чуть кружилась голова – от редких ли снежинок… или от запаха сухой полыни, что катился со степи. Горько вздохнула и направилась на другой конец посёлка, где жила Катерина…
Нерешительно постояла у калитки. Хорошо, – как раз ребятишки бежали из школы. Анюта окликнула Ефимку Климова, Катюшиного брата:
- А покличь, хороший мой, сестрицу твою, Катерину Демидовну. Скажи, – пусть выйдет. Поговорить мне с нею надобно.
Катя вышла, – в наброшенном на плечи платке… Увидела Анютку, шаги замедлила. Нахмурилась: о чём им говорить! Завтра у Захара с Анютой венчание…
- Что хотела-то? Говори, и… Некогда мне.
Анюта протянула ей свёрток:
- Тебе это.
Катерина не поняла:
- Что – мне?
- Тебе. Платье свадебное… и фата. Ты… возьми, Катя. Мы с тобою, считай, одинаковы, – и в росте, и в плечах… и в талии. Тебе впору будет.
- Мне… впору?
- И прости ты меня, Катерина… Захара прости. Не держи на него зла: пожалел он меня… в беде моей. Оттого и посватался.
-Пожалел?.. В какой… беде?
Глаза Анюткины туманились слезами, а она улыбнулась:
-Так это ж – моя беда. Зачем тебе?.. А ты выходи за Захара. Я тебе, Катя, так скажу: что жалеть он умеет, – значит, хорошим мужем будет. Он, Захар-то, с самого детства защищал меня, – ты же помнишь… Ровно сестру – старший брат. Вот и теперь… хотел защитить. А любит он тебя.
- У вас же… свадьба завтра.
-Свадьба у вас с ним будет. Не завтра, ясно, – ему ж посвататься к тебе надо. Потом сговоритесь, когда венчание-то. Вот платье и пригодится. Возьми. Примерь хорошенько. Аксинья Денисовна шила, Захарова крёстная. Увидишь, красивое какое.
Захара дождалась на дороге к шахте. Он забеспокоился:
- Анюта?.. Ты… как здесь? Холодно, темнеет уж. Скользко вон как.
Анюта перевела дыхание:
-Я, Захарушка, лишь сказать… Ты завтра, после смены, к Катерине зайди. Она ждать тебя будет.
Захар обнял её за плечи, в глаза взглянул:
- Анюта!..
- Захарушка!.. Спасибо, что… не бросил меня… Только ж и мне хочется, чтоб ты счастливым был. А какое ж у тебя счастье – без Катерины.
- Анюта!..
-Я же не одна останусь, Захарушка. Сын у меня будет. Ты иди, – чтоб на смену-то не опоздал: мужики вон уж где.
Анюта ушла. Захар обескураженно смотрел ей вслед…
… Селиверстовы вернулись из Ореанды. Приехали ночью, а Елена Пахомовна до утра и глаз не сомкнула: куталась в шарф, ходила по комнате, у окна стояла… Не представляла, как покажется на глаза Софье Ильиничне…
Лизонька отказалась возвращаться в Петербург. В самый последний день заявила им с Дмитрием Андреевичем, что остаётся здесь… и будет работать учительницею в земской школе. И… выходит замуж за Павла Алексеевича, здешнего инспектора народных училищ…
Дмитрий Андреевич тоже не ложился. Елена Пахомовна отмахивалась от его бестолковых утешений:
- А Вы, Дмитрий Андреевич, всё дочку добивались. Надеюсь, хоть теперь поняли: как хорошо, что у нас сыновья! От них точно не придётся ждать подобного сумасбродства… как от этой девчонки Куликовых. Вот что мы им скажем!..
- А ничего и не скажем, – нашёлся Селиверстов. – Гостинцы дочкины отдадим… Да письмо, – Елизавета Григорьевна им на трёх листах написала. Пусть читают. Думаю, нам с тобою нечего будет добавить…
Софья Ильинична перечитывала письмо, плакала… Потом спохватилась: на Рождество Лизонька с мужем приедут! Человек-то важный какой, – инспектор народных училищ! Видно, строгий! С завтрашнего дня надо приниматься с Варварой за стирку и уборку…
…Анютка во сне слышала голос Владимира… Счастливо улыбалась. А потом поняла, что уже давно не спит, а… прислушивается к разговору отца с… Владимиром Михайловичем.
Испуганно подхватилась, надела юбку, платок на плечи набросила… Растрепавшуюся косу некогда заплетать: а вдруг он уйдёт!..
А ноги не слушались, – бессильными стали… Анюта остановилась у дверного откоса.
Батянечка перевёл взгляд с Анютки на инженера Колядина, укоризненно головою покачал… Неприметно кивнул матери, и они вышли: пора с хозяйством управляться…
Владимир взял Анюту за руки, тревожно всмотрелся в побледневшее лицо:
- Анюта!.. Анютонька! Как же я дни считал, – до нашей встречи!.. Ты снилась мне... Будто мы у криницы с тобою… За Ивановым курганом. – Владимир стал рассказывать тот тревожный и счастливый сон, что видел в Петербурге уже перед скорым отъездом…
А Анюта перебила его:
- Я знаю этот сон… Я потом криничную воду… с рыбкой Вам в ладони перелила…
- Анюта!..
Он был самым родным. Он так долго был в Петербурге… а вернулся – самым родным… Будто и не уезжал никуда. Анютка прикрыла глаза: она помнила его, – всего… Ей было по-девчоночьи очень стыдно, – что она… так помнит его. Стыдно, – но она ничего не могла поделать, – с тем, что так помнит его… и так любит его.
А там, в Петербурге, у него невеста. Или – уже жена?..
Анюта освободила свои ладошки из его рук:
- Спасибо, что зашли… Проведали нас.
- Анюта!.. Анютонька! Я люблю тебя.
-Неровнюшка я тебе… – прерывался Анютин голос.
- Я тебя больше ни на минуту не оставлю.
- Невеста у тебя… Елизавета Григорьевна.
-Ты моя невеста. Ты – моя жена. Ты весь свет для меня.
…Настёна Нефёдова несказанно гордилась, что прежде Аньки Батальщиковой замуж выходит: у неё-то, у Настёны, всё давно готово к свадьбе, – что ж долго собираться… Всё ж признавалась себе: спасибо Аньке, – за то, что ей, Настёне, такой желанный жених нашёлся…
А дело было так. Как-то повстречалась Настёна с Анюткою. Заносчиво подняла голову, важно прошла мимо… А потом отчего-то оглянулась: до чего эта Анька жалкой стала!..
А… вдруг так поникла Анька – из-за письма от инженера Колядина… того письма, что Настёна ей не отдала… Письмо теперь ровно жгло Настёнины руки, и его надо было выбросить. В речку, – пусть уплывает, куда подальше, чтоб следов от него не осталось… Бросила письмо в воду, а обожгло ещё сильнее – не ладони, а сердце: Анька так и не узнает о письме!..
Письмо из воды подхватил какой-то незнакомый парень. Подал Настёне:
- Уронила? Что ж ты, красавица, не осторожна так.
Настёна вдруг расплакалась:
- Не моё это письмо…
Неожиданно рассказала обо всём парню этому… А он улыбнулся:
- Замуж за меня пойдёшь? Дел у меня много, не управляюсь сам: жена в доме нужна. Только прежде письмо отдай Анютке, – раз оно ей написано. И родителям скажи, чтоб сватов от меня ждали.
Аньке письмо Настёна не отважилась отдать. Встретила Захара, обрадовалась:
- Я… хотела отдать Анютке… Только прочитать хотелось: интересно же, что Аньке пишет инженер! А потом, когда прочитала, – уж побоялась отдать… Ты отдай ей, Захар, – лепетала Настёна.
- Ох, Настёна!.. Ты ж меня едва не разлучила с Катериной!
- Так письмо-то – Аньке! – захлопала глазами Настёна. – Перед Катериною твоей нет моей вины!
-Уйди, Настюха, с глаз моих, – попросил Захар.
Ну, хоть морду бить Анюткиному инженеру не надо, – и то хорошо…
Женихом Настёниным оказался Игнат, сын лавочника из Васильевки.
Осень уже уступала место зиме, когда в посёлке сыграли две свадьбы: Захара с Катериной и Владимира с Анютой.
А весною родила Анюта сына.
Крёстною стала Марусенька, Анютина сестра. А крёстным – Захар. Назвали мальчишечку Михаилом – по деду.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Навигация по каналу «Полевые цветы»