Сам не знал, что умеет так писать… Ложились строчки на лист, а в каждом слове колыхалась нежность… В каждом слове – воспоминания… и обещания, и надежда. В каждом слове – любовь.
Отправил письмо Анютке, – и легче на душе стало: будто поговорил с нею…
А домой тянуло. От петербургских улиц отвык: взгляд натыкался на серые высокие дома, а хотелось беспрепятственно смотреть в степную даль… Хотелось вдохнуть запах пожелтевших дубовых листьев и доцветающей полыни. Криничная балка светится сейчас кленовыми звёздами. Набрать бы полную горсть груш-дичек…
От настойчивых приглашений Григория Макаровича Куликова Колядин отказывался, – учтиво благодарил, но ссылался на занятость: надо было ещё раз просмотреть проекты канатного подъёма и проветривания горных выработок.
Отказами Владимира от ужина или обеда Куликов был неприятно озадачен: видно, не зря Софья Ильинична с Лизонькою так обеспокоены случившейся размолвкой. И Григорий Макарович задумался: не много ли берёт на себя этот… инженер?.. Выходит, Колядин не ценит того, что Елизавета Григорьевна осчастливила его своим выбором?.. Да другой бы – на его месте!.. Лизоньку на руках бы носил, а им с Софьей Ильиничною в пояс бы кланялся…
Лиза недовольно хмурилась. Как-то с досадою заметила:
- И какая же у меня надежда на Вас, папенька?.. Ежели Вы не можете столь простого: привести инженера Колядина к нам на ужин! Сразу видно, что судьба дочери Вам безразлична!
Софья Ильинична соглашалась с Лизонькой:
- И правда, Григорий Макарович! Неужто у Вас нет власти над каким-то инженером… с какой-то глухой, никому не известной шахты! Где же Лизоньке повидаться с ним, – как не у нас дома! Не идти же ей самой – в этот ваш Горный департмент!
Что ж, – маменька, сама того не ведая, подсказала Лизоньке, что Колядина надо дождаться у Горного департамента.
А встреча оказалась совсем неожиданной. Уж вечерело, Лиза возвращалась после обычной прогулки. Из трактира на Троицкой вывалилась шумная ватага. Лизонька замедлила шаги, – глазам не поверила: Владимир?.. Среди крепко подвыпивших молодых людей?..
Усмехнулась: может, это и к лучшему…
Владимир не увидел Лизу. Его заметно пошатывало: всё же последний стакан рябиновой был лишним.
В трактир зашли со студенческими друзьями: как положено, – отметить встречу… вспомнить годы учёбы, поделиться нынешними радостями и печалями... Отметили, вспомнили и поделились. Ещё бы земля теперь не качалась, – всё было бы восхитительно…
Костя Бекетов оглянулся на Лизу. Толкнул плечом Владимира:
- Ээх, Колядин!.. Не видишь ничего. Да ежели бы мне вслед смотрела такая барышня!.. Уж я бы не растерялся… уж я бы нашёлся, как поступить.
Владимир свёл брови. Поправил сбившуюся на затылок форменную фуражку. Кивнул друзьям:
- Бывайте. Мне тут… надо.
Василий Михеев ухмыльнулся, понимающе подмигнул:
-Кому ж не ясно, что тебе… надо. – Махнул рукою: – Идём, ребята! Тут, неподалёку, место есть… А вечер лишь начинается.
Лиза подошла к Владимиру. Рукою в перчатке провела по его лицу, сочувственно заглянула в глаза:
- Владимир Михайлович!.. Вам просто необходимо отдохнуть. Давайте зайдём к нам: я Вас напою горячим чаем… мы поговорим.
Земля под ногами у Владимира перестала покачиваться. Он вдруг протрезвел, – чувствовал лишь усталость:
- Мы с Вами, Елизавета Григорьевна, уж обо всём поговорили, – что ж повторять сказанное.
Лиза положила ладони на его плечи:
- Неужели Вы и здесь, в Петербурге, продолжаете думать о… конюшне? И о дочке конюха? Хотите, – прогуляемся? У нас с Вами столько воспоминаний,– самых счастливых!
- Счастливых?.. – Владимир усмехнулся: – Признаться, я не помню, чтоб у нас дошло до счастья. Вы всякий раз говорили о том, что счастье возможно лишь при определённых условиях. Не было счастья, Лиза. Была моя надежда.
-Ну, почему же – была… – Лиза зябко повела плечиками: – Холодно. Не хотите к нам, – пригласите меня к себе. Я лучше Вашей квартирной хозяйки заварю чай. Обещаю: Вам понравится.
- Поздно уже, Елизавета Григорьевна. Я провожу Вас домой.
Втайне Лиза надеялась, что Колядин всё же не устоит перед её настойчивым… и откровенным предложением зайти к ним… А когда подошли к дому, Владимир улыбнулся:
- Теперь я за Вас спокоен. Прощайте, Лиза. Доброй ночи Вам.
Лиза проводила его глазами: как же он так быстро протрезвел!..
Дома Лизонька дала волю своему гневу: третья неделя на исходе!.. Это что же, папенька?.. В Горном департаменте утвердят проекты инженера Колядина? И он тут же уедет на свою шахту!
Папеньке оставалось лишь пообещать, что проекты Колядина не будут утверждены…
- Пока не поумнеет, – заверил дочку Куликов.
… Ермолаев, служащий почтово-телеграфной конторы, остановил коня, выглянул из крытой брички, окликнул девушку, что вышла из лавки:
- Погоди-ка, красавица.Ты, я вижу, здешняя?
Настёна повернулась, любопытным взглядом окинула Ермолаева. Важно кивнула:
- Здешняя. Чего надобно-то?
Ермолаев достал из-за пазухи конверт:
- Письмо у меня. Адресованное… – Ещё раз взглянул на надпись: – Вот, – Батальщиковой… Анне Гордеевне, – есть у вас такая?
Настёна удивлённо приподняла брови:
- Ну, есть… Ей, что ли, письмо-то?
- Ей. Ты возьми его, передай ей лично. А я тороплюсь,– недосуг мне разыскивать её. И так уж опаздываю.
Торопился Ермолаев к двоюродной сестре, – на именины.
Настёна повертела в руках конверт. Интереесно!.. Аньке – письмо! От кого же? Наадо же, Аньке – и письмо!
Быстро спрятала конверт в карман. Ничего, – и так хороша. Обойдётся и без писем.
Читать Настёна умела плоховато, – лишь по слогам. Да и какая нужда в этом чтении! Ещё когда училась в земской школе, ей больше нравилось мечтать о замужестве… а замуж её и так возьмут, без всякого чтения: приданого у Настёны – не один сундук, ещё и новенький комод полнёхонек. И посудная лавка в городе.
А по Анькиному письму прямо читать выучилась… Сначала не могла уразуметь, о чём речь-то идёт: когда едва читаешь по слогам, до того ли, о чём там пишется… А потом – догадалась: да это же от инженера Колядина письмо!.. Подумать только, – какие бесстыдные слова он Аньке пишет! Про то, как целовались они с нею… как на руках он её кружил…
Уж и Покров миновал… Тронутые предрассветной изморозью, хрустели под ногами опавшие листья. Анюта ходила к Иванову кургану: отсюда хорошо видна дорога.
Только дорога оставалась пустынною, а Анютка набирала в горсть тёрна, с наслаждением прикрывала глаза: только и хотелось, что этих терпких, сладковато-кислых ягод…
Оглянулась: за спиною стоял Захар. Неловко, чуть виновато объяснила:
- Я тёрн с детства люблю. Особенно, – когда вот так, чтоб уже подморозило ягоды. – Протянула ладошку Захару: – Хочешь? Попробуй.
Захар взял ягодку: кислая какая… Но – сдержался:
- Вкусная. – Незаметно перевёл дыхание: – Вот что, Ань. Ты послушай меня. Сдаётся мне, – не вернётся в посёлок Колядин. Уж столько времени прошло, – давно приехать должен. Нельзя тебе – одной: скоро заметно будет. Выходи за меня замуж. Обвенчаемся, свадьбу сыграем. А родится маленький… – сквозь мальчишескую застенчивость голос Захара потеплел, – вдвоём мы с тобою справимся.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»