Утверждение горных проектов инженера Колядина снова отложили.
-Могу ли я знать, в чём причина такого решения по слушанию моих проектов? – обратился Владимир к Селиверстову.
Дмитрий Андреевич, ещё недавно приветливый и разговорчивый, от ответа уклонился. Развёл руками:
- Никак нельзя раньше.
Проводил глазами инженера Колядина, про себя подосадовал:
- Экий… назойливый! Даром, что молод: прямо – вынь да положь ему!.. Всё брось, и утверждай его проекты!
Дмитрий Андреевич не вникал в причины, – отчего Куликов не хочет утвердить проекты Колядина. Супруга, Елена Пахомовна, каждый день вспоминает, как они славно поужинали у Куликовых. А на следующий день Софья Ильинична ещё и домой Селиверстовым прислала бутылку Новосветского… И о чём Дмитрию Андреевичу разговаривать с инженером Колядиным!..
Тот же вопрос задал Владимир Куликову. Григорий Макарович озабоченно перекладывал какие-то бумаги на столе. Наконец, поднял на инженера взгляд. Колядин заметил промелькнувшую торжествующую насмешку. Непривычно сухо Куликов ответил:
-Э… Простите, сударь… Вы разве не видите: дела у меня. Дела, – знаете ли… кроме Ваших проектов.
В полном недоумении Владимир вышел на улицу, достал папиросы.
-Владимир Михайлович! – окликнул его инженер Вальцов.
Колядин нехотя повернулся: Алексей Фёдорович – большой любитель порассуждать про политику… рассказать про недавнюю охоту, а разговаривать с ним сейчас не было никакого желания…
Вальцов подошёл. Владимир протянул ему портсигар. Алексей Фёдорович с видимым удовольствием взял папиросу:
-«Сенаторские». – Закурил, усмехнулся: – Молодец, шахтёр: чего ни попадя не куришь.
Владимир промолчал. Вальцов сквозь дым взглянул на него:
- Не ладится у тебя с проектами-то.
Колядин и на эти слова не ответил.
- Не догадываешься, – отчего так-то?
Владимир пожал плечами.
- Не угодил ты, инженер Колядин, Куликову. Вот и решил Григорий Макарович… уму-разуму тебя поучить. Чтоб не заносился так.
-Не угодил… Куликову?.. И чем же, Алексей Фёдорович, – ежели не секрет?
- Какой секрет. Супруга его, Софья Ильинична, моей Серафиме Павловне проговорилась недавно. Не оправдал ты, Колядин, их надежд.
- Не оправдал… надежд?.. А кто на меня надеялся?
-Дочка их, Елизавета Григорьевна. А ты… не уважил барышню, Колядин,– ухмыльнулся Вальцов.
Владимир вспыхнул… Не рассказывать же Вальцову про свою прежнюю влюблённость в Лизоньку Куликову… про то, с какой высокомерной усмешкою ответила Лиза на его предложение: и сватовство, и помолвка возможны лишь в том случае, если Вы никуда не уедете…
-Вот такая связь, инженер Колядин, – вздохнул Алексей Фёдорович. – Ты думал, шахта твоя… с подъёмом и системой проветривания – это одно дело… а барышня, что имеет на тебя виды, как на будущего мужа, – совсем другое. А оно, видишь, – вон как перекликнулось-то. – Вальцов с любопытством окинул взглядом Владимира: – Что делать станешь?
Колядин вдруг почувствовал какую-то усталость. Равнодушно ответил:
- На шахту уеду, домой.
-Давай ещё по одной, Владимир Михайлович. – Взял из серебряного портсигара папиросу, объяснил: – Как по мне, – лучше «Сенаторских» нет. А про отъезд – это ты, Колядин, зря. Что ж, – так и оставишь шахту без вентиляции? И какой же смысл будет в новых горизонтах? (Шахтный горизонт – это расположенная на одном уровне система горных выработок для ведения горных работ и добычи угля, – примечание автора). А поднимать уголь на поверхность так и будете – конным воротом?.. И чем твоя шахта будет отличаться от мужицкой копанки? (Копанка – так на Донбассе называется нелегальная кустарная шахта, – примечание автора). И для этого требовалось пять лет учиться в Горном институте? И – окончить его с отличием? Выкопал бы шахтёнку в конце огорода, – всех-то и дел.
-По-Вашему, Алексей Фёдорович, я должен… оправдать надежды?
Вальцов усмехнулся:
- Это тебе решать. Только я тебе скажу: минувшею зимою у Елизаветы Григорьевны случился бурный роман… Приезжал к нам некто… – Вальцов свёл брови, желая припомнить чужестранное имя, – некто мистер Эддерли. Вроде как английский углепромышленник. Так и он надежд-то Лизонькиных не оправдал: женатым оказался.
- Сожалею о постигшем Елизавету Григорьевну разочаровании, – безразлично бросил Владимир. – Вряд ли я смогу утешить её.
- Тогда слушай меня, Колядин. На шахту вернуться всегда успеешь. Не торопись. Селиверстов на днях собирается в Крым: супруга его твёрдо убеждена, что в нашу петербургскую зиму следует входить не иначе, как набравшись сил у моря. Елена Пахомовна – пребольшая любительница Ореанды, и Дмитрий Андреевич возит туда свою Леночку каждый год, вот такою позднею осенью.
- Рад за Леночку. А мне для чего оставаться в Петербурге? Как это поможет моим проектам?
-Да просто. Вместо Селиверстова остаётся Дорофеев – на целых две недели. Александр Иванович с большим интересом относится к шахтам на Северском Донце и горячо поддерживает проекты, способствующие улучшению условий на них. Я уверен, Владимир Михайлович, что за две недели мы утвердим Ваши проекты. С ними уже все ознакомлены. И заинтересовали они нас всех, не только Дорофеева.
- А Куликов?
- Куликов-то? А Куликов задохнётся, – подмигнул Вальцов.
… Анютка снилась Владимиру каждую ночь. Он никогда прежде не любил ложиться рано: бывало, ночи напролёт сидел над чертежами и проектами, а теперь – лишь темнело, хотелось ему закрыть глаза, чтоб Анютку увидеть. И во сне счастье сбывалось, – единственное, такое желанное… Особенно счастливым был сон нынешней ночью, уже перед самым рассветом. Снилось Владимиру, что они с Анютой – у криницы, что за Ивановым курганом. Даже во сне почувствовал, как окатило его сладким жаром… Анютка была в одной рубашечке – тонкой-тонкой… такой прозрачной, что… – оттого и жар. Анюта склонилась над криницей, опустила в воду ладошки. Потом повернулась к нему, протянула ладони – в них чуть плеснулась чистая-чистая вода… и Владимир рассмотрел крошечную рыбку – чёрную, как уголь, а плавники посветлее, и словно отливают золотистым светом.
Владимир встрепенулся. И тут же снова прикрыл глаза, – чтоб досмотреть такой счастливый сон, только уснуть уже не удалось.
Колядин поднялся. Курил до самого рассвета, думал, – что бы означал этот сон… Будто и тревожный… а всё равно – счастливый. Должно быть, Анюта получила его письмо, – решил Владимир.
А продолжение его сна Анютка увидела… Увидела, как она бережно перелила чистую криничную воду – с крошечной, такой красивой рыбкой… – в большие и сильные Володюшкины ладони…
Аксинья Денисовна, крёстная Захара, шила Анютке подвенечное платье. Денег Захар не жалел, – поклонился крёстной:
- Чтоб – самое красивое. По Анютке чтоб: ей самое красивое надо.
Аксинья Денисовна незаметно вздохнула: вроде бы Катюша Климова была люба Захарушке… а женится на Анютке. Что ж, – Анюту с Захаром ещё с детства звали женихом и невестою… А кто ж знает, – где чьё счастье!
Улыбнулась крестнику:
- Так и будет, Захарушка: самое красивое.
За тканью для подвенечного платья сама в город съездила. Выбрала тонкий белый кашемир, к нему – лёгкие шёлковые кружева: на отделку и на фату. Радовалась покупкам, а ещё больше – тому, что Анютка обрадуется: девчонка совсем, как же – без самого красивого подвенечного платья!
Анютка и радовалась… А только радость её какой-то усталою была: будто и мелькнула ласковым синим огоньком в глазах, да тут же и погасла…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Навигация по каналу «Полевые цветы»