Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 8, Глава 9, Глава 10, Глава 11, Глава 12, Глава 13, Глава 14, Глава 15, Глава 16, Глава 17, Глава 18, Глава 19, Глава 20, Глава 21, Глава 22, Глава 23, глава 24, Глава 25, Глава 26
─… Признаюсь честно, меня поразили сила воли и мужество этих простых людей, мирных жителей. Их надежда, их вера в то, что все будет хорошо, обязательно будет! Они научили меня тому, что даже в самые тяжелые времена нельзя впадать в уныние и терять надежду. Это самое главное. Собственно, поэтому мой триптих называется «Надежда». Спасибо.
Саша положила микрофон на стол перед аттестационной комиссией и отошла к своим картинам. В большом актовом зале наступила полная тишина. Комиссия, студенты, друзья, родные - все, кто пришел сюда сегодня, чтобы поддержать четверокурсников в этот важный для них день в один момент словно замерли, затаив дыхание. Народу было так много, что не всем хватило места, чтобы сесть – человек пятнадцать стояли вдоль стен. Все они молчали, глядя на хрупкую бледную девушку в строгом изумрудном платье и легкомысленных босоножках на каблучках, девушку, чьи руки сейчас слегка подрагивали от волнения, а губы старались сложиться в улыбку. А потом взгляды переходили на картины, закрепленные на трех стоящих рядом мольбертах и надолго останавливались на них. И это было неудивительным. Удивительны были сами работы.
На центральной картине, именовавшейся «После бoя», был изображен подбитый врaжеский тaнк. Покореженный, обгоревший, какой-то скособоченный. На его фоне двое бoйцов в камуфляже – один совсем мальчишка, а второй постарше, лет сорока, - о чем-то разговаривали, улыбаясь. У обоих лица были открыты, старший даже снял шлем и держал его в руках. Было видно, что бoйцы устали, бoй длился долго и был жарким: младший протягивает товарищу бутылку воды.
Они победили. И этот уничтоженный танк тому свидетель. Сейчас можно выдохнуть и ненадолго расслабиться: вон, даже автоматы свободно висят на плече стволом вниз. Понятно, что этот покой – временная передышка. Он ненадолго. Может, до завтра, а, может, всего на несколько часов. Но именно сейчас бойцы спокойны и улыбаются усталой улыбкой, глядя на чистое весеннее небо и молодую ярко-зеленую траву. Они знают, для кого они делают свою тяжелую и опасную работу.
С центрального полотна взгляды зрителей переходят на левую картину, привлеченные ярким зеленым пятном мальчишеской шапки, из-под которой выбивается тонкая светлая косичка. Девочка смотрит на зрителей, обнимая старый мяч. В чертах ее лица есть определенное сходство с Шуркой из Новой Алексеевки. Собственно, картина так и называется – «Шурка».
Девочка выглядит спокойной и абсолютно безмятежной. И лишь сгоревший дом на заднем плане напоминает о том, какие ужасы ей уже пришлось пережить в своей жизни. Несмотря на это, картина не производила тяжелого, гнетущего впечатления. Напротив. Глядя на девочку, которая вышла во двор, чтобы поиграть в мяч, зритель понимал: страшное ушло. Жизнь продолжается.
Эту же мысль продолжала и третья картина, которую Саша назвала совсем незамысловато: «Весна пришла». На фоне поврежденного попаданием снаряда деревянного домика с заколоченным листом фанеры окном старушка в цветастом платке, стареньком спортивном костюме и галошах копает грядку. Еще одна была уже вскопана и даже засеяна – на ней пробивались еле заметные зеленые ростки. А как иначе? В деревне без огорода никак. Земля прокормит. Вон, на яблоне у забора уже листва зазеленела, значит, жива еще, значит, и яблочками по осени одарит. И все будет хорошо.
Конечно, обо всем этом вскользь упомянула Ася, читая свою рецензию. Правда, она делала больше акцентов на технической стороне исполнения и отмечая мастерство Саши, удачно подобранную палитру, выдержанный ритм и хорошие композиционные решения.
А зрители просто смотрели на картины и не могли отвести от них глаз. И молчали. По дороге проехала машина, где-то вдалеке залаяла собака. И вдруг в зале кто-то хлопнул в ладоши. Потом второй раз, потом еще. Миг – и запустилась цепная реакция, аплодисменты уже звучат со всех сторон, волнами накатывая на совершенно растерявшуюся Сашу.
Николай Иванович поднялся, обернулся к залу и жестами попросил тишины, после чего взял микрофон.
─ Да, Саша, ─ с чувством проговорил он. ─ Думаю, вы и сами все поняли. Мне остается только поздравить вас с этой несомненно удачной работой уже состоявшегося художника.
– Присоединяюсь к поздравлениям Николая Ивановича, – поднялся с места декан факультета. – В ваших работах мне очень импонирует драматизм и правда жизни. Остаётся только пожелать вам не останавливаться на достигнутом. И удачи!
– Да, я тоже хочу сказать несколько слов, – слово взял проректор института. – Безусловно, некоторые чисто технические недочёты можно отметить в ваших картинах, но я, пожалуй, не стану этого делать. Потому что вам удалось главное. Вам удалось найти максимально сильное художественное решение, очень убедительное, эмоциональное, проникающее прямо в душу. Знаете, хороших рисовальщиков и живописцев много. А хороших художников, увы, не очень. Этим циклом вы убедили нас, что вы хороший художник. Я поздравляю вас с этими работами и, надеюсь, что одна из них пополнит фонд нашего института.
Едва находя слова, Саша пролепетала слова благодарности комиссии и педагогам и на ватных ногах вышла из зала. Тяжело дыша, она прислонилась пылающим лбом к холодной стене и даже не заметила, что Макс и Ваня уже вынесли её работы в коридор.
Алиса, которая защищалась следующей, снисходительно посмотрела на Сашу. Тоже мне, достижение! Малый диплом преподы похвалили! Она хотела что-то сказать своему рецензенту и внезапно так сильно закашлялась, что на глазах выступили слёзы. Простуда, которая последний месяц то отступала, то возвращалась вновь, сильно измотала девушку, и теперь толстый слой косметики на лице был призван не столько подчёркивать красивые черты, сколько скрывать бледность кожи и синяки под глазами. Часто кружилась голова, тошнило, мутило, на губах выскакивали противные болячки. «Надо будет к нормальному врачу сходить после защиты,» – подумал она и услышала, что в зале назвали её фамилию:
– Студентка мастерской Суханина Козлова Алиса. «Зимний пейзаж».
Девушка нацепила на лицо свою самую ослепительную улыбку и шагнула в зал.
Между тем, Сашу уже окружили Вита, Капа, Вера и Ваня, наперебой поздравляя её.
– Ты понимаешь, что это значит? – таращил глаза Ваня. – Нет, ты понимаешь? Тебе вообще ни одного конкретного замечания не сделали!
– Да, это мегакруто! – поддержала его Капа. – Сашка, я в тебе не сомневалась!
– Поздравляю!
– Поздравляю!
Вера и Вита расцеловали Сашу и тут же спохватились:
– Ой, там же Элис! Мы слушать пойдём. Ты идёшь?
– Чуть позже, – улыбнулась Саша.
Она увидела, что из зала вышел Егор. Он махал ей скромным букетом из мелких зелёных розочек и улыбался от уха до уха. Тактично подождав, пока однокурсники уйдут слушать защиту Алисы, он подошёл к девушке.
– Я знал, что будет именно так, – сказал Егор, вручил Саше цветы и крепко её обнял. – Ты самый лучший в мире художник. Мой художник, – прошептал он ей на ухо, которое тут же порозовело, и отстранился. – С тобой хочет кое-кто познакомиться, – добавил он уже в полный голос.
Только сейчас Саша заметила крепкого молодого человека лет тридцати пяти. Кажется, где-то когда-то она его видела. Или ей это только показалось?.. Короткая стрижка, внимательные, чуть прищуренные глаза, уверенная походка, – девушка сразу почувствовала, что это очень непростой человек.
– Станислав Ковалёв, – представился мужчина, секунду помедлил и добавил: – Военкор.
– Александра Викторова, – Саша скопировала его паузу. – Художник.
Зрительная память ее не подвела. Хотя она смотрела новости лишь мельком, фоном, однако репортажи Станислава всегда привлекали внимание – он лез в самое пекло.
Мужчина засмеялся, оценив шутку, и совсем другим тоном сказал:
– И замечательный художник, должен я заметить! Егор оказался прав, ваши работы мне действительно понравились. Присоединяюсь ко всем поздравлениям!
– Спасибо.
– Да, – он снова стал серьёзным и даже угрюмым. – Правы ваши преподаватели, когда говорили про правду жизни. Она в ваших картинах есть, уж мне-то можете поверить.
– Я написала то, что видела своими глазами.
– Вот как? – удивился Станислав и посмотрел на Егора.
Тот молча кивнул.
– Респект!.. Тогда тем более… – он не договорил, снова ненадолго замолчал, а потом продолжил: – Мне было очень приятно с вами познакомиться, Александра, но я вынужден откланяться. Дела не ждут. Я пока не хочу загадывать… Решение принимаю не я… В общем, вы не против обменяться контактами? Думаю, в ближайшие дни мне потребуется связаться с вами.
– Нет, не против, – она на всякий случай обернулась к Егору, а тот ободряюще улыбнулся ей.
– Отлично.
Станислав достал телефон и быстро вбил в него номер Саши, после чего позвонил ей, чтобы его номер определился у нее.
– Ещё раз поздравляю! – улыбнулся он. – До свидания. Пока, Егор, – мужчина протянул ему руку, – Спасибо тебе.
– Я ничего не поняла…
Саша проводила растерянным взглядом военкора и жалобно посмотрела на Егора.
– Я тоже не всё понял и не всё знаю, – ответил тот, обнимая девушку, – Но одно я знаю точно – Стас правильный мужик. С ним можно иметь дело.
– Понятно, что ничего не понятно.
– Потерпи несколько дней. Ты, кстати, сейчас домой?
– Нет, мне надо дождаться результатов. В смысле, оценок. Их позже объявят.
– Жалко, что выше пятёрки не ставят.
– Смейся-смейся… А я почему-то волнуюсь…
– Ну раз ни шестёрок, ни семёрок не ставят, жди свою пятёрку, – констатировал Егор. – А мне, увы, тоже пора. Я на два часа только с работы отпросился.
– Тогда до вечера?
– До вечера.
– И спасибо, что ты пришёл. Мне это очень помогло. И за цветы тоже, – Саша приподнялась на цыпочки и шепнула: – Я тебя люблю!
Воровато оглянувшись по сторонам, Егор сгрёб Сашу в охапку и поцеловал.
– Вот теперь точно пора! – и, больше не медля, он пошёл к лестнице.