Найти в Дзене
Полевые цветы

Тайну свято сохрани... (Часть 13)

Андрей Тимофеевич спешился с коня. С тревогою всмотрелся в морскую даль – в надежде увидеть рыбацкие лодки…

А в густой предрассветной синеве – лишь сияние белоснежного пенного кружева на гребне азовской волны.

Андрей устало и медленно провёл ладонью по лицу: видно, надо снаряжать спасательные лодки.

Брызги долетали до крылечка рыбной лавки.

Огонёк, молодой рыжий конь, насторожился, запрядал ушами. Тихонько и удивлённо заржал – будто звал хозяина.

Андрей тоже прислушался.

За крылечком – обычная плетеная корзина с ручкою.

Откуда бы ей взяться здесь?

А из корзины…

Послышалось?..

Чуть слышное покряхтывание.

Огонёк осторожно склонил голову к корзине.

Андрей приподнял старый льняной платок.

Затаил дыхание: младенец?..

Оглянулся: должно быть, мать отошла куда-то…

А кроха наморщила лобик, свела тёмные бровки… и обиженно заплакала.

Огонёк опустил голову Андрею на плечо. Снова негромко заржал – в этот раз как-то укоризненно…

Андрей Тимофеевич бережно взял малютку на руки.

Сердце забилось – в неясной тревоге… и одновременно – в светлой, невыразимой радости…

Кроха притихла.

Андрей собрался положить её обратно в корзину. И… не смог. В тёмных глазках малютки – горестный упрёк… и надежда. Глазки словно говорили: я хочу быть с тобой… мне так хорошо у тебя на руках…

Тихонько баюкал малютку, поглядывал по сторонам – в ожидании увидеть мать.

С рассветом шторм лишь усилился.

Андрея вдруг пронзило: за плетёной корзиною никто не вернётся…

На дне корзины – сено, застеленное старою рогожкой. Андрей поправил рогожку, уложил кроху, прикрыл платком. Поднял корзину, взял Огонька за поводья.

Поселковые бабы, что встречались ему по пути домой, не обращали внимания на корзину: мало ли… – Андрей Тимофеевич из города вернулся… К тому же все в Прибрежном были встревожены штормом: вчера, после полудня, рыбаки отправились в море… и до сей поры не вернулись.

Батя с мужиками уже ушли на берег. А Катерина Никитична удивлённо взглянула на чужую корзину в руках сына, собралась взять её: Андрею надобно коня напоить да овса насыпать в ведёрко.

А Андрей… предупредил:

- Осторожнее, мамань. Дитё здесь.

Мать не поняла… Даже подумала: не ослышалась ли. Переспросила:

- Здесь… что?

- Дитё в корзине, мамань. Спит.

Катерина Никитична оторопела…

Приподняла платок. И впрямь – дитё…

Потеряла дар речи.

Андрей объяснил:

- У рыбной лавки стояла корзина. А дитё… маленькое совсем: не оставишь. – Серьёзно признался: – Не смог я, мамань. Показалось, – от сердца оторвать надобно…

Катерина Никитична вытерла набежавшие слёзы:

-Надо ж такому… Ты ж нынче должен был уйти в море с рыбаками… а вышло так, что надо было тебе корзину эту увидеть. – Усмехнулась сквозь слёзы: – То девки матерям детей в подоле приносят… а мне сын в корзине младенца принёс.

- Надежда, мамань.

- Надежда?..

-Я так назвал её. По дороге домой загадал: чтоб рыбаки наши вернулись.

Мать снова улыбнулась:

- Да не поспешил ли – с Надеждою-то?.. А ежели – парнишка?

- Нет, мамань. Девчушка. Я по глазам увидел… и сердцем почувствовал: девчушечка. Надежда.

Катерина Никитична бережно и умело распеленала кроху. Покачала головою:

- Смотри-ка: угадал. Да красавица какая! Бровки – словно нарисованные. – Вздохнула: – Михаилу Захаровичу, уряднику, сказать надо.

Андрей нахмурился:

-Я, мамань… никому её не отдам. Ни уряднику, ни другому кому.

- Это… как же не отдашь, Андрюша?..

- Так и не отдам, мамань. Говорю же: взял её на руки… И будто сердечко её услышал. Не отдам – никому. Дочкой мне будет.

-Дочкою?.. Батьковать, значит, собрался… – грустноватая усмешка чуть тронула материны губы. – Не рано ли? Вперёд женятся, – чтоб батьковать. А за тебя – какая ж пойдёт, коли у тебя дитё до женитьбы.

(Батьковать – диалектное, южнорусское слово. Означает – становиться отцом, брать на себя отцовские обязанности).

- Пойдёт – так пойдёт. А не пойдёт… Что ж, мамань. – Повторил: – Надюшку я никому не отдам.

Душою-то чего кривить… У Катерины Никитичны тоже сердце сжалось, – едва подумала, что про корзину с малюткою надобно уряднику сообщить. И имя-то какое славное Андрей выбрал: Надюшка, Надежда.

Мать взяла девчушечку на руки, улыбнулась сквозь слёзы:

-И правда: будто наша…Сейчас воды согрею… череды запарю, – искупаю девчушечку…

- Спаси Христос, маманя. Я на берег: надо лодки спасательные отправлять.

- Позавтракай. На печи – каша тыквенная.

Сладкую тыквенную кашу Андрей любил. А сейчас попросил:

- Надюшку бы покормить, мамань.

-А то без тебя не догадалась бы! – Катерина Никитична вздохнула: – Девчушке от роду – несколько дней. Ей бы грудь материнскую… Рано её коровьим молоком поить.

Андрей забеспокоился:

- Что ж делать, мамань?

- Найдём, что делать. Будешь на берег идти, – загляни к крёстной. Скажи, что жду я её: пусть зайдёт.

На днях кума, Василиса Матвеевна, рассказала про невестку свою, Настеньку. Настюшка сыночка родила, – уж второй мальчишечка у них. Всё бы хорошо, да измаялась Настя: молока в груди – впору двойню кормить. Тяжело ей приходится…

Пока снаряжали спасательные лодки, – сменил Азовушка гнев на милость. Улеглись волны – лишь чуть слышно плескалась у берега ласковая синева.

А рыбацкие лодки не возвращались.

Братья Семёновы, Гордей и Ермолай, да Ефим Кондратьев, Корней Ситников, Парамон Ерёмин, с ними – Андрей Тимофеевич, отправились на поиски.

Мужики привычно работали вёслами, угрюмо молчали. Среди синего сияния азовских волн в беду не верилось… но и знакомых лодок не видно.

И то хорошо, что следов беды не видно...

В сердце Андрея тоже не было предчувствия горя…

То неожиданное, такое незнакомое счастье, – когда они с Огоньком за крылечком рыбной лавки нашли плетёную корзину, – просто не оставляло места для любой беды. Андрей неприметно улыбнулся: и имя у этого счастья – Надежда.

Значит, найдутся мужики.

И – нашлись рыбаки прибрежненские.

К вечеру Андрей Тимофеевич распорядился: пристать к берегу в Верхнетроицком, расспросить мужиков тамошних…

И – первый увидел… узнал дружка своего лучшего: на берегу Гришка Евсеев призывно махал над головою обеими руками.

Рыбаки рассказали: шторм прихватил их, когда уже возвращались в Прибрежный. Лодки, словно детские кораблики, взлетали на самый гребень волны… и снова низвергались в бушующую черноту Азова. Оставалось лишь держаться друг за друга… да молиться.

Азовушка, разгневанный чем-то… лишь ему ведомым, всё ж услышал рыбацкие молитвы: прибились лодки к берегу, хоть и не к своему…

А ещё Григорий рассказал Андрею:

- Видел я, Андрюха… Помнишь ту рыбу?.. Я тогда сказал: ушла, мол… знать, – прореха в сетях. А ты ответил: не ушла… а – не попалась… Помнишь, Андрюха?.. Красивая такая, большая рыба… Так и сияла золотыми плавниками…

Андрей закурил, протянул Григорию пачку заводских папирос:

- Ну?..

-Так я её, рыбу эту, снова видел. Крутило лодки – с нездешнею силой. Небо
ровно с морем слилось... Не понять, где море, а где небо: что в волне чернота бездонная, что в вверху, в небе. А рыба так и плыла рядом – красиво и медленно. И плавники золотые.

-Не привиделось ли, Гришка?

-Что ж я, – не помню её… Она самая, Андрюха. Рядом шла, – считай, пока к берегу не пристали. А потом в черноту уплыла. Только сверкнули звёзды белые по бокам.

-И – что ж, Григорий?

- А так думаю я, Андрюха… Рыба эта к счастью появляется.

Андрей рассмеялся:

- Скажи ещё… рыбак, что она три твоих желания исполнила. Как в сказке, что Пушкин сочинил.

Гришка взглянул серьёзно:

- Не три… А одно исполнила. По крайней мере, я надеюсь, что исполнила… – раз не сгинули мы бесследно в этот шторм. Самое заветное желание моё исполнила.

-Загадками говоришь, Гришка. Что за желание рыба исполнила?

-Тебе первому скажу, – когда в Прибрежный вернёмся, – с какою-то застенчивою улыбкой пообещал Гришка. – А сам ты не заметил, что рыба эта – предвестница счастья?

Андрей нахмурился, не ответил…

Мальчишеский Гришкин вопрос всколыхнул в душе неизбывную тревогу.

Помнил Андрей, как плыла рыба в отражении звёзд…

И ожидание счастья помнил – неясного, но такого желанного…

А сбылось счастье…

Сбылось в сияющей азовской волне – самой сокровенною нежностью… запахом Наташкиных волос, её тихим девичьим вскриком, трепетом её ладоней… чуть слышным признанием: люблю тебя…

Сбылось – лишь затем, чтоб остаться болью в сердце.

Той зорькою проводила Наталья рыбацкие лодки.

И – ушла из Прибрежного…

… Несколько суток Наталья не поднималась – лежала лицом к стенке, вздрагивала, – ровно от боли, что случается от ледяного, колючего холода…

Замирала, лишь когда в келью входила матушка Дорофея, – узнавала её шаги…

Замирала в надежде – услышать слова: нашлась кроха…

А матушка Дорофея молча гладила Натальины плечики.

На рассвете Наталья собрала котомочку, поклонилась матушке Дорофее…

Фото из открытого источника Яндекс
Фото из открытого источника Яндекс

Продолжение следует…

Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5

Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10

Часть 11 Часть 12 Часть 14 Часть 15 Часть 16

Часть 17 Часть 18 Часть 19 Окончание

Навигация по каналу «Полевые цветы»