Старушка продолжала задумчиво.
- Исай Маркович показался мне сильно взволнованным. Я никогда не видела его таким напуганным. Он сообщил, что перепрятал коробочку в надежное место, о котором знаем только мы с ним. И что отдаст ее только вам, если вы придете и назовете слово. Он просил меня вручить вам коробочку, если с ним что-то случится.
- Коробочка уже у меня. - Павел осторожно достал из кармана темно-синюю шкатулку. - Но здесь только ключик и короткая записка от матери. Она пишет, что любит меня и просит прощения. И я так понял, она намекала, что всю правду я найду в другом месте. Она не объяснила где. Я надеялся, вероятно вы знаете? Мама не оставляла вам писем, дневников? Ведь Алексей искал именно их у Исая Марковича.
Зинаида Евгеньевна задумалась, потом её лицо прояснилось.
- Письма, дневник... Да, конечно. Анечка вела записи. Последние месяцы она почти ни с кем не общалась, но всё излагала на бумаге. И показала мне однажды со словами: "Зина, если со мной что-нибудь произойдет, то сохрани это. Сама не читай, но сбереги, пока не придет время." Анечка боялась хранить дневник дома, вдруг Сергей найдет. Она отдала его мне буквально за два дня до гибели.
- Дневничок. - Павел почувствовал как забилось сердце. - Он у вас, здесь.
- Да. - кивнула Зинаида Евгеньевна. - Я спрятала его вместе со своими старыми бумагами. Столько лет прошло, я почти забыла о нем. Подождите.
Она встала, подошла к старому комоду и долго рылась в среднем ящике. Наконец старушка извлекла оттуда толстую пуховую шаль, почти изъеденную молью, развернула её, и Павел увидел объемную тетрадь в простом темном переплете.
- Вот они, записи. - протянула она дрожащими руками Павлу. - Возможно здесь вы найдете ответы, которые ищите. Только соблюдайте осторожность, Павел. Правда иногда оказывается страшнее лжи.
Павел бережно взял тетрадь. На обложке нет никаких отметок, а по весу довольная тяжелая. Он провел пальцами по потертому переплету и почувствовал почти мистическое волнение. В его руках лежала исповедь матери.
Павел вернулся домой поздно вечером. Он прижимал к груди старый дневник в темном переплете, словно величайшее сокровище. Екатерина встретила его в дверях с немым вопросом в глазах и тревогой. Она увидела тетрадь и всё поняла без слов.
- Нашёл. - прошептала жена.
- Да. Зинаида Евгеньевна сохранила дневник Анны.
Они прошли в гостиную. Павел опустился в кресло и положил тетрадь на колени. Руки его слегка дрожали. Он боялся открыть и прочитать эти пожелтевшие страницы. Истину его рождения он узнал из исповеди приемного отца, она шокировала его. А что скрывала эта тетрадь? Какие страхи, тайны, решения? Екатерина села рядом и положила руку ему на плечо.
- Ты готов?
Он посмотрел на неё, потом на дневник.
- Не знаю, но эту тетрадь пора прочитать.
Он взглянул на первую страницу. Аккуратный летящий почерк. Даты соответствовали году до его рождения. Анна писала о своих чувствах, об ощущении пустоты в браке с Сергеем. Он всё больше погружался в бизнес, а она испытывала отторжение в собственном доме. Елена Константиновна относилась к ней особенно неприязненно, и её пристальные взгляды угнетали.
Потом появились записи о Романе. Сначала как о друге мужа, потом как о человеке, который единственный замечал её печаль, говорил комплименты, дарил цветы. Заметки становились всё более сбивчивыми и воодушевленными. Анна описывала их тайные встречи, вину перед Сергеем, страх разоблачения и одновременно пьянящее ощущение того, что её видят, понимают, ценят.
"Он другой. - писала она о Романе. - В нём есть теплота. Или мне так кажется? Я запуталась. Я предаю мужа, которого когда-то любила, с его лучшим другом. Что я делаю?"
Павел читал и сердце сжималось от боли. За неё, за Романа, за обманутого Сергея. Перед ним предстала не история страсти, а скорее двух одиноких несчастных людей. Они нашли утешение друг в друге в мире холодных амбиций и расчетливого коварства.
Затем появились пометки о беременности, о её ужасе, что наверняка ребёнок от Романа. О её метаниях, разговорах с Романом. Он тоже испугался, но обещал поддержку.
"Роман говорит, что мы справимся и найдем выход. Но я вижу страх в его глазах. Перед Еленой, Сергеем, крахом всего. А я переживаю за ребёнка, за этого маленького человека, который ни в чем не виноват. Как я смогу смотреть в глаза Сергею и жить с этой ложью?"
Павел перевернул страницу. Почерк еще более неровный, буквы плясали. Даты приближались к моменту его рождения.
"Я родила сына. Такой крошечный, и копия Романа. Это видно сразу. Сергей счастлив и уверен, это его наследник. Елена смотрит на меня с подозрением, она что-то выведала. А Роман избегает меня."
Павел закрыл глаза. Мать подтвердила, что он сын Романа. И все, кроме Сергея, догадывались или задумывались об этом. Он продолжал читать. Последние месяцы жизни Анны наполнились страхом и отчаянием. Она писала о растущей холодности Сергея. Он тоже начал чуять подвох о явной враждебности Елены.
"Я больше не могу так жить. Эта ложь убивает меня. Павлик растет... Я поговорю с Сергеем и сознаюсь что бы ни случилось потом. Я готова к скандалу, разводу, но не к этому обману."
Эта запись за три дня до её смерти.
- Она решилась. - прошептал Павел и показал текст жене. - Планировала рассказать Сергею правду.
- И поэтому... Её убрали? - Екатерина прижала руку ко рту. - Елена, она узнала о намерениях Анны и приняла меры?
- Очень похоже на то. Елена защищала свой брак, сына Алексея, своё положение. Анна с её тайной представляли прямую угрозу всему этому. А заодно срочно избавиться от Сергея и прибрать к рукам его долю. Убить двух зайцев одним выстрелом.
Павел перелистнул последнюю страницу дневника. Почерк снова изменился, стал тверже и решительнее. Этот текст написан в день передачи дневника сестре.
"Я отдаю самое сокровенное Зине. Если со мной что-то произойдет, Павлик прочитает, когда вырастет. Пусть знает, что я любила его больше всего на свете. И я хотела правды ради него. Я оставила для него еще кое-что у Исая Марковича. Маленький ключ. Не от сейфа с деньгами, это подсказка к другому наследству. К тому, что не смогут отнять никогда. К его настоящим корням, к его другой семье, о которой он не знает. Пусть он найдет их и обнаружит, что он не один. Прости меня, мой мальчик."
Павел снова открыл бархатную коробочку. Там лежал крохотный ключик.
- Что это значит, Катя? - он посмотрел на жену с недоумением.
- Какая новая родня? Что за истоки? Моя мать... Сирота? Или про её родственников никто не догадывался?
- Возможно. - Екатерина взяла ключик. - Это наверное от банковской ячейки? Или от старинной шкатулки? А её происхождение? Она упоминала что-то в дневнике? Или Зинаида Евгеньевна рассказала?
Павел задумался. В записях проскальзывали упоминания Парижа, бабушки. Зинаида Евгеньевна подтвердила их аристократическую родословную.
- Кажется твоя догадка верна. Моя мать... Потомок знатного рода. Они эмигрировали во Францию. Значит, наследство и другая семья находятся в Париже.
Наступила ночь, всё затихло, а Павлу не удавалось заснуть. Он получил сообщения от Макса, и они прозвучали тревожным набатом. Моллер исчез, не исключено, навсегда. Чиновник готов разговаривать, но только под контролем таинственного Клауса. И самое страшное, Алексей отдал приказ ликвидаторам, и травля началась всерьез. Павел стоял у панорамного окна и глядел на предрассветное небо. Оно окрашивалось первыми робкими красками. Город внизу ещё спал и не подозревал об ужасной битве в его недрах. За деньги, власть и неразгаданные тайны прошлого. Рядом на столе лежали дневник Анны Воронцовой и маленькая бархатная коробочка с ключиком. Ответы так близко, но сейчас казались почти недосягаемыми. Выжить любой ценой и нанести удар первым, вот что требовалось от него.
- Показания чиновника. - Екатерина подошла к нему с чашкой кофе. - Это наш главный козырь. Если мы используем их правильно, можно обрушить Алексея.
Павел взял из рук Екатерины чашку с кофе. Горячий напиток не согрел холод внутри.
- Ты говорила о чиновнике, а ведь он исчез. Его увезли, и теперь он под контролем некоего Клауса. Кто это? Люди Моллера? Конкуренты Алексея? Третья сила, о которой мы не знаем? Мы не в состоянии добраться до этих показаний сейчас. И неизвестно, что чиновник скажет под давлением.
- Но Макс же ищет его? И Дмитрия? И Моллера? - с надеждой спросила Екатерина.
- Пока безрезультатно. Они словно канули в воду. Наши враги умеют прятать концы, а время работает против нас. Приказ обо мне отдан. Это значит, что каждый выход из этой квартиры, это риск.
Павел снова посмотрел на коробку с ключиком.
- Париж, другая семья, наследство, которое нельзя отнять. Что Анна подразумевала под этими словами? Деньги, титулы или просто знание того, кто я есть на самом деле, откуда мои корни?
- И то и другое. - предположила Екатерина. - Если твоя бабушка принадлежала знатному роду и эмигрировала во Францию, остались семейные реликвии, документы, счета, о которых Князевы не знали. А ключ, от чего он? Банковская ячейка самое очевидное. Надо уточнить в какой стране этот банк.
- Нужно проверить. - кивнул Павел.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19. Глава 20. Глава 21. Глава 22. Глава 23. Глава 24. Глава 25. Глава 26. Глава 27. Глава 28. Глава 29. Глава 30. Глава 31. Глава 32. Глава 33. Глава 34.