Воздух загустел от ожидания. Павел указал слово, которое антиквар хранил 30 лет. Что же скрывала тайна матери? Наконец, штора отодвинулась, и появился Исай Маркович. В руках он держал небольшой футлярчик. Он выцвел от времени. Простой, без изысков, но чувствовалось, что его часто держали в руках. Уголки слегка потерлись.
- Вот. - сказал старик, и его голос дрогнул от волнения, и возможно, облегчения. - Анна просила передать это её сыну Павлику, когда он придет и назовет шифр. Сказала что здесь... Часть её души. И ключ.
Павел осторожно взял коробочку. Руки старика слегка дрожали.
- Вы назвали слово, теперь она ваша. Я сдержал свою клятву. Тяжело хранить чужую тайну столько лет.
Павел держал коробочку, и она показалась неожиданно легкой. Пальцы ощутили мягкость потертой ткани. Он посмотрел на Исая Марковича.
- Спасибо вам за всё. За то, что сохранили и помогли найти... Шифр.
- Благодарите не меня, а её. - вздохнул старик. - За то, что верила в правду. Надеюсь, внутреннее содержимое ответит на вопросы, а не принесет новую боль, молодой господин. Хотя правда редко приносит умиротворение.
Павел кивнул, не в силах говорить. Он хотел открыть коробочку прямо здесь, немедленно, но что-то его остановило. Это чересчур личное.
"Лучше отопру наедине." - решил он.
- Мне пора идти. - он бережно убрал футлярчик во внутренний карман куртки.
- Будьте осторожны. - серьезно произнес Исай Маркович и проводил его взглядом. - Тот, другой господин... Он произвел на меня тяжелое впечатление. Он не из тех, кто легко отступает. Боюсь, он вернется.
- Я знаю, - заверил его Павел.- и быстро вышел из лавки.
Дневной свет ударил в глаза после полумрака помещения. Игорь, его охранник, тут же шагнул навстречу и выжидательно поглядел на него. Павел лишь коротко махнул головой "всё в порядке", и они стремительно направились к машине.
- Всё чисто, Павел Романович? - спросил Валерий по рации, когда они сели в автомобиль.
- Пока да, уезжаем.
Машина плавно тронулась с места и влилась в поток. Павел расслабился и почувствовал как напряжение медленно отпускает мышцы. Но внутри всё трепетало от волнения. Он коснулся кармана, где лежала коробочка. Такая маленькая, но такая значимая. Что там? Старое письмо? Или что-то совсем иное? Он не решался открыть её в машине под взглядом охранников. Дорога обратно показалась ещё длиннее. Павел смотрел на мелькание зданий, но видел перед собой лицо матери. То, каким он себе его представлял по редким фотографиям и разговорам Ирины и Исая Марковича. Печальное, одинокое, красивое. Её раздирали тайна и страх. Что она хотела ему сказать через этот футлярчик?
Наконец, они подъехали к жилому комплексу. Охрана проверила машину, ворота открылись. Павел распахнул дверь квартиры и заметил Екатерину. Одного взгляда на её лицо хватило, чтобы понять.
- Нашёл. - прошептала она.
Он молча кивнул. Достал из кармана темно-синюю коробочку и положил её на стол. Она лежала там крошечная, таинственная, некая свидетельница прошлого. Они переглянулись, и наступила предельная ясность. Павел глубоко вздохнул и осторожно, двумя пальцами, подцепил крышку. Она отворилась легко, без щелчка. Внутри на выцветшей шелковой подкладке лежал маленький старинный потускневший от времени ключик сложной формы. Такой, как от шкатулок или секретеров. А рядом - крошечный, сложенный вчетверо листок бумаги. Павел аккуратно взял пожелтевший листочек и развернул его. Написано каллиграфическим женским почерком, чернила немного выцвели. Всего несколько слов по-французски.
"Мое единственное сокровище, прости меня". - перевел Павел и голос его дрогнул. Так она назвала его, своего сына? Прощать за что? За тайну рождения? Что не сумела находиться рядом? Он повертел в руках ключ. Он от чего?
Павел снова посмотрел в коробочку. Под ключом и запиской проступало что-то еще, вдавленное в шелковую подкладку. Там виднелся оттиск потертого герба или эмблемы. Изящный вензель, и он точно не видел его раньше.
- Что это? - Екатерина взяла футлярчик и поднесла ближе к свету. - Похоже на какой-то логотип.
- Наверное это ключ от банковской ячейки? - предположил Павел. - А это эмблема старого швейцарского банка, например. Ведь Анна интересовалась Швейцарией через Моллера и Романа Князева.
- Или ключ от старинного секретера, где она хранила... Те самые письма или дневники, что искал Алексей. - предположила Екатерина.
Таинственный ключ, записка с извинением и оттиск. Вместо ясности футлярчик принес новые загадки. Но всё-таки это материальный след из прошлого матери, и он вел к чему-то конкретному. Вероятно оставалось понять что именно открывает этот старинный ключ. И где находится эта дверь. Ключик лежал на ладони Павла. Холодный, тяжелый, немой свидетель эпохи, к которой принадлежала его мать. Рядом пожелтевшая бумага с ее почерком и последним посланием. Эти слова эхом отдавались в его душе. Они смешались с горечью и нежностью. Он даже не знал за что она просила прощения.
Екатерина взяла бархатную коробочку и внимательно рассматривала тиснение на дне.
- Этот вензель... Он очень изящный. Не похож на банковский логотип. Скорее что-то личное. Или... Это знак какой-то старой мастерской. А ещё это ключ от той самой музыкальной шкатулки с французской колыбельной. Вдруг Анна
купила эту шкатулку и спрятала?
- Но старик сказал, что она оставила только коробочку. - возразил Павел, хотя версия Екатерины показалась соблазнительной. - И Исай Маркович перепрятал коробочку. Он бы упомянул шкатулку в случае её существования. Нет, это ключик от чего-то другого.
Он снова перечитал записку. Что Анна считала своим сокровищем? Его, сына, или то, что открывалось этим ключом? И почему она просила прощения?
- Нужно узнать что это за вензель. - решительно сказал Павел. - Новая цель вытеснила боль и растерянность. - Если мы осознаем, мы поймём от чего этот ключ. Макс, он поможет. У него есть специалисты по антиквариату, геральдике.
Павел быстро сфотографировал оттиск на дне футлярчика и отправил изображение Максу по защищенному каналу с коротким запросом.
"Определи эмблему и тип ключа. Срочно. Максимально конфиденциально."
Они с женой дожидались ответа и снова рассматривали содержимое футлярчика.
- Посмотри, Паша. - Екатерина указала на бумажку. - Почерк... Он такой летящий, но неровный... Словно Анна писала в сильном волнении. И чернила немного расплылись вот здесь... От слез?
Павел взял записку и осторожно коснулся букв. Да, Екатерина права. Это не спокойное и обдуманное послание, скорее крик души выразился в нескольких скупых французских словах. Его мать страдала, мучилась, остерегалась. И просила прощения у сына, которого почти не знала. Это понимание ударило в него с новой силой.
- Я не просто жертва обстоятельств или происков Князевых. - проговорил он тихо. - Моя мать - живой человек со своими тайнами и ошибками, и она беспокоилась обо мне.
Это болезненное открытие странным образом придавало сил. Теперь он не пешка в чужой игре, случайный элемент в столкновении двух семей, у него появилась своя история. И она уходила корнями в тайну его матери. И разгадать её стало делом чести. Не только ради мести Алексею и восстановления справедливости, но и ради Анны, чтобы понять её и простить.
Минуло больше часа, и пришел ответ от Макса.
"Эмблема интересная. Похоже на клеймо старой швейцарской мастерской. Она специализировалась на изготовлении секретеров и шкатулок с потайными механизмами конца 19-х начала 20-х веков. Мастерская в Женеве, очень популярна у состоятельных клиентов. Ключ, судя по форме, как раз от такого изделия. От шкатулки для драгоценностей, документов с двойным дном или секретным отделением.
- Значит всё-таки сундучок! - воскликнула Екатерина. - Но где он? Ведь Исай Маркович хранил только коробочку с ключом.
- А ящичек Анна спрятала где-то ещё. - подхватил Павел. - А ключик оставила у старика как гарантию, что доступ получит только тот, кто знает кодовое слово. Где она сумела скрыть шкатулку? У себя дома? Но там всё перешло к Князевым. В банковской ячейке?
Павел снова посмотрел на записку. "Прости меня". Как это связано с местонахождением шкатулки?
- Нужно проверить банковские ячейки. - решил Павел. - На имя Анны Воронцовой и возможно Романа Князева. Макс, можешь разузнать о наличии у них ячеек?
- Попробую. - быстро отозвался тот. - Но доступ к старым банковским архивам, особенно швейцарским, дело почти гиблое без официального запроса. Это займет время. А его у нас мало. Алексей торопится нанести удар в любой момент.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17. Глава 18. Глава 19. Глава 20. Глава 21. Глава 22. Глава 23. Глава 24. Глава 25. Глава 26. Глава 27. Глава 28. Глава 29. Глава 30.