Несчастная авантюра под названием “Техасская экспедиция в Санта-Фе 1841 года”, когда Республика Техас попыталась с помощью “гибридной войны” отжать у мексиканцев провинцию Нуэво-Мехико, больше известна читателям и зрителям в ее сильно измененной версии, которую сначала изложил в своем романе “Прогулка мертвеца” американский писатель Лэри Макмертри, а потом показали на голубых экранах в мини-сериале с таким же названием.
По сути произведение Маккмерти является сборником исторических анекдотов и бородатых баек про Дикий Запад, искусно вплетенных в сюжет повествования, основанного на реальных событиях. Помимо всего прочего, Макмертри вдохновлялся воспоминаниями участников экспедиции, в частности, журналиста Джорджа Уилкинса Кендалла, и канва многих событий была напрямую заимствована из его книги “Описание путешествия по Техасу и великим юго-западным прериям” 1847 г.
Например, это касается “неубиваемого бизона”, на шкуре которого Кендалл со товарищи насчитали 30 попаданий пуль, но ни одна из них не смогла добить до жизненно важных органов, или случая, когда двое голодных команчей случайно пригнали бизона прямо в центр лагеря экспедиции. То же самое касается и массового голода, который испытали техасцы на конечном отрезке своего маршрута.
В художественной интерпретации Макмертри это произошло из-за уничтожения провианта и боеприпасов во время степного пожара, устроенного индейцами на краю каньона Пало-Дуро. В реальности же техасцы заблудились, уткнулись в крутой обрыв плато Льяно-Эстакадо (откос Кэпрок) и были отправить на разведку на запад почти сотню человек, чтобы они нашли место, где начинаются мексиканские селения. Именно этот авангард из-за плохого обеспечения провиантом и боеприпасами, а также неудач на охоте и отсутствия крупной дичи, подвергся испытанию голодом, когда в течение семи дней сидели на самой жесткой диете.
Свидетельство Джорджа У. Кендалла о семи днях голода посреди Льяно-Эстакадо
Страдания первых двух дней, которые предстоит пережить на пустой желудок крепкому и здоровому мужчине, пожалуй, причиняют самые тяжелые муки, чем на остальных этапах голодовки. Человек днем и ночью чувствует неуемную, неутолимую жажду в желудке. Организм питается одними видениями говядины, хлеба и других питательных продуктов, но телесные силы почти не иссякают. На третий и четвертый день, особенно на четвертый, неутолимая жажда что-нибудь съесть сменяется онемением и слабостью в желудке, сопровождаемыми тошнотой. Несчастный страдалец по-прежнему хочет есть, но с упадком сил теряет то острое чувство голода, которое ощущается на ранних стадиях.
Если человеку вдруг выпадает счастье заполучить несколько кусочков пищи, как это иногда бывало в нашем случае, он проглатывает их с жадностью волка, но через пять минут начинает страдать от голода еще сильнее, чем прежде. Ему кажется, будто он проглотил живого омара, который своими когтями и жвалами питается самой основой его существования. На пятый день голодовки щеки человека резко западают внутрь, члены тела истончаются, кожа становиться пепельно-серой, а взгляд - диким, стеклянным и людоедским.
Различные части организма вступают в войну против друг друга. Желудок призывает ногам идти, чтобы найти пищу, а ноги отказываются это делать по причине слабости.
Хотя шестой день полон череды непрекращающихся страданий, но муки голода не так сильны из-за непреодолимой тоски и недомогания. Голова кружится - перед мысленным взором проносятся призраки давно прошедших, хорошо запомнившихся ужинов.
На седьмой день приходит вялость и дальнейшая прострация всех частей организма. Руки безвольно свисают, вдоль тела, а ноги тяжело волочатся за своим хозяином. Желание поесть в какой-то степени еще присутствует, но его легче игнорировать, чем стремиться удовлетворить. Жалкий огонек жизни, который все еще теплиться в страдальце, - бремя, почти непереносимое, чтобы его сохранять, однако тяга к жизни, присущая всем живым существам, заставляет его оберегать и при возможности без лишних физических усилий.
Мысли блуждают. Сначала человеку кажется, что его изможденные конечности не выдержат и мили, а потом вдруг чудится, что он наделен сверхъестественной силой и, если перед ним маячит надежда в облегчении страданий, он смело и решительно бросается вперед, удивляясь, откуда взялся этот новый и внезапный импульс. Дальше этого мой опыт не распространяется.
Вся наша компания - девяносто восемь человек - тринадцать дней питалась тем, чего "и на троих не хватало", а затем мы наткнулись на стадо из 17000 овец, примерно в восьмидесяти милях к юго-востоку от Санта-Фе. Здесь разыгралась сцена пиршества, которое не поддается описанию. Наши люди сразу же принялись за еду, хотя, возможно, мне следовало бы назвать это обжиранием или набиванием животов. Если бы это была не баранина, и если бы мексиканские пастухи не дали нам достаточный запас соли, чтобы приправить еду, наши люди могли бы умереть от обжорства. Конец отрывка.
В конце концов вся техасская экспедиция, измученная голодом и лишениями, без единого выстрела в два этапа попала в плен к мексиканцам: авангард сдался 17 сентября недалеко от Санта-Фе, а основные силы 5 октября вблизи урочища Тукумкари. Пленников отправили по этапу в Мехико, где они подверглись многочисленным унижениям и оскорблениям, однако за них вступилось правительство США, и большинство пленных были освобождены в апреле 1842 года.
Присоединяйтесь к чтению увлекательных историй эпохи Фронтира и Дикого Запада (и не только) на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.
