.- Какой-то ты… Не такой, как прежде, – заметила Виолетта. – Будто не ты. Ты ждал меня?
Иван достал пачку сигарет, закурил:
- А надо было?
Вета удивлённо взмахнула густо накрашенными ресницами:
- Вань!.. Иван!.. Мы же с тобой… Ещё с седьмого класса. И на выпускном – помнишь?.. Ты же мне предложение тогда сделал!
- Я помню, Вета.
- Тогда – почему ты сейчас делаешь вид, что всё забыл?
- Не всё, – усмехнулся Иван. – Про эклер и жареную на сале картошку не забыл. Ты очень понятно объяснила, что мы не пара с тобой.
- Мне надо было разобраться в себе! В своих чувствах разобраться!
- Разобралась?
Вета вдруг уткнулась лицом в его плечо. Невнятно, сквозь всхлипы, укоряла:
- Ты мне в любви признавался! Ты говорил… про свадьбу… обещал! Предложение мне сделал! – Подняла глаза: – Выходит, ты мне врал? И слова твои ничего не стоят?
Иван откровенно растерялся:
- Вета!.. Ты же сама сказала, что мы не подходим друг другу! Что ты не собираешься быть женой шахтёра. Что у нас с тобой даже имена – как эклер с жареной картошкой!..
- При чём здесь наши имена! Я тогда ещё не понимала себя! Мне надо было время! А ты!.. О любви говорил, о свадьбе!.. Ты не знаешь, ничего не знаешь про Марсель!
- Почему – не знаю. Ты рассказывала, что красивый город. Про Лазурный берег рассказывала. Про то, что в Марселе всё совсем по-другому, не так, как у нас в Перевальном.
- Он… он специально отправил меня в Марсель! Чтоб жена его не узнала! Говорил, что потом приедет, а пока я буду работать в турфирме переводчицей. А я… я беременной была. А он в Марсель меня отправил, – чтобы я вышла замуж за сына его приятеля!
Иван закурил новую, усмехнулся:
- Ну… ты же хотела, – чтоб не за шахтёра. И – не за Ивана. Я догадываюсь, что этого самого сына приятеля Артура Филипповича не Иваном звали?
- Я избавилась от ребёнка. А потом целыми днями и ночами работала официанткой и посудомойкой в их дешёвой забегаловке – самом нищенском кафе где-то на такой окраине, что…
- Там же всё равно по-французски говорили?
- Иван!..
- Вет, я о том, что языковая стажировка – ты ж для этого в Марсель ехала! – всё равно не прошла даром.
Вета снова расплакалась:
- Ты ничего не понимаешь! Я еле вырвалась оттуда! И не знаю, как теперь с институтом будет: у меня столько академзадолженностей!
- А Артур Филиппович? Неужто не поможет?
- Он сказал, чтобы я ушла из института. Сказал, что ни одной задолженности я всё равно не сдам. И предупредил, что жена его ничему не поверит. Что мне делать, Вань?.. Если мои узнают, что я институт бросила…
- Всё равно придётся сказать.
- Вань!.. Мы же с тобой – с седьмого класса!.. Давай распишемся. Ты же хотел этого! Помнишь, как ты хотел, чтоб я вышла за тебя замуж?
- Распишемся? Зачем, Вета?.. Звать меня по-другому не станут: я так и буду Ванькой. И менять профессию я тоже не собираюсь, – так и останусь шахтёром.
- Но ты же теперь в институте учишься! Ты же можешь стать главным инженером шахты! Или в Управлении работать! Мама говорит, что ты всего добьёшься!
- Вет, скоро автобус, – мне во вторую сегодня. Идти пора.
Вета взяла его за руки:
- Мы же увидимся? Ты мне не ответил. Вань, мне надо объяснить отцу с матерью, почему я бросила институт. А если мы с тобой распишемся, они сами обо всём догадаются. И рады будут.
Иван помнил, как он хотел, чтоб Вета стала его женой. И он ждал её… Отчаянно верил, что она вернётся из Марселя и будет прежней Ветой Лыковой. Ну, а Марсель… Это же стажировка.
И деду Андрею он сказал, что однолюб… А сейчас – будто бы и слышал такие долгожданные Ветины слова, а на душе пусто было. И Иван сказал об этом, – потому что не любил недоговорённостей:
- Вет, мы не вернём ничего.
Виолетта не поняла:
- Не вернём?
- Знаешь, Вет, – будто целая вечность прошла. У тебя – в Марселе, у меня – здесь. И теперь уже всё по-другому.
- По-другому? Ты же говорил!.. Говорил, что любишь! Что мы поженимся!
- Тогда, ночью после выпускного, – помнишь? – и ты говорила, что выйдешь за меня замуж. А потом у тебя получилось по-другому, – с Артуром Филипповичем. И у меня всё по-другому, Вета. Я другую люблю. – Иван взял Виолетту за плечи: – Если тебе моя помощь нужна, ты скажи. Если надо, – я этому твоему французу морду набью. Тебе надо восстановиться в институте, доучиться.
- Ты… другую любишь?
Повторять Иван не стал: всё уже сказано.
- Мне на смену пора.
Через несколько дней Виолетта дождалась его на остановке шахтёрского автобуса. Ничуть не стесняясь мужиков, что с любопытством смотрели на неё и насмешливо подмигивали друг другу, взяла Ивана под руку, улыбнулась:
- Нам поговорить надо.
Иван с сожалением посмотрел вслед отъехавшему автобусу: собирался сегодня встретить Марию Владимировну… предложить ей съездить на мотоцикле в Журавлиную балку. А Вета сказала:
- Я всё знаю.
- Знаешь? Да ещё и не просто знаешь, а – всё? – усмехнулся Иван. – Я рад за тебя.
- Я всё знаю, – про твою любовь.
… Им обоим казалось: кроме этой бесконечной черноты, нет ничего… и – не будет. Шли медленно, держались за руки. Когда останавливались, старались догадаться: что там сейчас, наверху: утро ли… ночь ли. Им очень хотелось, чтобы там, над степью, сейчас светлело небо, чтобы зорюшка набросила на террикон розовато-золотистую дымку. Хотелось идти к этому свету, что неслышно обнимал сонную и ласковую Луганку… И даже если там сейчас ночь, им и в ночь хотелось, – в ночи всё равно есть свет: чуть мерцающий огонёк в чьём-то далёком окошке, тлеющий костёр в степи, где мальчишки пасут лошадей… И – через всё небо – Млечный Путь.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 19 Часть 20 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цвет