65,4 тыс подписчиков

Марья-краса

28 июня 202328 июн 2023

13,3 тыс

5 мин

- Ну, а свадьба-то когда?

Дед Андрей любовался рослым, плечистым правнуком, – в затаённой строгой гордости, в таком простом счастье узнавал в Ваньке себя. Глаза только Анютины: тёмно-серые грозовые тучи чуть приметно разбавлены неожиданной синью. А брови – его, Андреевы: у них, мужиков Михайлиных, у всех такие брови, – чётко изогнутыми смелыми и сильными тёмными крыльями.

Ванька забегает к деду каждый день. Не только, чтоб по хозяйству помочь, – помощников и помощниц у деда Андрея с бабушкой Аней много. Да они и сами справляются, хоть обоим уже за восемьдесят. Любит Ванька рассказывать деду про шахту, а дед любит слушать Ванькины рассказы: про внутришахтную узкоколейку, про водоотливную установку и вентиляционную систему, конвейерные ленты… Деду Андрею всё знакомо, – будто Ванька про его родной двор рассказывает, а не про шахту. А в забое дед последний раз был… вот уж больше тридцати лет назад, – понятно, многое там изменилось. Но всё из Ванькиных рассказов дед не только быстро понимал, а – словно воочию видел. Про новый угольный комбайн, – как его опускали в шахту по частям, а потом собирали на специально оборудованной монтажной площадке, – Ванька рассказывал с такой радостью, с таким мальчишеским восторгом, что дед Андрей не скрывал улыбку и тоже радовался, – за Ваньку и за собранный в шахте новый добычной комбайн с красивой стрелой.

На дедов вопрос про свадьбу Ванька пятернёй взъерошил тёмно-русые волосы, чуть застенчиво улыбнулся:

- Да как-то, дед… Вета учится… На четвёртый курс только переходит, – какая ж свадьба.

- А на какой курс надо перейти, чтоб свадьбу сыграть?

- Мать Ветина говорит, – только после института.

- А замуж-то кто пойдёт: мать или… Вета?

Имя Ванькиной невесты деду никак не нравилось: это ж надо было Лыковым додуматься, чтоб так девчонку назвать – Виолетта!.. Сам Лыков – Петро, жену Татьяной зовут, откуда ж Виолетта взялась!.. Анюта вздыхает: не в имени дело. Лишь бы девчонка хороша была, да чтоб любили с Иваном друг друга. Тут дед Андрей с Анютой соглашался: главное, – чтоб любили друг друга.

- Рассказывала ж Рая, – будто осенью собираетесь. Как положено: свадьбу хорошо осенью играть.

Раиса Дмитриевна – Ванькина мать, жена дедова внука, Алексея Григорьевича, проходчика с «Восточной».

- Собирались, – не очень охотно объяснил Иван. – Только Ветины родители против. Говорят, – институт надо закончить.

Не стал Иван рассказывать деду, что дело не в четвёртом курсе. А в том, что Татьяна Яковлевна, Ветина мать, укоризненно покачивает головой, – им вслед, когда Вета выходит к Ивану и они отправляются на дискотеку или просто по берегу Луганки прогуляться… Вета однажды вскользь обмолвилась: маме очень не нравится, что Иван после горного техникума работает подземным электрослесарем на «Восточной». А она, Виолетта, в педагогическом учится, и притом – не на учительницу начальных классов… или какой-то там математики с географией, – Вета будет преподавать французский язык. Правда, непонятно, где она будет его преподавать: в их Перевальненской школе испокон веку лишь немецкий учили…

А недавно Вета в каком-то капризном раздражении поинтересовалась:

- Ты что, – всю жизнь собираешься в шахте работать?

В Ванькиных глазах – вызывающе-дерзкая насмешка:

-А – если?.. То – что?

Вообще-то, Иван уже подал документы на горный факультет. Ещё весной Сычёв, директор шахты, вызвал его к себе:

- Такой вот расклад, Иван: время идёт быстро. Не идёт, а летит. Скоро нам понадобится горный мастер в третью западную. Земнухова на «Крылатскую» переводят начальником смены. Кого я поставлю?

Ванька пожал плечами: он же не начальник производственного отдела, чтобы думать о таких назначениях!

- Поедешь, Иван, учиться. Я уже насчёт направления договорился: с ним поступать легче. Ну, мы тебе от шахты…

Иван вскинул упрямый взгляд:

- Я из Перевального никуда не уеду.

- Так а я о чём?.. Говорят, ты с… – Сычёв вечно забывал, как зовут дочку его заместителя по кадрам и быту, – в общем, со студенткой этой, дочерью Лыкова, к свадьбе, слышал, готовитесь? А она, сдаётся мне, девица ненадёжная, – в плане того, что после института не собирается возвращаться в нашу школу. Значит, и ты за нею. А мы тебя выучим на инженера, а ты тогда – кулаком по столу, как положено: мол, где муж, там и жена!.. Вот оно и славно получится.

Сычёв – балагур известный. Ванька хмуро уточнил:

- Я не собираюсь уезжать из Перевального.

- А тебе и не надо уезжать. Учиться на заочном можно. И тебе, Иван, цены не будет: не чета студенту, что пять лет штаны даром трёт в институте. А ты – как работал, так и будешь на шахте работать. Земнухов тебя за это время лучше любых профессоров делу обучит. – Сычёв нахмурился: – Учти, Михайлин: я тебя не уговариваю, а ставлю перед фактом. У вас, у Михайлиных, – с деда-прадеда-прапрадеда – знаешь, какой общий стаж работы на здешних шахтах?.. То-то же. Поступишь на горный факультет, – деда Андрея Степановича порадуешь.

- Да какой из меня студент, Григорий Васильевич! Я технарь год назад окончил, уже и забыл, как это, – учиться.

- Вспомнишь.

Про то, что подал документы на горный, Ванька никому не сказал: чего загодя-то, – сначала поступить надо. А Вета объяснила:

- Поступишь в институт, – вот тогда и поговорим о свадьбе.

- А если не поступлю? – усмехнулся Иван.

- Нуу, тогда…

И Ваньке вдруг расхотелось рассказывать Вете о том, что он на горный собирается.

Дед Андрей и сам догадывался: не по нраву Лыковым дочкин жених. Татьяна такая, что и не кивнёт никогда. Мимо двора идёт, – словно не знает их с Анной Павловной. И Петро не лучше жены: мнит себя поважнее директора шахты. И надо ж было Ивану влюбиться в их принцессу!.. Анюта как-то вздохнула:

- Сердцу ж не прикажешь, Андрей Степанович. Уж какая понравилась Ванюшке.

Не прикажешь…

Дед Андрей с сожалением пристукнул ладонью по столу, – сидели с Ванькой во дворе, на скамейке под разросшимися вишнями:

- Для свадьбы, Иван, любовь главное. А не институтский курс. Это ж не бухгалтерия, чтоб подсчитать-рассчитать и готовый результат выдать, – когда свадьбу играть. А любви-то и нет, видно, – у вас с твоей Ветой.

Иван помолчал. Всё ж возразил:

- Почему нет, дед. Мы с Ветой уже три года встречаемся.

- Встречаемся!.. Ничего ты, Ванька, про любовь-то не знаешь.

Дед Андрей посмотрел, как над терриконом опускает синие крылья вечер. Прислушался к утихающему, усталому за день ласковому плеску Луганки за огородом, что к ночи сливался с привычным гулом работающей шахты. Повторил:

- Ничего ты не знаешь про любовь, – как бывает-то. А помнишь, как-то мы с тобой про Ивана Михайлина, деда моего, разговаривали?

- Ну, – припомнил Иван. – Это ж кем он мне приходится? Раз ты – прадед…

- А что тут?.. Батя мой, Степан Иванович, прапрадед твой. Ну, а Иван Андреевич Михайлин…

- Ого! – улыбнулся Ванька. – Это ж… Три раза, выходит – пра… Так что там с любовью-то, дед? Чего я не знаю?

- А я тебе расскажу, – чтоб узнал.