74,1 тыс подписчиков

Марья-краса (Часть 11)

9 июля 20239 июл 2023

18,6 тыс

7 мин

После отъезда нежданных гостей Андрей Михайлович и Груня переглянулись. Евграф Кузьмич многозначительно и настойчиво посоветовал Михайлину:

- Подумай над моими словами. Свидимся.

Андрей Михайлович свернул самокрутку, закурил:

- Что думаешь про это, Грунюшка? Признаться, мне трошки (примечание автора: трошки – значит, немного, это южнорусский диалект) дивно: сватаются ж к девкам. А Евграф Кузьмич ко мне с таким делом приехал.

Аграфена Васильевна вздохнула:

- Что ж, Андрей Михайлович, – оно тревога отцовская понятна. Какому ж отцу не хочется счастья для дочки. Не суди ты Евграфа Кузьмича: для своего дитя старается.

- А про Катерину, дочку его, что скажешь? Как она тебе показалась?

- Спесивою показалась. Поласковее хотелось бы дочушку.

- Вместе с Иваном на реку ходили. Как полагаешь, Аграфена Васильевна? Глянулась она ему?

-Кто ж про то знает, отец. Жениться Ивану пора, а девка красивая.

Михайлин нахмурился:

- Сдаётся мне, – окромя красоты… Там и рассматривать нечего.

- Ты, Андрей Михайлович, поговори с сыном. Евграф Кузьмич твоего ответа, я чай, ждать будет: что ты решишь по поводу сватовства.

- Я, Грунюшка, про сватовство давно решил, – уж тому поболе двух десятков лет. Как увидел тебя, – на Масленицу тогда гуляли, помнишь?.. – так и посватался к тебе. Теперь Ивану решать.

Поправляли с Иваном плетень в огороде, – вреднющая и строптивая соседская коза снова подбиралась к Грунюшкиной капусте. Михайлин поглядывал на сына: Ванька брови сводит, – ровно думает о чём-то. Всё ж сказал:

- Помощница матери надобна. Жениться тебе пора, – мы с маманей нынче говорили про это. Евграф Кузьмич из Мостков приезжал вот… чтоб, значит…

- Бать! Я ж не девка, чтоб ко мне сватались.

- Оно ясно. Ну, а про Катерину что скажешь? Гуляли ж по берегу вместе.

- Бать, какое – гуляли. Я лошадей поил, – сам же велел мне.

- Не пришлась, значит, к сердцу.

- Другая мне люба. Я, бать, про это и приехал поговорить с тобой. Дочка есть у управляющего шахтой. Марьей зовут.

- Час от часу не легче. Ежели у лавочника из Мостков девка гордая да спесивая такая, – что уж про дочку управляющего шахтой говорить. Да разве ж она пойдёт за тебя! Разве ж такого жениха отец ей сыщет!

- Бать, я к ней сватов засылать буду.

Михайлин помолчал.

- Погоди чуток. Нам с матерью надобно у людей узнать, – про Марью-то твою.

Ни единому Катерининому слову Иван не поверил. Помнил, как в первую их встречу, в шахтном дворе, Марья просто и по-девичьи застенчиво сказала:

-- Пообедайте с батюшкой. Щи вот… Хлеб свежий. Вот пирожки с вишней, – нынче утром мы с маманюшкой напекли.

А потом, когда встретились с нею за степной дорогой, она и глаз-то на него не подняла. Молвила лишь:

- Мне идти надо.

И в сравнении с робким Марьюшкиным голосом злые и насмешливые Катеринины слова – шестнадцати нет ещё, а уж сколько парней тешилось с нею на гулянках!.. – были пустозвоном.

А Катерина, когда возвращались из Заречья, обиженно надула губы и отвернулась от отца: дело со сватовством так и не решилось… Батя смущённо, даже будто растерянно объяснил:

- Подумать обещал Михайлин, – про сватовство-то.

Подумать?!..

И Катерина сама придумала: перво-наперво надо сделать так, чтоб Иван сам убедился… Своими глазами увидел то, о чём от неё услышал… А тогда и посмотрим, на ком он женится.

… Ванькина сессия близилась к концу, а они с Ветой так и не поговорили. Да и встречались всего пару раз…Уже перед самым отъездом в Перевальный Иван всё же дождался Вету в институтском сквере. Он и прежде приходил сюда, но Виолетта выходила не одна, а с этим красавцем-французом, Филиппом Артуровичем, кажется… или нет, всё же – Артуром Филипповичем. Вета не замечала Ивана… Или, однажды показалось Ваньке, делала вид, что не замечает его.

Недоговорённостей Иван не любил: это у девчонок вечно – какие-то тайны, намёки… вздохи, переглядки. Этот Филипп-Артур Ветке в отцы годится, – хоть и стремится выглядеть французским юношей… Был бы юношей – хоть трижды французским – Ванька знал бы, как объяснить ему , чтоб исчез и дал им с Ветой поговорить. А возраст Ванька уважал… Ну, и – преподаватель всё ж… Хоть и совершенно бесполезного французского языка.

В этот раз Вета была одна. И снова Ивану показалось, что она сразу увидела его, но быстро отвернулась и торопливо зашагала, почти побежала к остановке.

Ванька догнал её:

- Вет!..

- Ой, Вань!.. Привет. Как сессия?

-Закончилась. Домой вот уезжаю.

-А!.. Ну, да, – у вас же установочная была. Без экзаменов и зачётов.

- Вет! Мы так и не поговорили с тобой.

- Ой, Вань! Я на работу бегу. Давай… в другой раз.

- Нет. Мы поговорим в этот раз. Я думаю, ты слишком увлеклась своим преподавателем – ну, этим… с кафедры французского языка… Филиппом Артуровичем.

- Артуром Филипповичем!

-Какая разница. Тебя с ним связывает что-то более значительное… чем кафедра французского языка?

Вета горячо возмутилась:

- Что ты говоришь такое!.. Артур Филиппович просто отличный преподаватель! Он занимается со мной дополнительно! И он женат! У него дочь готовится поступать на наш факультет.

За то, что женат… и за дочь Ванька был готов признать, что этот Филипп-Артур – ну, если не замечательный человек, то, в общем и целом, прекрасный преподаватель.

- Вет! Выходи за меня замуж. С твоими я сам поговорю. Мне от шахтоуправления участок дали, – мы с батей и крёстным в одно лето дом поднимем. Помнишь, мы хотели дом у реки?

Виолетта ответила не сразу.

- Не надо ни с кем говорить, Вань. И… Я, наверное, скоро уеду.

- Уедешь?.. Куда?.. А учёба?

- Я во Францию уеду. Артур Филиппович устроил мне стажировку – в Марселе.

- В Марселе? – Иван даже растерялся: это же так далеко!.. – Вета! А как же мы с тобой? Помнишь, мы…

- Вань, детство закончилось. Мы не пара с тобой.

Иван усмехнулся:

- Это ты про пирожное эклер и жареную на сале картошку? Так твой Филипп Артурович сказал?

-Артур Филиппович. Не только про это. Ты вот про дом говоришь… А я не для того поступала на факультет иностранных языков, чтоб в Перевальный вернуться… и стать женой шахтёра.

- А чьей женой ты хочешь стать?

- Мы разные с тобой, Вань. Ты представляешь меня на кухне, с кастрюлями?.. Артур Филиппович говорит, – с моим французским мне просто необходимо побывать в Марселе.

Город Иван не любил. Зато любил возвращения домой. Если и нравилось ему бывать здесь, то лишь из-за того, чтоб потом домой вернуться. Ещё издалека он находил глазами свой террикон, и всякий раз поднималась-всходила радость, – как зорька над степным курганом. И курган, и зорька, и криница… Цвет молочая по склонам балки, запах донника и прибрежной мяты, – всё было связано с Ветой. И Ванька пока не знал, как всё это теперь будет без Веты…

В первый же вечер долго разговаривали с дедом Андреем. Дед внимательно слушал, чему учили Ваньку на лекциях в институте, согласно кивал головой.

- Ну, а с Виолеттой виделись? Про свадьбу говорили?

Деду очень хотелось праправнуков.

- Виделись, дед. И говорили.

- Ну?..

- Вета во Францию уезжает. На стажировку, в Марсель.

-Вон оно… как. В Марсель. Что я тебе скажу, Иван. Значит, так тому и быть. Твоя от тебя не уедет, – ни в какой Марсель. Присмотрись получше, – может, и рассмотришь её.

- Не рассмотрю, дед, – усмехнулся Иван. – Я однолюб.

- А у Михайлиных все мужики, Вань, однолюбы. Других не было. Только ты свою одну не знаешь пока. Поэтому и про любовь говорить тебе нечего. Не знаешь ты, как это.

… Катерина вспомнила про Тихона. Обрадовалась: вот кто точно поможет ей!..

Тихону Машка нравится, – про то все знают. Как-то встретила Катерина Тихона у отцовской лавки, усмехнулась жалостливо:

- Что ж, Тихон Карпович, так и сохнешь, – по Машке-то?

- Тебе что за дело?

- Может, помочь тебе хочу. Ты не робей, – смелее будь. Марья того только и ждёт.

- Откуда знаешь про то?

- Так мы же с Марьей – подруги. По-девичьи всё друг дружке рассказываем… Все наши тайны девичьи. Вот и знаю. А ты вот что: я тебе дам знать, когда Марья в обед коров доить пойдёт. Она всегда доить ходит, когда в обед пастух Фрол Захарович стадо к реке пригоняет. Вот там и увидишься с нею.

- Бабы ж там. И Фрол.

- Ну, Фрол – он молока выпьет, что бабы поднесут ему, да в тенёчке, под дубами, передремать ложится. А дрема крепкая у Фрола Захаровича, – хоть из пушки пали. А бабы – подоили и ушли. Это Марья коров своих гладит да разговаривает с ними… и корками хлебными, солью посыпанными, угощает. Самое время тебе – показать ей, что ты вовсе не робок. Ей такие нравятся. Знаю, что говорю: подруги мы с нею давние. Потом благодарить меня будешь, – за совет мой.

И надо ж такому!.. Размышляла Катерина, где бы ей с Иваном увидеться, – чтоб и его на берег отправить: пусть своими глазами посмотрит, как Марья с Тихоном коров-то доят… А тут мужики с шахты возвращались, за табаком в лавку зашли. И Иван с ними.

Катерина негромко окликнула его:

- Иван Андреевич!.. Сказать бы Вам…