После отъезда нежданных гостей Андрей Михайлович и Груня переглянулись. Евграф Кузьмич многозначительно и настойчиво посоветовал Михайлину:
- Подумай над моими словами. Свидимся.
Андрей Михайлович свернул самокрутку, закурил:
- Что думаешь про это, Грунюшка? Признаться, мне трошки (примечание автора: трошки – значит, немного, это южнорусский диалект) дивно: сватаются ж к девкам. А Евграф Кузьмич ко мне с таким делом приехал.
Аграфена Васильевна вздохнула:
- Что ж, Андрей Михайлович, – оно тревога отцовская понятна. Какому ж отцу не хочется счастья для дочки. Не суди ты Евграфа Кузьмича: для своего дитя старается.
- А про Катерину, дочку его, что скажешь? Как она тебе показалась?
- Спесивою показалась. Поласковее хотелось бы дочушку.
- Вместе с Иваном на реку ходили. Как полагаешь, Аграфена Васильевна? Глянулась она ему?
-Кто ж про то знает, отец. Жениться Ивану пора, а девка красивая.
Михайлин нахмурился:
- Сдаётся мне, – окромя красоты… Там и рассматривать нечего.
- Ты, Андрей Михайлович, поговори с сыном. Евграф Кузьмич твоего ответа, я чай, ждать будет: что ты решишь по поводу сватовства.
- Я, Грунюшка, про сватовство давно решил, – уж тому поболе двух десятков лет. Как увидел тебя, – на Масленицу тогда гуляли, помнишь?.. – так и посватался к тебе. Теперь Ивану решать.
Поправляли с Иваном плетень в огороде, – вреднющая и строптивая соседская коза снова подбиралась к Грунюшкиной капусте. Михайлин поглядывал на сына: Ванька брови сводит, – ровно думает о чём-то. Всё ж сказал:
- Помощница матери надобна. Жениться тебе пора, – мы с маманей нынче говорили про это. Евграф Кузьмич из Мостков приезжал вот… чтоб, значит…
- Бать! Я ж не девка, чтоб ко мне сватались.
- Оно ясно. Ну, а про Катерину что скажешь? Гуляли ж по берегу вместе.
- Бать, какое – гуляли. Я лошадей поил, – сам же велел мне.
- Не пришлась, значит, к сердцу.
- Другая мне люба. Я, бать, про это и приехал поговорить с тобой. Дочка есть у управляющего шахтой. Марьей зовут.
- Час от часу не легче. Ежели у лавочника из Мостков девка гордая да спесивая такая, – что уж про дочку управляющего шахтой говорить. Да разве ж она пойдёт за тебя! Разве ж такого жениха отец ей сыщет!
- Бать, я к ней сватов засылать буду.
Михайлин помолчал.
- Погоди чуток. Нам с матерью надобно у людей узнать, – про Марью-то твою.
Ни единому Катерининому слову Иван не поверил. Помнил, как в первую их встречу, в шахтном дворе, Марья просто и по-девичьи застенчиво сказала:
-- Пообедайте с батюшкой. Щи вот… Хлеб свежий. Вот пирожки с вишней, – нынче утром мы с маманюшкой напекли.
А потом, когда встретились с нею за степной дорогой, она и глаз-то на него не подняла. Молвила лишь:
- Мне идти надо.
И в сравнении с робким Марьюшкиным голосом злые и насмешливые Катеринины слова – шестнадцати нет ещё, а уж сколько парней тешилось с нею на гулянках!.. – были пустозвоном.
А Катерина, когда возвращались из Заречья, обиженно надула губы и отвернулась от отца: дело со сватовством так и не решилось… Батя смущённо, даже будто растерянно объяснил:
- Подумать обещал Михайлин, – про сватовство-то.
Подумать?!..
И Катерина сама придумала: перво-наперво надо сделать так, чтоб Иван сам убедился… Своими глазами увидел то, о чём от неё услышал… А тогда и посмотрим, на ком он женится.
… Ванькина сессия близилась к концу, а они с Ветой так и не поговорили. Да и встречались всего пару раз…Уже перед самым отъездом в Перевальный Иван всё же дождался Вету в институтском сквере. Он и прежде приходил сюда, но Виолетта выходила не одна, а с этим красавцем-французом, Филиппом Артуровичем, кажется… или нет, всё же – Артуром Филипповичем. Вета не замечала Ивана… Или, однажды показалось Ваньке, делала вид, что не замечает его.
Недоговорённостей Иван не любил: это у девчонок вечно – какие-то тайны, намёки… вздохи, переглядки. Этот Филипп-Артур Ветке в отцы годится, – хоть и стремится выглядеть французским юношей… Был бы юношей – хоть трижды французским – Ванька знал бы, как объяснить ему , чтоб исчез и дал им с Ветой поговорить. А возраст Ванька уважал… Ну, и – преподаватель всё ж… Хоть и совершенно бесполезного французского языка.
В этот раз Вета была одна. И снова Ивану показалось, что она сразу увидела его, но быстро отвернулась и торопливо зашагала, почти побежала к остановке.
Ванька догнал её:
- Вет!..
- Ой, Вань!.. Привет. Как сессия?
-Закончилась. Домой вот уезжаю.
-А!.. Ну, да, – у вас же установочная была. Без экзаменов и зачётов.
- Вет! Мы так и не поговорили с тобой.
- Ой, Вань! Я на работу бегу. Давай… в другой раз.
- Нет. Мы поговорим в этот раз. Я думаю, ты слишком увлеклась своим преподавателем – ну, этим… с кафедры французского языка… Филиппом Артуровичем.
- Артуром Филипповичем!
-Какая разница. Тебя с ним связывает что-то более значительное… чем кафедра французского языка?
Вета горячо возмутилась:
- Что ты говоришь такое!.. Артур Филиппович просто отличный преподаватель! Он занимается со мной дополнительно! И он женат! У него дочь готовится поступать на наш факультет.
За то, что женат… и за дочь Ванька был готов признать, что этот Филипп-Артур – ну, если не замечательный человек, то, в общем и целом, прекрасный преподаватель.
- Вет! Выходи за меня замуж. С твоими я сам поговорю. Мне от шахтоуправления участок дали, – мы с батей и крёстным в одно лето дом поднимем. Помнишь, мы хотели дом у реки?
Виолетта ответила не сразу.
- Не надо ни с кем говорить, Вань. И… Я, наверное, скоро уеду.
- Уедешь?.. Куда?.. А учёба?
- Я во Францию уеду. Артур Филиппович устроил мне стажировку – в Марселе.
- В Марселе? – Иван даже растерялся: это же так далеко!.. – Вета! А как же мы с тобой? Помнишь, мы…
- Вань, детство закончилось. Мы не пара с тобой.
Иван усмехнулся:
- Это ты про пирожное эклер и жареную на сале картошку? Так твой Филипп Артурович сказал?
-Артур Филиппович. Не только про это. Ты вот про дом говоришь… А я не для того поступала на факультет иностранных языков, чтоб в Перевальный вернуться… и стать женой шахтёра.
- А чьей женой ты хочешь стать?
- Мы разные с тобой, Вань. Ты представляешь меня на кухне, с кастрюлями?.. Артур Филиппович говорит, – с моим французским мне просто необходимо побывать в Марселе.
Город Иван не любил. Зато любил возвращения домой. Если и нравилось ему бывать здесь, то лишь из-за того, чтоб потом домой вернуться. Ещё издалека он находил глазами свой террикон, и всякий раз поднималась-всходила радость, – как зорька над степным курганом. И курган, и зорька, и криница… Цвет молочая по склонам балки, запах донника и прибрежной мяты, – всё было связано с Ветой. И Ванька пока не знал, как всё это теперь будет без Веты…
В первый же вечер долго разговаривали с дедом Андреем. Дед внимательно слушал, чему учили Ваньку на лекциях в институте, согласно кивал головой.
- Ну, а с Виолеттой виделись? Про свадьбу говорили?
Деду очень хотелось праправнуков.
- Виделись, дед. И говорили.
- Ну?..
- Вета во Францию уезжает. На стажировку, в Марсель.
-Вон оно… как. В Марсель. Что я тебе скажу, Иван. Значит, так тому и быть. Твоя от тебя не уедет, – ни в какой Марсель. Присмотрись получше, – может, и рассмотришь её.
- Не рассмотрю, дед, – усмехнулся Иван. – Я однолюб.
- А у Михайлиных все мужики, Вань, однолюбы. Других не было. Только ты свою одну не знаешь пока. Поэтому и про любовь говорить тебе нечего. Не знаешь ты, как это.
… Катерина вспомнила про Тихона. Обрадовалась: вот кто точно поможет ей!..
Тихону Машка нравится, – про то все знают. Как-то встретила Катерина Тихона у отцовской лавки, усмехнулась жалостливо:
- Что ж, Тихон Карпович, так и сохнешь, – по Машке-то?
- Тебе что за дело?
- Может, помочь тебе хочу. Ты не робей, – смелее будь. Марья того только и ждёт.
- Откуда знаешь про то?
- Так мы же с Марьей – подруги. По-девичьи всё друг дружке рассказываем… Все наши тайны девичьи. Вот и знаю. А ты вот что: я тебе дам знать, когда Марья в обед коров доить пойдёт. Она всегда доить ходит, когда в обед пастух Фрол Захарович стадо к реке пригоняет. Вот там и увидишься с нею.
- Бабы ж там. И Фрол.
- Ну, Фрол – он молока выпьет, что бабы поднесут ему, да в тенёчке, под дубами, передремать ложится. А дрема крепкая у Фрола Захаровича, – хоть из пушки пали. А бабы – подоили и ушли. Это Марья коров своих гладит да разговаривает с ними… и корками хлебными, солью посыпанными, угощает. Самое время тебе – показать ей, что ты вовсе не робок. Ей такие нравятся. Знаю, что говорю: подруги мы с нею давние. Потом благодарить меня будешь, – за совет мой.
И надо ж такому!.. Размышляла Катерина, где бы ей с Иваном увидеться, – чтоб и его на берег отправить: пусть своими глазами посмотрит, как Марья с Тихоном коров-то доят… А тут мужики с шахты возвращались, за табаком в лавку зашли. И Иван с ними.
Катерина негромко окликнула его:
- Иван Андреевич!.. Сказать бы Вам…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цвет