Расставание в семье всегда сопровождается взаимными претензиями. Каждая сторона считает себя правой. Музыкальные группы не исключение. Уход Стива Хакетта не такой туманный и многослойный, как уход Питера Гэбриэла, однако и он до сих пор не дает многим покоя. Зачем? Можно ли было этого избежать?
Для начала мы вернемся в тот день X, а затем выслушаем каждую точку зрения.
Точка зрения Genesis
Фил Коллинз
С каждым днем фанатов Genesis становилось всё больше и больше. Мы стали выступать на аренах, моя карьера удавалась. Однако дома обстановка становилась напряженнее, поскольку я там почти не появлялся. Энди приходилось заботиться о двух маленьких детях, она явно была недовольна тем, что привязана к дому.
Это был самый разгар сведения концертного альбома "Seconds Out", который был записан во время нашего 4-дневного марафона в Palais de Sports в Париже, в июне. В один из дней я, как и всегда, выезжал из Queen Anne's Grove, что на Западе Лондона, в студию Трайдент. Путь лежал через Ноттинг Хилл. Вдруг напротив Holland Park Avenue вижу Стива. То ли гулял, то ли такси ждал.
— Подбросить?
— А? Что? Нет, всё окей. Слушай, я тебе потом перезвоню.
Ну потом, так потом. Видно, у него дела какие-то перед студией. Приезжаю в студию. Паркуюсь. Говорю парням, что встретил Стива. Майк оживился: «А он что, тебе ничего не сказал?».
— Сказал что?
— Стив ушёл.
Думаю, он постеснялся сказать лично. Поздней я узнал, что он просто опасался, что я - единственный, кто мог бы его переубедить.
Знаю, что у Стива есть собственный взгляд и чувства относительно того дня, и я сейчас понимаю, что, возможно, недооценивал его немного.
К тому времени его разочарование стало очевидным для всех. Он выпустил сольный альбом, но вместо того, чтобы успокоиться, он увеличивает напор. Хочет иметь больше песен на альбомах Genesis. Однако пища одного может стать ядом для другого. Когда нас стало четверо (после ухода Пита), мы открыли для себя новые способы сочинения песен. И пусть я уже чувствую себя более уверенным в роли одного из авторов, Стив до сих пор не получал достаточного творческого пространства, которого, на его взгляд, он заслуживает.
Майк Резерфорд
Уход Стива был странным. Мгновенным. Фил повстречал его на пути в студию, хотел подбросить, но Стив сказал, что придёт позже. Но больше не приходил. Думаю, только на 3-й день мы поняли, что он и не придёт больше.
В идеале, конечно, нам надо было поговорить и обсудить, что происходит. Если хочешь уйти и двигаться дальше, не вопрос. Возьми и скажи. Это всё-таки лучше, чем взять и не прийти, не поставить всех в известность, не позвонить и вообще ничего нам не сказать.
Стыдно признаться, но я не понимал, как часто Стив не чувствовал себя счастливым в лоне группы. Наше (с Тони) строгое воспитание не предполагало каких-то душевных разговоров, а сам Стив был довольно сдержанным. Мне казалось, что ему всё нравится.
У нас в группе было правило: самое главное — песня. Она — наша королева. Мы использовали свои лучшие идеи и фрагменты, независимо от того, кто именно их сочинил. Так в теории. На практике, возможно, я и Тони свои сочиненные фрагменты лоббировали успешнее, чем Стив свои. В отличие от нас, Стив никогда особо не спорил, не шумел и не скандалил, а в результате больше всех страдал.
Гитарист он отличный, но как композитор он всё же не всегда сочинял внутри нашей ячейки, чего мы все пытались избежать. Когда он сделал свои песни на стороне, выпустил хороший альбом, это было здорово. И это сработало.
Забавно и странно одновременно, что я со Стивом совместно почти ничего не сочинял. Поначалу мне просто не хватало Энта (Энтони Филлипса — бывшего гитариста группы — прим.). А поздней меня беспокоило то, что в самом начале работы над A Trick of the Tail нам требовались абсолютно любые идеи, однако Стив взял и начал делать свой первый сольник. Стиву-то хорошо, но группа бы просто зависла, если бы я с Тони не объединил все наши риффы и фрагменты в альбом. Может, полученный сольный опыт Стива в сочетании с возвращением в музыку Питера со своим сольным материалом и подъемом карьеры, дополнительно подтолкнуло Хакетта пойти своим путём.
Да, это всегда грустно, когда человек расстраивается из-за того, что его фрагмент или песня не попадает в итоговый материал. А уж когда Стив записал свой сольник, то подобное вдвойне было неприятно. После этого он ещё более был скован в своей работе.
Нам всем казалось, что Стив рановато начал сольную карьеру. Мы только начали делать шаги и нужно было сконцентрироваться исключительно на группе, ни на чем больше, пока мы не достигнем нужного уровня. На тот момент мы этого уровня не достигли.
Genesis — это был смысл нашей карьеры, нам надо было отдавать всю энергию в группу. Возможно, увидев успех сольной карьеры Питера, Стив посчитал, что сможет добиться того же. Но если бы мы все всё бросили и пошли делать сольные работы, на группу ничего не осталось бы. После ухода Хакетта время для сольных работ уже было уместным. Хотя он скажет (и в некотором смысле будет прав), что в Wind & Wuthering большинство песен были моими и Тони, хотя мне нравится думать, что в этих песнях уже было больше ощущение именно коллектива.
Тони Бэнкс
Меня всегда не покидало ощущение, что Стив с нами временно и что скорее мы станем частью его карьеры, чем последним пристанищем. Думаю, его посещали такие же мысли, поэтому когда он ушёл, это не стало ни для кого сюрпризом.
При этом я не знал, как долго мы будем вместе. Стив закончил свою первую сольную запись перед тем, как мы приступили к работе над «A Trick of the Tail» и в первые дни его с нами не было, что уже что-то означало. Но потом во время работы над такими песнями как «Los Endos» мы с ним обменялись идеями и мне это нравилось. Всегда отлично иметь человека с идеями и с кем игра будет гармоничной.
Мне вообще очень нравилось с ним работать, и я был очень огорчен после некоторых слов, сказанных им после ухода. Видно, у него со мной были некоторые непримиримые противоречия. Я никаких взаимных плохих чувств по отношению к нему не испытывал. Может, я чего-то не замечал или был слеп к чему-то, что ему не давало покоя. Но мы никогда особо близки не были.
Обратите внимание на то, как он выглядел, когда пришел: большие очки, борода, усы, огромные брови, длинные волосы… Когда он уходил, он уже избавился и от очков, и от лишних волос на лице. Стал более доступным и лёгким на подъём. Как композитор, он не сделал большого вклада. Но всё же его вклад в "Wind & Wuthering" был гораздо большим, чем во все предыдущие альбомы вместе взятые. Странно, что он в итоге ушёл на этой почве. Любопытно: Питер самый свой большой вклад внёс в альбом "The Lamb", который тоже оказался для него последним.
Фил Коллинз
К сожалению, Стив не писал песен, которые цепляли бы нас сильнее, чем тот материал, который приносили Майк и Тони. Его разочарование тогда было беспричинным. У него началась сольная карьера, он мог бы этим воспользоваться. Но всё же причина не в этом, думаю. Мы много гастролировали и каждый из нас очень устал. По окончании микширования "Seconds Out" он звякнул мне со словами: «Мое время истекло». Он мог бы вполне остаться с нами и выпускать столько сольных альбомов, сколько ему было нужно. После всего забавно вспоминать его фразу: «Слушайте, тут 40 минут музыки, я лишь хочу иметь свои 10 минут в альбоме, поскольку нас в группе четверо». Вроде бы очевидно. Но мы работали над песнями по принципу, нравятся они нам или нет, а не по принципу «хочу иметь свою четверть в альбоме». Звучит странно, но его уход не вызвал во мне каких-то чувств, особенно если сравнивать с уходом Питера.
Честер Томпсон
Стив часто молчал, что всегда создавало проблемы. Группа — это как семья. Если кто-то молчит, значит есть напряжение.
Тони Бэнкс
Возможно, Стив дистанцировался потому, что выпустил сольную запись и она получилась хорошей. Честно говоря, я разочаровался, когда он решился на сольный альбом, поскольку нам нужен был любой материал, который мы могли максимально использовать. И в конечном итоге мы даже могли бы взять ту песню, которую он позднее записал с Рэнди Кроуфорд.
Я тоже подумывал о том, чтобы сделать сольный альбом, поскольку у меня в запаснике были идеи, к примеру «Mad Man Moon». Мне они были интересны, но я всё же решил, что если мы продолжаем двигаться в рамках группы, то нам надо всё объединить. И, повторюсь, именно в Wind & Wuthering было больше вклада Стива. Особенно в песнях «Eleventh Earl of Mar» и «Blood on the Rooftops», поэтому мне даже казалось, что, пусть он и в стороне от нас, но хоть теперь он станет ближе, и это было бы замечательно. Казалось, он себя утвердил.
Он реально был очень полезен. Стив привнес много нового в группу. Но были и определенные нюансы того, что он сам по себе любил делать, но чем мы не были увлечены и никогда бы этим не увлеклись. Это его расстраивало. Плюс на том этапе я всё чаще стал настаивать на своей точке зрения, что его дополнительно обескураживало. Думаю, после этого он часто высказывался в интервью, что я старался всё контролировать — возможно, он прав. И, вероятно, ему казалось, что я всё контролирую из-за него, но это не так. Просто я такой, и всегда таким был. Но я помню и то, как его отстаивал. В частности несколько раз я отстаивал Стива в его спорах с Питером.
Впрочем, мы начинали впятером, пытались сочинять, продюсировать, придумывали идеи для песен каждый год. И даже после того, как нас стало четверо, одного пространства для всех всё равно не хватало.
Майк Резерфорд
Я верю, что изменения, пусть и неожиданные, привносят что-то новое, динамичное. А это плюс.
Исходя из моей шкалы Рихтера, потеря Стива не сравнима с потерей Энта или Питера. Для меня самым трагичным был уход Энта. Когда ушел Питер… да, плохо, но всё же таких же эмоций не было. Энт был всё-таки моим партнером и другом с самого начала, в то время как Пит больше общался с Тони. Стив же всегда играл роль некоего аутсайдера. Фил тоже пришел со стороны, но у нас с ним и Тони сложилась очень сильная музыкальная химия. Это особенно проявилось в начале работы над A Trick of the Tail. В течение некоторого времени у меня было ощущение, что когда нас трое, мы можем выдавать очень сильный материал.
Уход Энтони и Питера каждый раз поднимал существенные вопросы: как быть? Надо ли нам продолжать? Надо ли остановиться? Надо ли идти своим курсом или надо двигаться куда-то еще? Когда ушел Стив, таких мыслей не было. Не хочу сказать, что это звучит в негативном ключе в отношении него, просто он ушел... в правильное время, что ли. Плюс большинство гитарных партий на альбоме не были лидирующими, основными всё же были ритм-гитары.
Уход в целом был спокойным. Справедливо ли это? Не знаю. Просто вдруг Стива не стало, когда мы сводили концертный альбом. Надо было найти путь, по которому идти дальше. Я не был лид-гитаристом, хотя нам казалось, что я смогу сделать некоторые партии Стива, но всё повторить, конечно, не получится. Поскольку у него очень характерное звучание. Пришлось потратить некоторое время, чтобы найти свой стиль игры на лид-гитаре.
Тони Бэнкс
С точки зрения зрительского восприятия, уход Питера был существенным. Уход Стива не вызывал вопросов, стоит ли нам продолжать. Скорее мы думали, надо ли нам искать другого гитариста. Но решили, что не будем. Да, Майк в основном играл на ритм-гитаре все эти годы, но он почувствовал, что сможет самостоятельно адаптироваться и к роли лид-гитариста. Мне же казалось, что продолжить без Стива мы сможем без проблем. То есть сам уход проблемой не стал. Двигаться дальше можно, хоть и по-другому.
Идея стать трио нам понравилась. Мы были хорошими друзьями, прекрасно вместе работали, написали большую часть Dance on a Volcano втроем. Разумеется, когда мы в следующий раз пришли писать альбом, нам не хватало гитарных качеств и навыков Стива, его свободного умения играть лидирующие партии. Возможно, Стив сам по себе был более свободным музыкантом, чем Майк или Фил, что могло привести к более острым последствиям.
Зато наступила некоторая ясность относительного того, как мы будем работать вместе. И это мне нравилось. Меньше личностной борьбы, меньше споров. Гораздо меньше. Трое авторов - идеальный путь. Когда авторов было пять — время было бурное. Легче, когда стало четыре, но всё равно было ощущение двух лагерей: костяка из двух человек и двух молодых членов группы. Теперь нас трое, и ощущения свободы стало больше.
Точка зрения Стива
Официально об уходе Хакетта объявили 8 октября 1977 (вышла соответствующая статья в NME), за неделю до выхода концертника "Seconds Out". Однако новость ждала своего часа примерно 2 месяца, то есть непосредственно в студию он перестал приезжать в июле-августе
8 октября NME вышла со статьей:
«В официальном заявлении говорится, что Хакетт ушел в самостоятельное плавание и, как говорится, расставание прошло на дружественной ноте. Но источники, близкие к группе, не удивлены его уходом. Сам Хакетт признает, что уже некоторое время думал об уходе. "С таким количеством композиторов трудно обеспечить всех равным куском пирога. Процесс отбора песен был произвольным. Хотя я был доволен вкладом в последний альбом группы Wind & Wuthering, тем не менее у меня достаточно своего материала для сольного альбома"».
В тот же день Melody Maker вышла со своей заметкой:
«"Проблема меня мучила еще до записи моего первого сольника Voyage to the Acolyte. Тогда я отказался от сочинения песен ради возможностей группы, я был вовлечен в материал, который был для меня вызовом. Но ко времени выхода Wind & Wuthering испытаний стало меньше. Мы были в том положении, когда могли играть вечность, не испытывая никаких проблем" — сказал Стив.
Одной из причин своего ухода Хакетт называет желание, чтобы больше его песен дошло до публики. "Теперь большая часть моего [материала] дойдёт в неразбавленном виде, чем это было возможно раньше. Конкретно с Genesis мое решение уйти не связано, а скорее с этикой группы, которая мне стала казаться сомнительной. Мне потребовалось много времени, чтобы прийти к этой мысли, а тем более, чтобы принять это решение. Мне это обошлось очень дорого, ушло много бессонных ночей. Но когда ты находишься в группе, личные идеи размываются. Особенно если мы говорим о такой корпоративной группе, как Genesis, где много композиторов.
Я собираюсь избежать эти ловушки, и не планирую создавать постоянную группу"»
Стив Хакетт
В 1970 году я стоял перед выбором, связать ли свою судьбу с полностью сформированной группой, члены которой отличались от меня образом жизни, или нет. Большинство из них вышли из благополучных семей. Я же вырос на улице, наводненной карманниками, хулиганами… Как я мог вписаться в столь уютный, уверенный в себе клуб? Справлюсь ли я, находясь вдали от дома? Всё это казалось чужим. Будто мне предложили билет на Марс.
Я долго обдумывал эти мысли во время долгой прогулки. Тогда я ощущал, что тот мир, которым я жил, подошел к концу. На меня вышла группа, которая выпустила на тот момент 2 альбома ["From Genesis to Revelation" и "Trespass" — прим], но я не был готов принять этот вызов. И чтобы утопить свои тревоги, я решил выпить с приятелем пару кружек пива в Челси Поттер. В том помещении, находясь в облаке сигаретного дыма, я почувствовал утешение. Мой друг Фрэнк тоже выглядел потерянным. Я надеялся, что он подтвердит мое решение и присоединиться ко мне в знакомом нам уже алкогольном угаре. Но всё было по-другому. Он поднял голову, посмотрел на меня пристально: «У тебя нет вариантов лучше. Так почему бы тебе к ним не присоединиться?».
Я отчаянно пытался найти предлог, чтобы уклониться от его вызова. Но понял, что он загнал меня в угол. Его слова, словно туман, пронзили меня резкостью. Я упёрся в невидимую стену, осознавая свой выбор: либо сидеть и сдаться, либо перепрыгнуть через нее. Но сделав этот прыжок в неизвестность, ты уже никогда назад не вернёшься. И я понимал, что вот-вот сделаю этот прыжок веры в новый мир и что моя жизнь изменится к лучшему. Опустошив стакан, я вышел из забегаловки, сжимая в руках свой билет на Марс.
Странно, когда группам удается создавать настолько сплоченную музыку, что кажется, будто есть какое-то высшее сознание, которое всё это придумало. Но когда ты находишься внутри группы, легче подписаться на чью-то магию.
Я много времени общался с Иэном Макдональдом, который был во главе King Crimson, о сильных сторонах наших групп. Он описывал кучу концертов Crimson в клубе The Marquee. Тогда это была самая популярная группа в нашем квартале. Боуи был фанатом. Хендрикс ходил на концерты. Донован присоединялся. Что не имя, то история. Я старался их посещать как можно чаще, мне нравилось то, что они делали: группа сочетала в себе джаз, классику, поп, рок, юмор — что угодно. Во многих отношениях они были прототипом того, что мы пытались сделать в Genesis. Я спрашивал Иэна: «Каково было играть на тех концертах?». «О — жаловался он — то лето 1969 года было офигенным». «А как саксофон сочетался с гитарой?». И он окунался в воспоминания: «Разве сакс, направленный в микрофон и звучавший в колонках Marshall, не звучал ужасно?». Это словно разница между раем и адом. Когда ты стоишь среди публики, тебе не важно, травмируют ли уши барабанщика акустические колонки только из-за того, что другие члены группы отказываются их повернуть в другом направлении. Как-то Джинджир Бейкер из Cream шутил, что он, бедняга, оглох из-за тех «двух мудаков» по обе стороны от него.
Когда ты находишься среди зрителей, ты не страдаешь от этих нюансов. Ты просто наблюдаешь за прекрасным кораблем, ведомым превосходным экипажем, который следует в большое и успешное путешествие. Но когда ты часть этого экипажа, то это полный п…ц. Одни курят в фургоне, а другие, некурящие, должны с этим мириться, вдыхать яды и другие грязные привычки. Много как мелких проблем, так и внешнего давления.
Когда я только начинал работать над сольным альбомом, я был напуган, поскольку понимал, что придётся нести ответственность абсолютно за всё самому. За успех, за провал. Когда ты в группе, то существует общая ответственность за все: начиная от бухгалтерии и заканчивая готовкой чая.
Делая свой альбом, ты — капитан своего корабля, своего шоу. Люди идут к тебе за ответами. Возвращение из первого сольного плавания в группу — словно, вернуться в команду. Но теперь ты другой. Ты перерос необходимость соглашаться с остальными, идти на компромисс. Я понимаю, что совершил тогда большую ошибку. Кажется, что с этого момента я стал менее приспособлен к группе.
Если бы у меня была своя группа, я бы старался добиваться лучшего от каждого ее участника. Я чувствую, что если кто-то чем-то недоволен, например, сыгранной партией, я то сделаю всё, чтобы человек добился своего лучшего дубля. Лучше тонко всё сделать, помочь, чем бить по голове из-за того, что кто-то не смог правильно сыграть свою партию. При всей моей сдержанности и «всех моих британских качеств», я умею быть восторженным. Если кто-то играет отлично (на мой взгляд), то я так ему и скажу. Я бы гордился тем, что работаю с этим человеком.
Так в ранние дни, когда у Тони появился меллотрон и когда он сыграл первые аккорды «Fountain of Salmacis», я первый ему сказал: «Надо это использовать!». Звучало всё восхитительно. Мне нравилось думать, что если вдруг у кого-то возникает хорошая идея, я мог ее тут же подхватить, поскольку всегда был во всем заинтересован так сильно, насколько это возможно. И не пытался наложить на это дополнительно свою идею только потому, что она моя. Я старался обходить стороной конфликтные моменты. Подозреваю, что в лоно группы я лишь несколько раз мог сказать: «Нет, я настаиваю, моя идея должна попасть в альбом». Когда ты во время работы выходишь из привычного для всех образа, остальным трудно понять, что происходит: «Эй, это не тот ли чувак, который до этого со всем соглашался?»
Думаю, на протяжении всего этого времени у нас у каждого изменился характер. Очевидно, что каждый стал сильнее. И когда у вас на стороне есть свой сольный проект, не думаю, что, вернувшись в группу, ты будешь работать так, как прежде. Вообще мне кажется, что надо поощрять сольную работу друг друга, и чем раньше, тем лучше. И если бы это было, то та группа из 5 человек до сих пор выступала бы на сцене вместе.
Но нас осталось четверо. И мы смогли доказать всем, что вчетвером мы тоже можем. Многое стало для нас легче. Мы всякий раз выходили на сцену перед 20-тысячной аудиторией, и так каждый концерт. И в какой-то момент я начал себя спрашивать: «А чего хочу лично я?». И вдруг начал сочинять все больше и больше, а группа включала из моего всё меньше и меньше. У меня было изобилие идей, но это не влияло на общее количество песен Хакетта по сравнению с песнями, к примеру, Тони Бэнкса. Давайте уж быть откровенными.
Я с огромным уважением отношусь к Тони, но не было сомнений, что у него была львиная доля в альбомах. И поэтому, когда я вернулся в группу после записи своего первого сольника, это было схоже с возвращением в школу после того, как уже полноправно устроился на работу. Я вдруг понял: "Нет, это не самое важное в моей карьере".
Когда я записал первый альбом, я 2 года отрабатывал роль уравновешенного рок-гитариста, хотя я им не был. Я выжидал. Ждал, когда смогу вновь начать работу над вторым сольником. И для меня было ясно, что пока я член группы — это было невозможно. Началась клаустрофобия. Хорошего Хакетта всё труднее было сдержать.
Моя тогдашняя жена и отец — оба художники. И я однажды им сказал: «Вот представьте: у вас 4-5 художников, у всех кисти. Все работают на одном полотне. И вы вместе не можете договориться ни о том, что у вас будет на переднем плане, ни о том, что будет на заднем плане, ни об объектах и так далее».
Мое разочарование в группе связано не только с тем, что иногда хорошие идеи уходили мимо. Мне казалось, что группа еще не доросла до того, чтобы включать других музыкантов, кроме тех, которые были нужны для концертной работы. Мне бы хотелось, например, использовать иногда оркестр. Или человека, который мог играть на флейте, например, мой брат. Или взять прекрасного виолончелиста. Всё это я потом реализовал в своих сольных работах.
Многие меня просили остаться. Либо кто-то из группы, а иногда и мой отец… Кстати, мне вспоминаются его слова, когда он советовал мне держаться. «Ты не всегда можешь получить ответы на вопросы, которые тебя интересуют, но это время можно прекрасно использовать для того, чтобы плыть по течению. По инерции». Да, он использовал слово «инерция». Но настал момент, когда этой инерции не стало.
К лету 1977 года я уже не был тем новичком, который постоянно извинялся и был не уверен в себе. Рос мой музыкальный опыт, а вместе с ним и уверенность. К этому времени у меня был успешный сольный альбом за плечами.
Уход Питера в 1975 году потряс нас до глубины. Мы переживали за будущее. Как только Фила повысили до фронтмена, стало ясно, что мы пошли в разные стороны. Я наслаждался работой над своим первым сольником, и надеялся сбалансировать свои проекты, оставаясь при этом в Genesis. И Майк, и Фил поддерживали меня тогда, и работали над моим сольным материалом. Как только я закончил свою запись, я вернулся к остальным. Они репетировали и записывали "A Trick of the Tail". Атмосфера была хорошей. Мы фонтанировали новаторскими идеями.
События стремительно развивались. В 1976-м мы отправились в тур. У нас появилось световое шоу, мы выступали перед большой аудиторией. Всё это в сочетании с успехом моего первого сольника было пьянящим. Временами я чувствовал, как мои пальцы летают по струнам. И гитара звучала сильнее, чем когда-либо. Я переживал и за Фила. Поклонники его приняли, его голос звучал потрясающе. Ему удавалось играть двойную роль - и за микрофоном, и за барабанами.
Опасения по поводу ситуации с группой начались во время того же тура. Chrysalis (американская звукозаписывающая компания) начала уделять мне некоторое время, поскольку вышедший на их лейбле "Voyage of Acolyte" был успешным. Группа поначалу согласилась, чтобы меня сняли во время саундчека для раскрутки моего альбома. Но вдруг Майк раздраженно бросил свою бас-гитару. Позже в тот день он и Тони вызвали меня на ковер и сообщили, что более не хотят, чтобы я занимался сольными проектами, оставаясь членом группы. Я был ошеломлен. Майк же участвовал в записи альбома! И мы работали вместе...
Я обеспокоился этим изменением отношения ко мне внутри группы. Но, учитывая, что всё остальное шло хорошо, то я особо и не возникал. Надеялся, что через какое-то время я получу поддержку от остальных.
Я наслаждался и временем, когда мы записывали Wind & Wuthering, и по сей день горжусь этим альбомом. Были некоторые споры из-за авторства, которые касались меня, но я при этом всё равно понимал, что мы сделали нечто особенное. Группа становилась сильнее, выдавая потрясающие концерты для еще большей аудитории, чем раньше.
Именно на обочине нашего гастрольного пути проблема снова всплыла. Мое решение уйти из группы стало крепче во время сведения концертника "Seconds Out". Мы микшировали ту же музыку, которую играли на гастролях в течение многих месяцев. Кажется, во время сведения I Know What I Like у меня в голове отчетливо пронеслось: «Не могу больше слушать эту песню! Я слышал ее уже тысячу раз. Мы стоим на месте!». В то же время Chrysalis хотели, чтобы я записал второй альбом. Прошло к этому времени уже 2 года с момента записи Voyage. Я был переполнен музыкальными идеями, некоторые из которых были отвергнуты группой. Я понимал, что наступило время сделать еще одну сольную работу.
У меня была песня "Hoping Love Will Last". Я хотел, чтобы ее спела Рэнди Кроуфорд. Тогда о ней еще никто не слышал, но песню могла исполнить только девушка. Это была отличная песня, но я не видел ее в группе. Было еще одно произведение — "Please Don't Touch". И мы репетировали ее в Genesis. Она казалась невероятно сильной, но какого черта мы ее не использовали? «Может ее еще лет 10 продержат, пока я буду в группе, но я не могу так долго прятать свои идеи».
И я снова столкнулся с сопротивлением… С сопротивлением работы над сольным альбомом, оставаясь в лоно группы. Если бы они отнеслись спокойно к моему переходу в сольный проект, всё было бы в порядке. Уход для меня был трудным решением. Особенно учитывая всё то, через что мы прошли и чего достигли вместе. Но каждый раз я понимал, что моя потребность в независимости, автономии, становилась всё больше. И ее преимущества отзывались во мне сильнее, чем преимущества пребывания в группе.
Тогда мне надо было быть сильным, чтобы довести свое решение до конца. День моего ухода я не планировал. Я вдруг отчетливо понял, что пора. Я позвонил Майку: «Кажется, мне нужно уйти». Он не попытался меня отговорить. «Ладно, Стив. Если ты и правда этого хочешь». А потом в тот же день или на следующий наткнулся на Фила: «Тебя подбросить на студию?». На что я ответил: «Нет, я не собираюсь, короче… Я говорил с Майком. В общем, он все объяснит». Я не мог заставить себя произнести эти слова Филу в лицо. Возможно, его это обижает, но я при этом понимаю, что если бы сказал ему, он принялся бы меня уговаривать. И во время этой беседы я выложил бы всё, что накопилось, все причины. Может, я приобрел бы союзника в его лице. А может я это всё выдумал. Но я хотел уйти. Я больше ничего не мог предложить для группы.
Оглядываясь назад, я понимаю, что, не исключено, можно было найти другой выход. Уже тогда Фил играл в Brand X, а через несколько лет остальные записали свои сольники. Но сожалений нет. Я горжусь сольной работой, той которую я делал и делаю до сих пор. Я могу наиболее полно выразить себя в качестве сольного исполнителя. Правда заключается в том, что если бы я был гибким, я бы оставался дольше. Но я не жалею, что ушел из Genesis. Было круто быть частью этой невероятной команды, но мне нужно было что-то ответить своей внутренней музе. Пора было двигаться дальше.
Когда я только пришел в Genesis, для меня открылась невероятная творческая дверь. И вот 7 лет спустя передо мной была уже другая дверь. Это было призвание. Я снова оказался за стеной неизвестности. И я принял решение совершить еще один прыжок веры. В бездну.
To be continued…
Часть 1. Детство
Часть 2. Чартерхаус
Часть 3. Anon
Приложение. Первый концерт
Часть 4. Джонатан Кинг
Часть 5. На распутье
Часть 6. Коттедж
Часть 7. Первые концерты (1969-1970)
Часть 8. Charisma
Часть 9. Trespass
Часть 10. Уход Энтони Филлипса
Часть 11.1. «Привет, меня зовут Фил Коллинз, и я барабанщик…»
Часть 11.2. «…Джорджу Харрисон».
Часть 12. Прослушивание Фила Коллинза
Часть 13. Обманутые гитаристы, драки, любовь… и голуби.
Часть 14. Стив Хакетт
Часть 15. Романтика больших дорог
Часть 16. Nursery Cryme
Часть 17. Турне в Италии
Часть 18. Альбом Foxtrot, или Supper's Ready и другие
Часть 19. Лиса выходит на охоту
Часть 20. Впервые в США
Часть 21. Триумф в Великобритании, или почему Ричард ушел из Genesis
Часть 22. Selling England by the Pound
Часть 23. Когда финансы поют прог-рок
Часть 24.1. The Lamb или почему ушел Питер Гэбриэл — 1.
Часть 24.2. The Lamb или почему ушел Питер Гэбриэл — 2.
The Lamb Lies Down on Broadway. Сюжет и смысл альбома
Часть 24.3. The Lamb или почему ушел Питер Гэбриэл — 3.
Часть 25. Межсезонье
Часть 26. Поиски нового вокалиста
Часть 27. A Trick of the Tail
Часть 28. В тур с новым вокалистом и с Биллом Бруфордом
Часть 29. Меж двух огней и перед грозовым перевалом
Часть 30. Wind & Wuthering
Часть 31. Честер Томпсон, или бразильские приключения