Продолжаем наше плавание в бездонном историческом море группы Genesis. Вторая часть, посвященная альбому "The Lamb Lies Down on Broadway", сложном процессе записи песен и не менее сложных взаимоотношениях участников.
С первой частью повествования можно ознакомиться тут.
Headley Grange
Стив Хакетт
Атмосфера продолжала ухудшаться, порой в гримерке творилось странное, в том числе скандалы. Вдруг всё пошло по нисходящей. У меня сложились подозрения, что вскрылись опять проблемы, которые не были решены с 1963 года. «Ты украл мои мармеладки на биологии, ты всегда был дрянью». Возможно, всё это из-за прессинга. Но на самом деле, эти парни просто уже долгое время были вместе.
У меня же тогда появились проблемы в браке, потому я нашел своё убежище в музыке. На сцене с группой чувствовал себя как дома. Во время выступления мы испытывали радость общения.
Но что-то изменилось в настроении парней в период между «Selling England» и «The Lamb Lies Down». Период фьюжн продлился недолго. Ко времени «The Lamb» Genesis будто превратились в транспортное средство, а все ее шины имели неравномерное давление. У каждого свои проблемы, но при этом мы по-прежнему пытались делать всё вместе в отдельно взятой деревне. Так мы отправились работать в Headley Grange.
Место это разваливалось на глазах. Помню, когда мы выезжали, я помыл руки, затем отошел от раковины на 3 фута, как тут же пол не выдержал. Передо мной возникла большая дыра, там, где когда-то был потолок над комнатой ниже. Не знаю, когда крысы ее перегрызли. Роберт Плант мне сказал: «Клянусь, в том месте были приведения». И действительно, ночью оттуда порой раздавались неземные звуки, из-за которых я всё время просыпался. Не думаю, что кто-то назовет этот период легким для группы.
Работа над новым альбомом началась в июне 1974 года. Для этого музыканты на 3 месяца приехали в "Хидли Грэндж» — трёхэтажное поместье, построенное в 1795 году. Изначально это была богадельня. В 19 веке здание захватили сельскохозяйственные бунтовщики. А затем оно было куплено Томасом Кемпом, который сделал из неё частный дом.
Фил Коллинз
Период работы над «The Lamb» получился скверным. Мы жили в доме, где Led Zeppelin записывали «When the Levee Breaks», фантастика! Однако как только мы туда приехали, то увидели, в каком ужасном состоянии его оставила прошлая группа. Не думаю, что владелец дома догадывался, сколько нам пришлось убирать после них. Там были повсюду крысы. Ты мог идти по коридору и вдруг навстречу останавливается крыса, смотрит на тебя и как бы говорит: «Какого х.. ты здесь делаешь?» и после этого она продолжала бесстрашно гулять.
Но и в этом доме есть один смягчающий фактор – Джон Бонэм именно здесь записал свой невероятный грув для песни «When the Levee Breaks» на лестнице. И я почти чувствую аромат той записи. Нет, я чувствую аромат… крыс. Их тысячи. Я приехал последним, и, разумеется, лучшие спальни уже отобрали. Поэтому мне досталась дерьмовая комната с крысами. По ночам я слышал шаги крохотных лапок надо мной и подо мной.
Тони Бэнкс
Место было абсолютно мерзкое. На полу были человеческие экскременты, полный ужас. Снаружи дома была большая глициния, и можно было видеть, как по ней гуляют крысы, а потом скрываются в дырах на стенах.
Идея
Майк Резерфорд
Мы приехали в Headley Grange через 2 недели после окончания тура в поддержку "Selling England". В те времена темп индустрии шел быстрее, чем сейчас, но мне это нравилось: всё это усложняло работу над альбомом. Ты понимал, что если сделаешь плохой альбом, то так и будешь без конца крутится в этой карусели без остановок. Сказать, что работа над The Lamb началась быстро – значит, вырвать себе зубы.
Идея с концепцией пришла не сразу. Только тогда, когда нам показалось, что можно добавить двойному альбому истории. Моя идея заключалась в том, чтобы использовать в качестве основы "Маленького Принца" Антуана де Сент-Экзюпери, книгу, которую я читал на французском языке в школе и которой увлекаюсь по сей день. Мне нравилась эта, казалось бы, детская история, но написанная для взрослых. Она очень глубокая. Я представлял, как бы это всё выглядело визуально, с простой графической обложкой книги и иллюстрациями. Тем не менее, вместо чувствительного, потустороннего и белокурого принца мы остановились на идее Пита с жирным уличным бродягой из Пуэрто-Рико по имени Раэль.
Питер Гэбриэл
Для заглавной истории были представлены несколько идей, чтобы мы смогли осуществить, скажем так, демократические выборы. Я знал, что моя идея – самая сильная, и я знал, что она победит – или, в крайнем случае, я добьюсь, чтобы она победила.
Единственный мой серьезный конкурент – основа на «Маленьком принце» Сента Экзюпери, которую предложил Майк. Детская сказка. По мне, это было слишком слащаво. На дворе стоял 1974-й, преддверие панка. Мне же казалось, что нам нужна история, основанная на современной фигуре, а не на выдуманной фантазии. Мы вступали в эру больших, жирных супергрупп 70-х, и я уж точно не хотел пойти на дно с этим Титаником.
После того, как историческая идея была принята, у нас пошли тяжелые споры по написанию текстов. Я отстаивал ту точку зрения, что хорошие романы толпой не пишутся. Я говорил им: «Только я это могу сделать, раскрыть характер, ситуации». В Lamb’е я косвенно в большинстве своем писал о собственных пережитых эмоциях, и мне не хотелось, чтобы другие их окрашивали. Да, какая-то часть получилась сложной и почти не поддается расшифровке, что не совсем удачно. Многие так и не поняли, в чем там вообще суть.
Альбом «The Lamb Lies Down on Broadway» содержит элементы West Side Story, но с небольшими оттенками панка «Путь паломника» (Pilgrim’s Progress). Большое мое внимание в Genesis было на путешествии в психику. Я читал много Юнга, который дал пищу для размышлений. Был еще фильм Алехандро Ходоровски под названием Крот (El Topo), который послужил вдохновением. Я даже поздней попросил Алехандро написать сценарий со мной. В The Lamb было что-то от психоделии, что-то от поиска духовного просветления и плюс отношение к отчуждению, репрессиям, неприятиям, попытка протянуть «красную линию» на некоторый опыт трансформации и, надеюсь, на некоторую мудрость в конце. Ничего сложного.
В некотором смысле, это был почти традиционный концептуальный альбом. Раэля можно было смело назвать панком того времени без всяких подтекстов, появившихся после 1976-го. Тогда еще не было даже The Ramones, были New York Dolls, но они представляли собой скорее гламур-панк.
Майк Резерфорд
Пит придумал много разных версий сюжетной линии для The Lamb, и, если честно, мне ни одна не приглянулась. По сути это было путешествие, а не концепция, но она никогда так и не засела у меня в голове. Я читал основную версию истории до конца, но не особо ее понял (о чем я говорил Питу). Образность была фантастической: тексты давали свободу попадать в самые удивительные места в музыкальном плане. Только одна проблема вставала на пути: доберемся ли мы до этих удивительных мест и вернемся ли вовремя назад, чтобы отправиться в тур осенью.
Фил Коллинз
Учитывая, что «Supper’s Ready» хорошо приняли в турне Selling England, мы решили растянуть идею сюжетной песни на двойной альбом. Это эпоха "Tommy", «The Rise and Fall of Ziggy Stardust» и «The Dark Side of the Moon», концептуальные альбомы вовсю скитались по музыкальной земле.
Ричард Макфейл
Идея родилась в подсознании Питера и, судя по всему, была не самой простой для понимания: главный герой, художник из Нью-Йорка по имени Раель, претерпевает трансформацию, похожую на переживание кислотного путешествия, хотя автором был человек, который никогда не принимал ЛСД. Раель спускается в подземный мир и проходит через невероятное путешествие души, встречая на пути множество странных персонажей и причудливых существ.
Пока всё хорошо, но уже не так прозрачно. Помню, что вскоре после того, как остался с Питером в коттедже, который он купил около Бата, позвонила его мама. Она впервые услышала альбом, прочитала все тексты и хотела спросить его о них. Они разговаривали около 45 минут, и он пытался ей всё объяснить. Большая часть альбома была о ней или, по крайней мере, о том, как Питер воспитывался, о сексуальных репрессиях и об опыте частной школы. Всё было типично для Ирины Гэбриэл. Многие мамы не спрашивали, но она точно хотела знать, к чему стремился Питер. До сих пор не знаю, стала ли она мудрее после их разговора.
Майк Резерфорд
Работа началась легко. По сравнению с предыдущим альбомом! И для нас это было дикое облегчение.
Довольно быстро мы поняли, что у нас уже получались три стороны для альбома. Причем хорошие! Не просто две стороны и ещё одна… а именно три хорошие стороны! Собственно поэтому мы решились на двойной альбом.
Питер начал писать тексты. И где-то вскоре для всех стало ясно, что в отведенный срок мы не уложимся. В "Хидли Грандж" у нас не было больших и шумных скандалов. С самого начала мы прекрасно понимали, что в наших руках большая работа, поэтому не могли тратить наше время на бесконечные споры. Также довольно рано стало ясно, что альбом мы получим в том случае, если Пит будет работать только над текстами полный рабочий день, в то время как остальные будут заниматься только музыкой. Тони это беспокоило больше, чем меня.
Но мыслями Пит находился совсем в другом месте. Тогда он испытывал сложности в браке, а Джилл была беременна первым ребенком. В итоге Пит частенько то появлялся, то уходил. А когда возвращался вновь, создавалось ощущение, что между ним и Тони что-то неразрешимое.
Изгоняющий Гэбриэла Уильям Фридкин
Питер Гэбриэл
В самом начале работы над «The Lamb» мне позвонили из Голливуда. Это был Уильям Фридкин, который читал историю, написанную мной на обороте концертного альбома Genesis Live. Эту историю я рассказывал между песнями. В ней говорится о молодой даме, которая встаёт в центре вагона поезда и начинает раздеваться. Потом она начинает себя удовлетворять, а после этого стягивает кожу до конца, и всё, что остаётся после неё — это золотой жезл. Фридкин обратил внимание на странное визуальное мышление: «Мне нравится ход твоих мыслей». Он тогда был модным режиссером, поразившим всех своим фильмом «Изгоняющий дьявола». Ему вручили карт-бланш, он мог делать всё, что захочет. Ему показалось, что он сможет сделать революцию в Голливуде, захотел привлечь людей, которые до этого с кино никак не были связаны. Меня же он видел в качестве идейного человека.
Я на велосипеде сорвался к ближайшей телефонной будке, позвонил Фридкину в Калифорнию, имея в карманах 10 пенсов.
Для меня это предложение было крайне интересным. Мне давно хотелось что-то подобное осуществить. В итоге я вернулся и сказал парням: «У меня появилась отличная возможность, поэтому мне на какое-то время надо уехать. Мы возьмем небольшую паузу. Не думаю, что это займет много времени». Кажется, речь шла о 6 неделях. Разумеется, уже спустя годы у каждого были свои проекты на стороне, но в тот период мы думали немного по-другому и подобные демарши выглядели эдаким предательством, потому что существовала рабочая этика. Тебе приходилось жертвовать всей своей жизнью, особенно семьей. На карту поставлено всё только для того, чтобы показать, что ты – часть группы, такая военная логика.
Фил Коллинз
Для Питера это был шанс исполнить мечту, сотрудничать с большим мастером визуального искусства - одним из лучших в своей области, плюс быть рядом с женой. Например, я вообще не знал, что она была беременна.
И однажды Питер пришел и сказал: «Как насчет того, если мы сделаем небольшую паузу?». Мы все ответили: «Нет. Так не пойдет. Ты либо с нами, либо нет». Это вопрос был принципиальным, больше, чем когда-либо. И он сказал: «Окей, а я хочу делать фильм, поэтому я ухожу».
Тони Бэнкс
Мы были настроены продолжать. Мы собирались написать другой сюжет. Не то, чтобы я хотел, чтобы Пит ушёл. Всё-таки он был сильным участником и мне очень нравилось с ним работать.
Мне казалось, что группе нужно всю возможную энергию вложить в творчество, потому что у нас был долгий карьерный путь и что в музыкальном плане мы всё еще интересны людям.
Если всё делать грамотно, то не бывает так, что один вдруг ушел посреди процесса и оставил других на несколько месяцев в подвешенном состоянии. Мы очень ясно дали это понять.
Всё это было немного утомительно, потому что группа была очень важной частью нашей жизни. Питер же сказал, мол, пришло предложение от Уильяма и оно ему кажется сейчас более важным, чем наша работа. Мне показалось, что это абсурд.
Майк Резерфорд:
Уильям Фридкин, режиссер фильма «Изгоняющий дьявола», позвонил Питу, пока мы работали в Хедли-Гранж. Он прочитал странную историю, написанную Питом на обороте альбома Genesis Live (что-то там про женщину, растёгивающую свою кожу в поезде метро), захотел привлечь Пита в качестве автора и идейного человека в Голливуд.
С тех пор как ушел Энт, мы не рассматривали какие-либо варианты, которые могли разрушить нас, как группу. Когда Питер рассказал о предложении Фридкина, мы встретили это с раздражением. Если бы это случилось позднее, то, как и в случае с Энтом, уверен, мы бы пошли навстречу и дали Питу несколько месяцев. Но до этого этапа мы еще не доросли, когда поняли, что в этом нет ничего такого и что это реально. Но в тот момент над нами висела мысль: уже осенью надо гастролировать.
Пит – самый замечательный странник. Часто казалось, что он не способен принять решения, но при всех его «эмм» и «эээ», он обычно знает, чего реально хочет. В конце концов, остальные из нас стали немного сыты по горло его нерешительностью и поставили ему ультиматум. И в тот же самый момент Пит решил уйти.
Если вы загоняете Питера в угол, он будет только продолжать отступать. Когда мы попытались его сковать, он стал еще больше смутным. Он вернулся к себе домой в Бат… и всё. Мы продолжили работать и далеко наперед не задумывались.
Фил Коллинз:
Помню, мы сидели в саду: «И чего дальше делать?» В течение примерно 5 секунд у меня, как мне казалось, родилась гениальная и серьезная идея, учитывая, что у нас уже было написано много музыки: «Разумеется, будем продолжать! И будем инструментальной группой!». Но меня быстро вернули с небес на землю. «Не будь тупицей. Мы без вокала и без текста?» Они, конечно, были правы.
Майк Резерфорд:
Мы часами репетировали, записывали все, что играли – Фил был хранителем кассет, будучи коллекционером по природе – после чего слушали всё, что сделали за вечер. Собственно, так мы наткнулись на начало «Carpet Crawlers»: однажды ночью я сидел на кухне, пил пиво, слушал одну из кассет и услышал фрагмент, который мы поначалу не оценили, но в нем была некоторая перспектива и звучала она потенциально интересно.
Я знал, что у нас будет отличный, сильный по звучанию альбом, но уход Пита заставил меня немного сдуться. У песен были очень эффективные настроения: «Back in NYC» - агрессивная и грубая, «In the Cage» - клаустрофобная и удушающая, «Fly on a Windshield» — масштабная и мощная. Мы сочинили такие песни и вдруг потеряли вокалиста — такой облом ощутили! Поэтому, когда Пит через 3 дня вернулся, мы почувствовали облегчение.
Тони Бэнкс:
В какой-то момент Пит решил писать сценарий и ненадолго ушёл. Но по итогу кто-то из «высших» вмешался – мне кажется, это был Страт – чтобы попытаться сохранить нас вместе.
Майк Резерфорд:
А случилось вот что: я отвез Тони к красной телефонной будке в деревне, чтобы обсудить ситуацию со Стратом. Он всегда верил, что может уговорить кого угодно: «Пит, сынок, приходи и поговори со мной». Вероятно, он мог это сделать, но Пита рядом не было, чтобы с ним говорили. И после этого, как ни странно, остальные из нас продолжали сочинять музыку. Единственный способ избежать беспокойства и волнений - не иметь дело со слоном в посудной лавке.
Пит сказал Фридкину, что покинул группу: «Я свободен!» - но Фридкин испугался и наложил вето. Ему нравились Genesis, и он не хотел стать причиной распада группы, плюс ко всему его планы на сотрудничество еще были гораздо более неопределенными, чем Пит тогда осознавал.
И я звонил Питу тоже: «Ну, это глупо. Возвращайся, разберемся». Когда он вернулся, мы продолжили с того места, откуда остановились. И пока альбом прогрессировал дальше, проект Фридкина становился всё более и более туманным.
Никто из нас не злорадствовал по поводу возвращение Пита, но мы понимали, что отныне наша жизнь прежней не будет. Мы впервые почувствовали, что кто-то из нас идет не в том же направлении, что и остальные. Больше не было единства - «один за всех». Мы не выражали это словами, но было чувство, что во время отсутствия Пита ничего в группе фундаментального не изменилось.
Тони Бэнкс
Питер взял обязательство закончить альбом перед тем, как он сделает что-то ещё. Но я думаю, он таким образом заставил нас всех почувствовать, что ему надоело. И что его уход – это лишь вопрос времени.
Питер Гэбриэл
Кому-то показалось, что я использую группу как трамплин для своего личного успеха, при этом не собираюсь играть в группе дальше. Но Фридкин не хотел распада Genesis. Он лишь меня хотел использовать для странных идей. Не для музыки. Я же хотел отлучиться на месяц, чтобы написать этот сценарий. Поэтому я ушел. В Charisma случились волнения, что даже Страту пришлось выйти из своего алкогольного запоя, чтобы помочь решить проблему.
Я сказал: «Если вы не дадите заниматься мне чем-либо еще, я не останусь». Майк ответил: «Если ты не станешь задерживать проект, мы сможем договориться». В каком-то смысле, я выиграл этот раунд, но обиды, которые уже накопились, стали ещё сильнее.
Наверняка, они сильно нервничали относительно продолжения без меня. Но они доказали, что вполне на это способны, потому что в последствие группа стала сильнее.
Им не следовало волноваться. Думаю, у меня было больше уверенности в их способности продолжать без меня, чем у них, потому что я знал, что в долгосрочной перспективе написание песен – это то, что имело значение. А они были хорошими авторами песен.
Фил Коллинз
Питер вернулся через неделю, потому что, думаю, Фридкин испугался возможного распада группы. Он сказал Питеру, что не хочет его уж слишком большого участия, а только несколько идей.
Так Пит оказался, как я понял, без работы и вернулся с поджатым хвостом. Всё вернулось на круги своя. Мы простили и всё забыли. Ну или сделали вид. Чувствовалось, что это может повториться в любой момент.
Питер Гэбриэл
Я старался добросовестно относиться к работе над песнями и как всегда приносил недоработанные идеи, но во многих импровизациях я участия не принимал. Я уходил, а другие работали над музыкой через импровизации. Потом я возвращался, дорабатывал мелодии на пианино в другой комнате в Grange.
Песни
Тони Бэнкс
Пит вернулся, и мы закончили альбом, мне очень нравилось то, что у нас получалось. Мы передали много разных настроений, иногда все начиналось с импровизации на какой-нибудь идее. Например, Майк мог сказать: "Фараоны плывут по Нилу", и начинал играть два аккорда, тогда остальные присоединялись к этой теме. Из этих "фараонов" в альбоме получилась "Fly on a Windshield". И так же писались многие другие вещи. Когда мы записывали "The Waiting Room", мы выключили свет и устроили джем в темноте. Поначалу было и вправду страшновато. Мы назвали это "The Evil Jam" ("Зловещий джем")
Одна из песен, которой я был очень доволен, была «In the Cage», я видел ее более-менее драматичной в ¾, но когда Фил начал играть на барабанах, он делал акцент на 2-й доле вместо 3-й, что давало больше драйва и больше яркости. И хотя поздней она стала одной из классических песен Genesis, на альбоме она стала недооцененной. Вообще альбомная версия получилась не так хороша, как та, которую мы делали позже.
Сама история меня не вдохновляла. В целом, как мне кажется, она не получилась. Первые две стороны альбома звучат гораздо лучше, чем третья и четвертая. Я никогда не считал четвертую сторону удачной. Хотя когда ты делаешь двойной альбом, то концовка должна быть реально сильной. Но тут увы, на мой взгляд, где-то по ходу прослушивания ты просто тонешь в музыкальном потоке. Но мне нравится многое из альбома, некоторые мои любимые фрагменты, особенно инструментальные, родились после импровизаций.
Было 2-3 случая, когда музыки не было, а Питер написал какую-то предысторию, под которую надо было сочинить музыку. Одна из них была «The Grand Parade of Lifeless Packaging», которая возникла после пары наигранных мною аккордов. Другая – «The Carpet Crawlers», для нее у нас и вовсе не было отправной точки. Майк и я сели и развили аккордную последовательность в простых Ре, Ми-миноре, Фа-диезе-миноре с барабанной партией поверх этого, а Питер добавил уже основную мелодию. Это доказывает то, что можно несколько часов работать вместе, а можно сделать что-то спонтанно и в итоге получится одна из лучших песен альбома.
Как я уже говорил, особенно мне нравится произведение «Fly on a Windshield», которая начинается очень мягко и плавно и в последствии переходит в нечто большое и грандиозное, благодаря барабанам, гитаре и Меллотрону. Это одна из сильных песен Genesis.
Фил Коллинз
Было несколько выделяющихся моментов. Для меня ярким моментом альбома была «The Waiting Room». "Зловещий джем" начался с шумов, которые издавал Стив на гитаре и Тони, возившийся с парой синтезаторов. Мы просто дурачились, извлекая страшные звуки, делая их интенсивнее. Питер гудел в микрофон на гобое и играл на флейте через эхоплекс, когда вдруг ударил гром и начался дождь. И мы все подумали, что вступили в контакт с чем-то сверхъестественным. Было около 5 или 6 вечера. Только представьте: гром, ливень — и мы создаем всему этому звуковой ландшафт, и как только Тони начал играть аккорды, вышло солнце, появилась радуга и дождь закончился. Звучало просто космически, но так было на самом деле.
А дальше мы вошли в мелодическое настроение. В такие моменты начинается настоящее коллективное творчество. У нас выходила отличная музыка — In the Cage, Riding the Scree и множество других. Большинство из них появились когда Пит сидел в соседней комнате, стучал по клавишам и писал текст. Странный процесс, но работающий.
Когда материала было достаточно, мы поехали записывать его в другой дом - в Уэльсе. За две недели мы записали всю инструментальную основу и уже начали запись, при этом продолжали ждать тексты от Питера. Он отставал. А потом сказал: «Мне нужно ещё одно произведение, которое свяжет эти две песни».
Поначалу атмосфера вся была расслабленная. Вроде как приятная возможность для Питера, Майка и Тони гулять по любимым деревенским местам. Но со временем нам уже становилось скучно, при этом никто не мог ему помочь, потому что он решил делать всё сам.
Майк Резерфорд
Мы невероятно отставали от графика. Музыка была написана и уже назначены даты записи, но тексты Пита всё ещё не были готовы. Всё становилось настолько плохо, что в конце концов Пит попросил меня и Тони написать тексты для «The Light Dies Down on Broadway». Он дал нам краткое изложение, поэтому мы произвели менее витиеватый текст, чем обычно, и мне показалось, что он вполне в духе альбома. Очевидно, что это был символический вклад, но по крайней мере, мы чувствовали, что сделали песню и теперь не пришлось бы иметь дело с альбомом, на котором написано, что «все тексты написаны Питером Гэбриэлом».
После того, как мы закончили сочинять музыку, следующим этапом была запись. Мы переехали в переоборудованный амбар в Уэльсе. Идея заключалась в том, что в таком пространстве мы будем звучать более реально, чем в звуконепроницаемой студии. Тем не менее нам ещё несколько дней пришлось болтаться без дела в ожидании текстов, поэтому вся эта городская интерлюдия откладывалась. И нас это раздражало. Когда мы уже довели дело до Лондона, продюсеру Джону Бёрнсу пришлось работать круглые сутки.
Ричард Макфейл
Я вернулся в свою нору в Фрестон Роуд. Мои соседи сохранили для меня комнату, пока я отсутствовал, поскольку я продолжал платить по 6 фунтов в неделю. Помимо арендной платы, эта скромная сумма охватывала всё: тарифы, телевизор, телефон и даже еду, которую я не ел.
Первым, с кем я связался, был Майк Резерфорд, который сообщил мне, что Genesis находились в Уэльсе, работая над новым альбомом – ещё без названия. Они жили на удаленной ферме с мобильной студией звукозаписи, а Джон Бернс всё ещё стоял за микшерным пультом в роли продюсера. Оправившись от смены часовых поясов, я залез в свой потрепанный Форд Транзит и нанёс им визит.
Тяжелые роды
В июле 1974 года у Питера родилась дочь, что опять его заставило иногда «выпадать» из творческого процесса.
Питер Гэбриэл
Джил была беременна нашим первым ребенком тогда, что было для меня очень важно. 26 июля родилась Анна, роды были с осложнениями: Джил сделала эпидуралку и подхватила инфекцию от иглы, у Анны пуповина была вокруг шеи. Мы все были настроены на естественные роды, а потом вышло что-то зеленого цвета, её увезли в фольге, как куриную тушку. Первые два дня медицинский персонал не пускал Джил к недоношенке, потому что они думали, что Анна не выживет.
Это были кошмарные роды. Когда Анна переживала эти первые две недели, мы записывались в Уэльсе, дороги были ужасными, мне каждый раз приходилось тратить 8 часов на поездку в St. Mary’s Paddington. Группа не испытывала тогда особого сочувствия. Они знали, что всё было серьезно, но лично для меня даже вопроса не возникало, где ставить приоритеты, когда на одной стороне была жизнь и смерть, а с другой – альбом.
И как-то всё наложилось – предложение Фридкина, рождение Анны и моё дезертирство из записывающих сессий. Мы по-прежнему были под финансовым давлением и мне приходилось каждый день совершать эти абсурдные поездки, чтобы быть с семьей. Я разрывался… Эти внешние возможности с одной стороны и семейная жизнь, кризис с другой разрыхляли почву под ногами.
Ричард Макфейл
Питер – первый участник Genesis, который женился. Он погрузился в жизнь со своей давней подругой Джилл, с которой был знаком со школьных времен. Они поженились в 1972 году, и учитывая, что отец Джилл оказался королевским секретарем, церемония состоялась во Дворце Святого Иакова. У нас был свой дресс-код, цилиндры и хвосты – полный комплект.
Питер и Джил стали первыми, у кого родился ребенок, дочь по имени Анна-Мария. Это были трудные роды. Во-первых, никто не знал, выживет ли ребенок. Очевидно, что для её родителей время стояло крайне напряженное. Ей исполнилось всего несколько недель, когда они записывали альбом, который в конечном итоге будет называться The Lamb Lies Down on Broadway. Питер и Джилл не только стали молодыми родителями, но и прошли через ужасающие испытания. Анна-Мария много плакала и плохо спала.
Между тем, альбом всё дальше разростался, Питеру нужно было писать тексты, поскольку он отвечал за концепцию. В Уэльсе я был освобожден от кулинарных обязанностей, потому всю кухонную роль на себя взяла жена Джона Бернса. Там был большой дом, который легко мог вместить всех желающих. С нами также находились Маргарет Бэнкс и Энджи Резерфорд, а также немецкая жена Стива Эллен, позже у них родился сын Оливер. Фил был одинок, хотя как известно теперь всему миру, он наверстает упущенное в браке на полную.
Это была сцена Королевства Genesis, которая теперь разрушалась драматической сменой приоритетов Питера в сторону отцовства. Остальные не совсем понимали, что Питер переживал в то время. Сегодня Тони Бэнкс говорит, что полностью понимает, о чем тогда думал Питер. Проще говоря, Питер стал отцом за год-два раньше других. Нельзя недооценивать этот факт, который повлияет на динамику группы.
В Genesis всегда царили демократические нравы. Когда стояла необходимость в принятии решения, спускался Тони Смит и всё превращалось в военный кабинет. Если на повестке стоял вопрос о гастролях в Америку в течение 3-х месяцев, чтобы совершить прорыв в США, то было 4 голоса «ЗА» и 1 «ПРОТИВ». Разумеется, Питер оставался в одиночестве. Его постоянно тащили в направлении, в котором он идти не хотел – или так ему тогда казалось.
Когда я добрался до фермы в Уэльсе, где они записывали The Lamb, Джилл описала ситуацию, как кошмарную. Питер, конечно, об уходе уже размышлял, но ещё не принял окончательного решения. На данном этапе он обсуждал это только с Джилл. Я заметил, что крайне напряженный сценарий развивается не только из-за семейных отношений Питера, но и из-за длины альбома, который стал больше в 2 раза. Поэтому у Питера становилось ещё больше работы, а работал он медленно. У Питера получались фантастические тексты, но они не давались ему легко.
Тони Бэнкс
Питер и я – мы были близкими друзьями. Но мы всегда много дрались и ругались в группе, потому что оба были упрямыми людьми. Пока он двигался черепашьими темпами, я всегда парил. Я очень быстрый, он очень медленный. Во время работы над The Lamb, особенно когда встал этот вопрос с ним и Уильямом Фридкиным, я думал: «Этот проект должен быть номером один, в противном случае им не стоит заниматься». Сейчас я уже могу сказать, что он был первым, у кого возникла идея, в которой было больше жизни, чем обычно бывает в рок-группах. Он был чуть более продвинут, чем мы, но мы не были готовы дать ему столько времени, сколько ему нужно. Его концепция, которая держалась больше суток после рождения его ребенка, стала чужда нам. И работать над ней становилось всё сложнее. Волшебство из неё ушло.
За все мое время пребывания в Genesis, мой наименее любимый период – это работа над Lamb’ом. Мы объединили все идеи, что у нас были. У меня было одно быстрое вступление на рояле, которое Питер и я превратили в песню «The Lamb Lies Down on Broadway», последняя песня, которую мы с Питером написали вместе, только мы вдвоем. Я думаю, она продемонстрировала наши силы: у неё особенное ощущение, которое я смог передать, но гораздо больше солидности ей привнес Питер.
Майк Резерфорд
Многие пугались идеи концептуального альбома, но нас она держала вместе. Когда альбом вышел, его ожидал коммерческий провал. Сейчас люди называют его классическим альбомом, но тогда он попросту был забыт.
Стиви Хакетт
На Lamb’е я был всего лишь свидетелем. Он получился несмотря на меня и без меня. Всё, что мне удалось сдерживать на альбоме «Selling England by the Pound», вернулось здесь в полном объеме.
Кошмарно длинные стороны – всё связано со всем. Я относился к этому снисходительно. Я не мог с этим справиться или внести что-то отличное в гитарном смысле.
Не думаю, что Тони сделал альбом лучше. Но мне кажется, что я очень мало что мог полезного донести. Да ещё и мой брак распался в тот период.
Фил Коллинз
После сложных двух месяцев записи в Уэльсе, мы были рады вернуться на родину. Во время записи до нас доходит слух, что этажом выше Брайан Ино записывает свой второй альбом «Take Tiger Mountain (by Strategy)». Я не большой фанат Roxy Music, а вот остальные парни их любят. Питер поднялся, чтобы поздороваться и попросить записать некоторые вокальные партии через компьютер. В свою очередь, Ино спросил, могу ли я подняться и сыграть в его песне «Mother Whale Eyeless». Меня просто эксплуатировали.
Мы с Ино хорошо поладили. Он очень интересная личность, весьма необычный поп-персонаж, что, возможно, стало одной из причин его ухода из Roxy Music. Меня привлекает его стиль работы. В конечном итоге, я еще сыграю в его альбомах «Another Green World», «Before and After Science» и «Music for Films».
Майк Резерфорд
Когда Пит, наконец, добрался до записи вокала, он привел Брайана Ино, которого я видел на первом концерте Roxy Music, когда тот работал с ними. На сколько я могу судить, он не добавил чего-то ощутимого – лишь раз принял несколько вокальных партий и кружил их повсюду, но из-за того, что у него сложилась репутация выдавать странные звуки на синтезаторах, люди начали думать, что Ино много сделал клавишных партий для The Lamb. Тони это раздражает по сей день. Видели бы вы его лицо, когда его об этом спрашивают.
Фил Коллинз
Во время микширования на Basing Street наметился раскол между дневным Genesis и ночным. Частенько мы с Питером работали до 2-х ночи. Иногда мы что-то записывали, хотя должны были сводить. Времени мало, настроение напряженное, все устали. Слишком много музыки, слишком много текста, мы спешим закончить, а все повествовательные нюансы концептуального двойного альбома стали тайной для нас всех (судя по всему, в том числе и для Питера) – и в любую минуту мы должны отправиться в тур. Мы решили играть альбом полностью в турне. Его промо уже гремело повсюду.
Майк Резерфорд
На дворе октябрь 1974 года, и каким-то образом нам удалось вовремя закончить запись, чтобы взять на себя гастрольные обязательства. Мы не могли поверить, что справились с этим, но как только мы собрались выступать… Стив порезал руку и тур пришлось отложить на несколько недель.
To be continued...
