Летом 1969-го Genesis проводит время в домах друзей и пишет 45-минутный отрывок под названием «The Movement», в котором они использовали различные фрагменты. В числе них были секции – «Get’em Out By Friday» и «Stagnation».
Майк Резерфорд
«Джон Мейхью - хороший плотник. Он смастерил колонки для органа Тони. Но лучше бы он этим делом и занимался, чем барабанами. Питу часто самостоятельно приходилось показывать, что ему играть. Не то, что Пит сам умел барабанить, но он как-то всё пытался передать с помощью чувств.
Питера вообще трудно понять в музыкальном плане. Он садился за рояль, что-то играл, а потом говорил: «Нет, всё не так». Каждому приходилось включать фантазию, чтобы понять, а что, собственно, требуется. Потому что он частенько издавал что-то напоминающее «эммм», «нуууу».
Пит сам сочинял на рояле, однако ему на нем играть не разрешалось: это была территория Тони. Они, конечно, являлись лучшими друзьями, но Тони всегда соперничал, поэтому у них возникали трения, чего не было у меня с Энтони.
Тем же летом мы взяли за традицию искать дома для репетиций. Когда у кого-то из наших друзей уезжали родители на пару недель, на праздники, мы тут же выдвигались туда с репетициями».
Энтони Филлипс
«Какое-то время мы провели в доме моих родителей, где проработали основные партии 2-3 главных песен, включая «The Knife» и «Looking For Someone» - наши долгие произведения с большими секциями. Такой прог-рок. Мы лишь склеивали секции, одну за другой.
На этом этапе родилось множество основного материала, который войдет в альбом «Trespass». Мы с Майком написали основные партии к «Dusk» и «Stagnation», экспериментальные песни с 12-струнными гитарами, органом и замечательным текстом Питера. Стала находкой и «Visions of Angels», которую выкинули из предыдущего альбома. В общем, полдюжины фрагментов, которые мы сформировали друг с другом, а в результате это всё вошло в следующий альбом.
Я с удовольствием вспоминаю тот период в доме моих родителей. Мы садились в круг и играли. Какие-то наши друзья могли прийти и послушать. Причем это прекрасный способ слушать музыку, потому что получается полноценное звучание. После целого лета сомнений мы вернулись в позитивное русло».
Тони Бэнкс
«Этот этап определенно оказался важным. Тогда мы написали такие песни, как «Pacidy», «The Knife» и «Going Out to Get You», обе стали нашими главными концертными номерами. «Going Out to Get You» менялась постоянно, но так в итоге ни в один альбом не попала, что странно, поскольку она являлась для нас ключевой. Думаю, мы собирались ее выпустить после «Trespass». В эти дни мы становились группой»
Примерно в это время в жизнь Genesis снова возвращается Ричард Макфейл. После Чартерхауса он отправился в Сомерсет, в школу Милдфилд. Однако родители вскоре разуверились сделать из своего сына адвоката и после сдачи выпускных экзаменов отправили его в Израиль, где он провел с апреля по октябрь 1968 года.
Ричард Макфейл
«Я не терял связи с Англией, писал письма родителям и Энтони, который вводил меня в курс дела по поводу Genesis. В основном они репетировали и сочиняли без каких-либо концертов. За это время они выпустили второй сингл «One-Eyed Hound», который, как ни странно, я умудрился поймать на радио в кибуце, по станции British Forces Overseas, транслируемой из Кипра. И когда я услышал эту песню, я был убежден, что они уже стали популярными, их знают все. «Это мои друзья!» - кричал я, хотя сомневаюсь, что мне кто-то верил.
Летом, когда они приняли решение продолжать, я хотел стать частью группы, хоть и не играл на инструментах. А они, должен признаться, звучали очень хорошо. Меня даже осенило летом: «Минуту. Да они реально хороши. Они встали на ноги!» Работали они усердно, собирались, репетировали, сочиняли. Забавно, что тогда для нас шоу всё ещё было вторичным. На первом месте была только музыка, сочинение. Интересовало только это.
К осени я уже взял на себя роль помощника и техника. У многих групп тогда был помощник, который их возил, хотя до конца года я ездил без лицензии.
Не помню, кто предложил, что им нужно где-то перекантоваться. По странному стечению обстоятельств, нам повезло. Когда мои родители находились в Лондоне, наш коттедж ограбили. Располагался он далеко, и моя мама очень переживала, ей не хотелось снова туда приезжать. Поэтому родители решили его продать, но весной, когда на деревьях снова появятся листья и обстановка будет получше. В этот момент у меня возникла идея: я предложил родителям до весны отдать нам этот коттедж. Учитывая, что родители всегда были против моих музыкальных увлечений, странно, что в этот раз, когда я помогал группе, они уже не жаловались.
В октябре 1969 мы переехали в коттедж. Более того, мой отец выкупил старый хлебный фургон по сниженной цене и отдал нам, чтобы мы могли на нем перевозить инструменты. До коттеджа шел узкий извилистый переулок мимо паба Уоттон Хатч. Мало того, что до коттеджа не было удобного доступа, кроме переулка, так еще и мы не могли припарковаться рядом, поэтому приходилось тащить инструменты и аппаратуру по ступенькам, затем по газону и, наконец, ко входной двери. С другой стороны, изолированный коттедж, окруженный лесом – то что надо. Никто не мог услышать, как играет группа, и никто нас не мог побеспокоить».
Энтони Филлипс
«Если честно, опыт пребывания там – довольно нелепый. Это место не предназначено для 4-5 еще сырых музыкантов. Оглядываясь назад, не думаю, что нам следовало там останавливаться. Идея, что мы все будем жить там 24 часа в сутки и при этом прекрасно ладить — одновременно иллюзорна и смешна. Да, мы стали группой, но если бы мы просто дисциплинированно отдавались репетициям каждый день по 6-7 часов, то получили бы такой же результат с наименьшими потерями».
Ричард Макфейл
«С октября по апрель 1970 в рождественском коттедже я был главным поваром и домохозяином. Питер, Тони, Майк, Энт, Джон и я - все вместе жили в трех спальнях. В комнате моих родителей было три матраса на полу для Энта, Джона и меня. У Майка была отдельная спальня рядом, а там, где была моя спальня (когда я жил с родителями), на односпальных кроватях расположились Питер и Тони».
Тони Бэнкс
«Мне нравилось делить комнату с Питером, поскольку мы всегда дружили. Хоть иногда ссорились и спорили, но, помню, большая часть работы в коттедже была напряженной. Некоторая напряженность касалась Джона Мейхью, который… ну, он был хорошим барабанщиком, но не творцом. Если честно, мы сочинили бОльшую часть его партий, и помню, как он в какой-то момент во время споров начал кричать: «Хватит уже меня унижать!» - и это напрягало. Возможно, ему было тяжело. Вся наша четверка или пятерка только что закончила Чартерхаус, у нас был свой собственный язык общения, а этот парень пришел из реального мира и должен был мириться со всем этим. Мне было его жаль, но мы учились быть группой. У меня впервые появился орган, я не знал, что с ним делать, и мы пытались сочинять песни. И та самая ругань, казалось, являлась частью этого творческого процесса. Мы боролись за каждый фрагмент, словно он мог бы что-то украсить или разрушить. Для нас это было очень важно, аж до потери сна.
Большинство наших песен ещё имели нормальную структуру, потом они стали слегка сумасбродными, а затем снова нормальными».
Питер Гэбриэл
«Когда дело доходило до важных решений, самый сильный характер был у меня и у Тони. Хотя и Энтони всем телом стоял на своей музыкальной территории, не желая никуда сдвигаться. Но среди всех нас, он являлся наименее заинтересованной стороной в плане концертов».
Джон Мейхью
«Вместе со всеми я переехал в Рождественский коттедж. Мы очень много работали. Вставали рано, начинали репетировать, делали перерыв на обед, потом обратно... Могу представить, как волновались родители, которые, наверное, считали, что мы бездельники, пьем, принимаем наркотики, но нет... мы жили как монахи. В пабы и в рестораны не ходили. Да, с Ричардом мы попробовали косяк, но после первой пробы мне стыдно стало. Мало ли, парни еще подумают, что я наркоман. Но это же не так!
Меня часто спрашивают, были ли там какие-то истерики, споры... Да никогда! Впрочем, если бы и были, всё равно не сказал бы. Не пытаюсь защитить их имя. Но и ни разу не видел, чтобы кто-то терял самообладание, хлопал дверью или что-то такое. Позже? Не исключаю. Стрессы, страхи, беспокойства - да, имели место.
Передвигались мы на хлебном фургоне Ричарда. Меня попросили сделать перегородку. Пусть я до этого ничем подобным не занимался, тем не менее сделал… Плюс крышку для органа Тони. А еще на одном из выступлений одна клавиша за что-то зацепилась и вылетела. Но я нашел где-то винт, кусок дерева, прикрутил ключом, чтобы Тони хоть как-то смог играть.
У Энтони и Питера часто возникали идеи по поводу ритмических рисунков. Я пытался их слушать. Поверьте, оно того стоит! Идеи действительно оказывались хорошими. Параллельно мы часто слушали альбом "The Court of the Crimson King", особенно мне были интересны их брейки. Я часто пытался понять, не собираются ли они искать такого же барабанщика, как у King Crimson?».
Майк Резерфорд
«Как только мы переехали в коттедж, сразу начали сочинять. Вставали утром, завтракали и шли репетировать в 10 утра. Делали в обед перерыв. После полудня могли пойти погулять. Мы не тратили время на просмотр фильмов.
В доме было тесно, а мы постоянно ругались. Приходилось всё время отстаивать свою позицию, чтобы выиграть в споре. Но именно этот период нас закалил и сформировал. Как правило, я был спокойнее, но если бы не Ричард, мы бы поубивали друг друга. Или съели. Ричард был и миротворцем, и поваром, учитывая отсутствующий бюджет… Если бы не коттедж, мы бы не собрались вместе. Куда нам оставалось идти? Денег нет. Коттедж же дал нам возможность понять, кто мы и на что способны. Если бы не помощь Ричарда, мы бы сломались».
Ричард Макфейл
«Шесть молодых людей под одной крышей – не удивительно, что иногда бывало жарковато. На дворе стояла зима, холодно, сыро, порой атмосферу, которая возникала между Питером и Тони, хоть пилой распиливай. Время было напряженным и потому, что Питер беспокоился, что его подружка Джилл найдет себе кого-то другого. Конечно, она же общительная, довольно привлекательная. В общем, не из тех, кто скучает дома, пока ее мужчина в отъезде. Уж поверьте, Питер не единственный, кому Джилл была симпатична.
А ей самой беспокоиться было не о чем. Мы вели замкнутый образ жизни, не вписывались в среду обычных рокеров. У нас даже выпивки не было. Джон и Майк могли, конечно, закурить косяк, может и Энт присоединялся, но только не Питер или Тони.
Я всегда с интересом наблюдал за их творческим процессом. Майк каждый раз находил интересные последовательности аккордов, у Тони всегда было что добавить. Питер отвечал за ритм, которым он часто начинал композицию. В те времена у него был только бас-барабан, а сегодня у него многочисленные барабанные синтезаторы.
Энтони являлся музыкальным гигантом. И сегодня многие об этом забывают, что он был крайне плодовитым и развитым автором, а другие шли за ним. Еще один важный человек – Тони со своим классическим обучением. Казалось, он знал все аккорды. Поздней, Стив Хакетт его назовет «королем аккордов». Он знал множество гармоний, как и что с чем звучит, куда разрешается, как сделать тот или иной переход в песне, как построить ту или другую фразу. Бывает, задумывается на некоторое время, пытаясь понять, что и как лучше связать.
Я своими глазами наблюдал за процессом создания альбома Trespass и очень гордился парнями, и при этом еще готовил, водил машину, делал всё возможное, чтобы починить сломавшуюся аппаратуру.
Время от времени мы уезжали домой на выходные. Энтони, Майк и Питер возвращались с коробками, полными продуктов. С деньгами, конечно, было туговато».
И вот тут начинаются первые концерты, но об этом уже в следующий раз...