Примечание, которое должно быть в конце, но лучше я объяснюсь сразу:
захотелось мне оливье, я его приготовила, положила себе хорошую порцайку, сижу, ем, наслаждаюсь. И вдруг в голове у меня зазвучал голос (нет, нет, не надо звонить в скорую психиатрическую, голос ничего плохого мне не советовал) Михал Михалыча Жванецкого. Вот так, просто, по-свойски он рассказал мне, как же и ему хочется оливье. Я допила кофе и написала эту миниатюру.
Оливье захотелось до дрожи, до хруста в коленях захотелось оливье. Где колени, а где салат, а ведь скрипят жадные, словно несмазанные ворота. Хочется оливье, так возьми и сделай, чего уж тут такого сложного? Взрослый мужчина, паспорт имеешь, работу и машину, тебе это оливье приготовить тьфу и никаких сложностей. Но нееет. Оливье - это не про мужчин, это дамское блюдо. Готовит дама, должна готовить дама. Ох, представил ее, милую, родную и красивую: стоит в платье таком нарядном, цветастом: алые маки на желтом фоне и в белоснежном передничке, волосы небрежно заколоты, одна прядь свисает, и она ее постоянно рукой за ухо заправляет. И тут главное грамотно расставить приоритеты: чего больше хочется? Оливье или поцеловать эту руку, это ушко, за которое прядь волос все никак не зацепится, затылок - ласковый и благоухающий нежными духами... Что же выбрать? Оливье, оливье, все остальное потом. Продукты есть, все есть, возьми и приготовь! Но нет, мужчина - это про мясо, про добычу, про вино, что смешивается с кровью хорошего куска мяса, мужчина на кухне - это вихрь и молоток, тот, которым мясо отбивают, это скворчащее масло на сковородке, это брызги и вихрь, скорость, будто летишь куда-то, успеть, скорее успеть! Это все мужчина, женщина - она другая, она про тонкость и аккуратность, про острый маленький нож, про тонкие пальцы с аккуратными, лаковыми ноготками. Кровавыми, красными до жути, до испуга. Руки хрупкие, как бы не порезала тонкую кожу, и хочется нож отобрать и самому все сделать. Но ведь мужчина не про оливье! Как отобрать! А салат? Сидишь, мучаешься, наслаждаешься вином и той прядью непослушной, она все норовит выбиться из небрежной прически. Подойти, заправить, обнять за плечи, шепнуть на ухо: "Да и черт с ним, с этим оливье! Пойдем!" Но нет, хочется, хочется его проклятого до дрожи! Звоню! Была бы дома, ах, только была бы дома!
- Алло! Леночка! Как ты, милая, хорошая моя? Соскучился сил нет, приготовишь мне оливье? По тебе, по тебе соскучился, глупышка, но салат, до дрожи хочу. Что? Да, да, конечно, все хочу, родная. Приезжай!
Стоишь, пальцы сгрызаешь в клочья. Когда, когда, почему так долго? Ехать всего двадцать минут. Вдруг что случилось? Вдруг несчастье и все, все покатится в пропасть! Вот она, наконец-то! Бежит, ко мне спешит, господи за что мне такое счастье? За что она меня такого любит, такого, кто оливье сам себе приготовить не может? И в груди такое тепло, огонь даже, как под сковородой! Сковорода! Мясо! Сгорело все к такой-то матери, спасибо, квартира осталась, и паспорт, и работа, и машина. Подумаешь, мясо сгорело! Главное, вот она - торопится, румяная, красивое, платье с маками мое любимое, и в глазах у нее такое счастье, такая нежность, что страшно делается. Господи, неужели любит, действительно любит меня такого безрукого, мясо сжегшего? Вот оно чудо, такое чудо, поискать подобное, не найдешь!
- Леночка, родная, любимая, как ты долго! Оливье? Какое оливье, черт с ним! И мясо туда же сгоревшее! Вино есть, любовь есть, мы с тобой есть! Зачем нам какое-то оливье?
Спасибо, что заглянули ко мне в гости на оливье. Навигация канала здесь.
