Этот подъем превратился в пытку. Лицо Кирилла напоминало белое полотно. На лбу выступил холодный пот, но он лез. Он налегал здоровой левой ногой на стену и отталкивался. Таисия тянула его. Она упиралась ботинками в край карниза, откидывалась назад и использовала вес своего тела. Самодельный трос из рваной ткани впился ей в плечи и руки. Она не чувствовала боли, только натяжение.
- Давай… Еще… - хрипела она.
- Я… Стараюсь… - доносился снизу сдавленный шепот Кирилла.
Он кричал, и этот короткий, сдавленный вопль тут же тонул в грохоте зала. Таисия слышала каждый его стон, а в пещере творилось невообразимое. Целые плиты падали с потолка. Одна из них обрушилась в то место, где они скрывались всего несколько минут назад.
- Быстрее! – завизжала Таисия.
- Не получается. – его рука соскользнула со стены.
- Можешь! – завопила она. – Ты почти наверху! Твой отец ждет! Он бы не сдался! И ты борись! Работай!
Ее злые и отчаянные слова возымели действие. Кирилл встряхнул головой, и в его потухших глазах снова вспыхнул огонь. Он нащупал опору здоровой ногой и начал помогать. Оставался всего один метр. Таисия уже могла дотянуться до него. Она легла на живот, захватила канат и перебирала его руками, рывок за рывком.
- Давай руку! – крикнула она.
Он протянул ей левую, вскрикнул от боли в изувеченной ноге. Их пальцы встретились, и он перевалился через край. Они лежали на узком уступе, два обессиленных, израненных человека в самом сердце истерзанной горы. Вокруг них все рушилось и гремело. Таисия перевернулась на спину и чувствовала, как каждый ее мускул горел огнем. Она вытащила Кирилла, но что дальше? Тот не шевелился. Его глаза полузакрыты, дыхание редкое и поверхностное, губы посинели, лицо стало восковым. Это шок, Таисия знала его признаки. Он угасал. Она вытащила его из-под завала только для того, чтобы он скончался у нее на глазах от боли и холода. Ледяное и острое отчаяние пронзило ее. Она посмотрела на темный провал тоннеля. Бессмысленный путь в никуда. Она прислонилась к стене. Его палец ткнул себе в грудь под воротник мокрой, порванной футболки.
- Т… Там. – выдохнул он.
Это не слово, а хриплый, едва слышный звук.
- П…П… Па… Пе… - его сознание путалось.
Он пытался что-то сказать, но не мог. Он снова показал пальцем в грудь. И его взгляд, мутный и полный боли, умоляюще посмотрел на Таисию. Она поняла, осторожно расстегнула ворот его футболки. На его шее, на простом кожаном шнурке висел маленький плотно застегнутый кисет. Такой, в котором носят документы или обереги. Она аккуратно сняла его. Пальцы тряслись, и она расстегнула застежку. Внутри в абсолютной сухости лежала одна единственная вещь. Карта памяти из его фотоаппарата. Он не спас камеру, но запись сохранилась. Все это время, в темноте и боли, он хранил у самого сердца свою музыку, послание отцу.
- Я отдам, Кирилл. – прошептала Таисия и сжала в руках крошечный кусок пластика, теплый от его тела. – Я обещаю, ты сам ему вручишь.
Она убрала флешку в свой карман, как большую ценность. И в этот момент зал сотряс самый сильный за все время удар. Потолок над ними раскололся с оглушительным треском. Огромная плита размером с лодку медленно, неотвратимо опускалась вниз, прямо на них.
Финиш оказался негромким, но резким. Он приближался, тяжело и неотвратимо. Таисия слышала низкий, скрежещущий стон камня. Видела, как тьма над головой сгущалась. Как громадина опускалась, чтобы стереть их, превратить в часть этой горы. Она не кричала, а крепче обняла Кирилла, прижимала его к себе, пыталась защитить от неизбежного своим телом. Все пронеслось в ее сознании – холодный дождь в тайге, самоуверенное лицо Матвея, его унижение в болоте, ужас перед медведем, слепые твари во тьме, отчаянный подъем – все это вело сюда, к этой последней, бессмысленной секунде. Она закрыла глаза. И тут сквозь грохот пробился другой звук. Тонкий, пронзительный, почти музыкальный свист. Таисия не понимала. Шум шел не от горы, он доносился снаружи и становился громче. А потом, прямо в центре плиты вспыхнула ослепительная испепеляюще белая звезда. Раздался оглушительный сухой треск, похожий на удар гигантского хлыста. Воздушная волна ударила в грудь, заставила зазвенеть в ушах. Плита над их головами вздрогнула и остановилась. А потом с чудовищным скрежетом раскололась на две половины. Пара гигантских дымящихся обломков рухнули по обе стороны от их уступа, подняли тучу каменной пыли и брызг. Их не раздавило, и они живы. Их спасло какое-то чудо.
Таисия раскашлялась от грязного воздуха и подняла голову. В потолке, там, где раньше нависала плита, теперь зияла дыра. И в этом отверстии в клубах дыма виднелся крошечный, далекий, но безошибочно узнаваемый клочок серого дневного неба. А потом в проеме появилась фигура. Человек в яркой оранжевой куртке начал спускаться к ним на веревке.
- Вижу их! – раздался сверху крик, усиленный мегафоном. – Они живы! Повторяю, они живы!
За первой фигурой появилась вторая, третья. Лучи мощных фонарей прорезали мрак и прогнали древнюю тьму. Они перекрещивались, шарили по стенам и превращали все пространство в театральную сцену.
«Это спасатели». – промелькнуло в голове Таисии.
Ее мозг отказывался верить. Она не могла пошевелиться или говорить. Она смотрела на лучи света, на этих людей в яркой одежде. Первый спасатель приземлился на уступ. Он молодой, с обветренным серьезным лицом.
- Вы в порядке? – спокойно и профессионально спросил он. – Сколько вас?
Таисия не сумела ответить. Она кивнула в сторону Кирилла, тот лежал без сознания. Спасатель тут же опустился на колени рядом с мальчиком и раскрыл медицинский рюкзак.
- Пульс слабый, гипотермия. Подозрение на перелом. – чеканил он в рацию на плече. – Срочно нужны носилки и согревающий кокон.
К ним уже спускался второй спасатель с носилками. Все происходило быстро, слаженно и эффективно. Этот мир знатоков своего дела, инструкций, четких команд, ворвался в их хаос и принялся наводить порядок. Таисия прислонилась к стене и наблюдала. Она сделала все, что смогла. Теперь работали другие. Она смотрела, как осторожно, но быстро уложили Кирилла в носилки-кокон. Как ему оказали первую помощь и готовили к подъему.
И тут сверху из дыры, залитой светом, донесся хриплый, сорванный, полный невыносимой боли и надежды крик.
- Кирилл! Сынок!
Там, на краю пролома, стоял Матвей. Его привязали страховкой. Плечо забинтовано, лицо серое. Он опустился на колени, смотрел вниз в темноту. Он не в состоянии спуститься, но и оставаться наверху тоже. Спасатели начали поднимать носилки медленно и осторожно. Таисия протянула руку и коснулась щеки Кирилла. Он уже не такой ледяной.
- Ты почти дома. – прошептала она.
Носилки поплыли вверх, к свету и отцу. А к ней уже спустился другой спасатель, чтобы поднять ее.
- Теперь ваша очередь.
Она покачала головой.
- Я… Могу сама. – прошептала она, хотя знала, что не сдвинется с места.
Спасатель мягко, но настойчиво обвязал ее страховочной системой.
- Вы уже все сделали. Позвольте нам.
Он затянул последний карабин, и Таисия посмотрела на свои руки, разбитые, в крови и грязи. Руки ученого, которые научились владеть топором и вытащили человека с того света. И прежде чем ее начали поднимать, она дотронулась до кармана, где лежал маленький, теплый, бесценный кусочек пластика.
Продвижение оказалось нереальным. Таисия чувствовала себя куклой, которую тянут за веревки. Она не сопротивлялась, не помогала. Она висела в пустоте, а под ней удалялся ее личный ад. Зал в обломках, тьма. Рев горы становился тише с каждым метром, а спасительный голос Матвея громче. Он стоял на коленях и перегнулся через край пропасти так, что спасатель рядом с трудом удерживал его за страховку. Взгляд егеря приковался не к ней, а к носилкам впереди. Он не видел ничего, кроме этого оранжевого кокона, где лежал его сын.
- Живой… - шептал он, и его слова срывались и превращались в рыдания.
Он держал в себе слезы трое суток, и теперь они хлынули из глаз. Он не вытирал их, а пристально наблюдал, как драгоценный груз поднимался к нему из преисподней. Носилки поравнялись с краем, отец рванулся вперед и отталкивал спасателей.
- Пустите! Это мой сын!
Он подполз к носилкам. Дрожащими, непослушными руками расстегнул молнию на коконе и увидел бледное, безжизненное лицо Кирилла.
- Дышит. – Матвей коснулся его щеки. Прохладная, но живая. – Сынок… Кирилл…
Отец гладил его по лицу, волосам, будто пытался убедиться в его реальности.
- Я здесь, мальчик. Я рядом… Папа недалеко.
Кирилл застонал, его веки дрогнули, и мучительно, с огромным усилием открылись. Мутный взгляд скользнул по спасателям и остановился на отце.
Продолжение.
Глава 1. Глава 2. Глава 3. Глава 4. Глава 5. Глава 6. Глава 7. Глава 8. Глава 9. Глава 10. Глава 11. Глава 12. Глава 13. Глава 14. Глава 15. Глава 16. Глава 17.