Телефон зазвонил в субботнее утро, когда Алексей только начал размешивать сахар в чашке с кофе.
— Наталья, — сказал он, глянув на экран, и с досадой втянул воздух.
— Возьми, — раздражённо кинула Ира, нарезая яблоки на пирог. — Или опять будешь делать вид, что спишь?
Алексей и правда избегал общаться с сестрой. Еще двух месяцев не прошло со смерти их матери, а Наталья только и говорила о наследстве. Да что там за наследство? Слёзы. Мать оставила им трехкомнатную квартиру в панельной девятиэтажке и небольшую дачу в Подмосковье. В равных долях на двоих.
И все бы ничего, но был один нюанс: в квартире жил их отчим, Николай, которому было за 60, правда, он ещё работал, но вот-вот собирался на пенсию. И куда ему, если дети продадут квартиру? Об этом покойная мать не позаботилась. А может, решила, что квартира, которая принадлежала давно умершему родному отцу Алексея и Натальи, должна по праву перейти его детям.
Как бы то ни было, Наталья была настроена быстро продать свою долю в квартире, чтобы расширить собственную жилплощадь. Её, конечно, можно понять. Наталье было 39 лет, двое детей, старшей из которых уже 13 лет, муж и однокомнатная квартира. И никаких перспектив на улучшение. Конечно, для неё материно наследство — манна небесная.
Алексей вздохнул и нажал «принять» звонок.
— Да, Наташ.
Голос сестры звучал деловито и слегка раздражённо:
— Лёш, я нашла покупателя на дачу. Люди хотят приехать посмотреть на следующей неделе. Если понравится, говорят, готовы внести задаток сразу. Давай не тянуть резину. Приедь на дачу завтра, приберись во дворе немного, в домике я навела порядок — надо же, чтобы всё прилично выглядело. И по квартире надо определяться, — затараторила сестра.
Алексей нахмурился:
— Подожди, Наташ. Ну что ты спешишь? Покупатели, задаток... Ничего, что у нас ещё права собственности нет? Еще четыре месяца ждать. Как раз время всё обдумать будет. Надо же и об отце подумать? Ему же негде жить будет.
Пауза. Сестра фыркнула:
— Ну, во-первых, Николай нам не отец, а отчим. Во-вторых, где ему жить — это не наши проблемы. Он взрослый мужик. Пусть решает, как хочет.
— Наташ, но он же нам как отец! Он нас растил, ты помнишь?
— Я помню, что это мама так решила: имущество оставить нам, детям и внукам. Это квартира нашего родного отца, если ты забыл, так что всё справедливо. А у Николая есть машина, гараж, пусть продаст. На жизнь хватит.
— Машина и гараж — это не жильё, — тихо ответил Алексей, но Наталья продолжала гнуть своё:
— Лёш, я не шучу. Как только оформим документы, сразу выставляем квартиру на продажу, продаём и делим. А если ты не хочешь, я свою долю выставлю отдельно. Мне деньги нужны срочно.
Алексей не ответил, просто положил трубку и долго сидел, глядя в остывающий кофе.
***
Вечером, когда дети легли спать, Ира застала мужа на кухне. Он сидел с открытым ноутбуком, но взгляд был рассеянный.
— Опять про квартиру думаешь? — спросила она.
— Да. Наташка давит… Но понимаешь, я не могу вот так просто выкинуть отца из дому… ну, Николая. Он всю жизнь для нас старался… — Алексей вздохнул. — Я должен о нём позаботиться.
— А о нас? — Ира сложила руки на груди. — Ты помнишь, что мы живём в квартире моей мамы? На птичьих правах?
— Помню, — вздохнул Алексей.
— И мама уже намекает, что скоро ей эта квартира понадобится под сдачу. Она на пенсию выходит, а на пенсию не разгуляешься. Я её понимаю. Но у нас нет своего жилья. А ты хочешь купить Николаю квартиру на свою долю…
— Ну да. Вот смотрю в Интернете, хотя бы однушку ему или студию… — проговорил он, но тут же замолчал, потому что понимал, что Ирина сейчас взорвётся. Так оно и вышло.
— А могли бы первый взнос на ипотеку сделать. И переехать в свою квартиру. И знаешь, что я думаю? Наташка твоя права! Она про своих детей думает в первую очередь. В отличие от тебя!
Ира развернулась и ушла из кухни, с хлопком закрыв за собой дверь.
***
Через пару дней Ира набрала номер Ольги, подруги ещё со школы.
— Что у тебя? — спросила Оля. — Я же знаю, ты просто так звонить не будешь.
— Слушай, у нас катастрофа, — начала Ирина. — Алексей собирается купить квартиру отчиму на свою долю наследства! А мы? Мы в маминой квартире живём, и мама уже не просто намекает, а просто торопит. Ей эта квартира самой нужна. Я то думала, мы ипотеку возьмём. Но куда там! Отчим важнее!
— Подожди, — перебила Ольга, — а Лёшкина доля в наследстве какая?
— Половина трёшки в панельке. С Наташкой пополам.
— Ну, тогда берите ипотеку, — уверенно сказала подруга. — Выкупите долю у сестры и живите сами. И пусть отчим с вами живёт. Дети будут при дедушке, и никто на улицу не вылетит.
— Ты серьёзно? — Ира нахмурилась. — Жить с Николаем под одной крышей?
— А что? Он же нормальный мужик. Хуже будет, если останетесь без ничего.
Ира помолчала:
— Да, надо обдумать... — протянула она.
***
Поздним вечером Алексей сидел в тёмной комнате. На экране телевизора что-то мелькало без звука, а он всё прокручивал в голове сложившуюся ситуацию. Он любил Николая и считал его настоящим своим отцом. И не удивительно. Когда Николай сошёлся с их матерью, Лёшке был всего год. Он настоящего отца и не помнил, и не знал никогда. Другое дело Наташка. Ей было уже восемь, она помнила отца, и Николая приняла не сразу.
Но Николай растопил и этот лёд — он был добрым, заботливым. Возил их на море, в горы, покупал всё, а позже кормил, одевал, помог закончить учёбу — всегда был рядом много-много лет.
«Хороший пример того, как не надо тратиться на чужих детей, — подумал Алексей горько. — Вот так вкладываешься: и на море возил, и образование дал, и всё, а в итоге… тебя просто выкинут на улицу. Без квартиры, без накоплений. Гараж! Ха! И машина — «девятка» 20-летней давности. Может, и меня ждёт то же самое?»
Он вспомнил своего младшего ребёнка и старшего — Ириного сына от первого брака.
«Я ведь для него тоже… отчим. И кто знает, как он обо мне потом позаботится. Может, точно так же… Нет, я должен подумать о Николае», — решил он.
***
— Лёш, — начала Ира за ужином, — я тут подумала. Ты же сейчас на распутье, и выбор у тебя неважный: или быть плохим отцом, или плохим сыном…
— Ты про что сейчас? — насторожился он.
— Про нас всех. Слушай, я тут придумала один вариант... А что, если мы не будем покупать Николаю квартиру. Выкупим у Наташи её долю и будем сами жить в той трёшке. И Николай пусть с нами живёт. А что? Дети будут с дедом. И мы с жильём, и он не на улице.
Алексей долго молчал. Потом тихо сказал:
— Это… разумно. Но не знаю, как Наташка отреагирует...
— Да ей-то какая разница? Она свои деньги получит, а дальше её не касается, — твёрдо ответила Ира. — Главное, что это хоть какой-то выход.
Алексей впервые за несколько дней чуть улыбнулся. Но в глазах оставалась тревога — он знал, что с сестрой договориться о цене будет непросто.
***
Алексей набрал номер сестры.
— Наташ, слушай… Мы с Ириной подумали. Мы хотим выкупить твою долю в наследстве.
На том конце повисла тишина. Потом Наталья сказала:
— А с чего вдруг? Может, ты надеешься, что я тебе как родственнику, подешевле продам? Это ты напрасно. Мне деньги нужны, чтобы хватило на двушку! Я планировала купить быстрее, а не ждать, пока вы ипотеку оформите!
— Мы возьмём кредит, — тихо сказал Алексей. — Но дачу мы пока не продаём, давай сначала с квартирой разберёмся. И главное, Николай останется там, где прожил 30 лет. А мы к нему переезжаем.
— Вот уж нет! — Наталья почти кричала. — Я рассчитывала и на деньги от дачи, — потом она помолчала минуту. — Ладно, но только не рассчитывай приобрести мою долю подешевке. Только по рыночной цене. Я не собираюсь ради Николая отнимать от своих детей.
— Наташ, что он тебе плохого сделал? — устало спросил Алексей. — Он нас вырастил. Ты забыла?
— Я помню! Но я свои проблемы сама решаю. И тебе советую думать о своих детях, а не о нём. Всё, Лёш, мне некогда. — И отключилась.
Алексей уставился на телефон, словно тот мог вернуть разговор назад.
***
Через пару дней Николай сам зашёл к ним в гости. Ира заметила, что он похудел, а взгляд стал усталым.
— Ну что, — начал он с кривой улыбкой, — слышал, у вас там из-за меня скандал.
— Пап… — Алексей отвёл глаза. — Это не из-за тебя, это из-за… ситуации.
— Да ладно, не оправдывайся. Я взрослый. Я проживу и на съёмной, или в деревню уеду, если надо. Вы с детьми, в первую очередь думайте о себе.
— Не говорите так, — вмешалась Ира. — Нам не всё равно. Мы что-то придумаем, чтобы вам не остаться без крыши над головой.
Николай вздохнул, посмотрел на Алексея:
— Лёш, я тебя понимаю. Но ты себе жизнь этим сломаешь. Поверь старому дураку.
Алексей сжал губы в упрямую нитку:
— Это мой выбор, папа.
***
Вечером Ирина зашла к матери, чтобы вернуть контейнеры, в которых мать передавала детям фрукты. Заговорили, естественно, о квартире.
— Мам, мы думаем купить долю Наташи, — осторожно начала она. — Будем жить с Николаем в их трёшке.
Мать поставила контейнеры на стол, уперлась руками в бока:
— Ох, Ирка, ты видать не знаешь, каково оно жить с двумя детьми под одной крышей с чужим мужиком?
— Мам, он не чужой, он Лёшкин отчим, дедушка наших детей.
— Так уж и дедушка! — фыркнула мать. — Особенно твоему старшему. Зятёк, вместо того, чтобы своё гнездо строить, хочет затащить в семью ещё один рот?
— Мам… — Ира попыталась возразить, но та уже отвернулась:
— Делайте, как хотите, только квартиру мою освободите. Мне тоже жить надо.
***
Через неделю они встретились с Натальей. Наталья пришла с мужем, злая, с папкой документов.
— Лёш, я тебе последний раз говорю: или ты соглашаешься на нашу цену, или мы продадим ещё кому-то. Мне всё равно, мне нужны деньги.
— Не кипятись, Наташ, мы выкупаем твою долю. Я нашёл банк, там нам одобрят ипотеку.
— И будешь жить с этим стариком? — съязвила Наталья. — Супер. Только потом не жалуйся.
— Наташ, заткнись, — неожиданно жёстко сказал Алексей. — Это моё дело.
Наталья побледнела.
— Ладно. Но я хочу получить деньги сразу, как только оформим право собственности.
***
День переезда в материну квартиру произошёл вскоре после оформления документов. Ира суетилась, показывая грузчикам, что куда поставить. Квартира, несмотря на то, что там жил Николай, оказалась почти пустой. Кровать, старое кресло и телевизор на все три комнаты.
— Остальное Наталья вывезла, — развёл руками Николай.
— Ну, так даже лучше, — улыбнулся Алексей. — будет нам куда своё поставить.
Дети радостно бросились к Николаю:
— Деда, деда!
Ира смотрела на эту сцену и думала: «Может, и правда, всё мы делаем правильно?»
А Алексей в этот момент уже просчитывал в голове, как будет платить ипотеку, хватит ли на ремонт, и как выдержать, чтобы в семье, где три поколения под одной крышей, не начались трения.
***
Через неделю после их переезда Николай варил себе крепкий кофе на кухне и включал новости на полную громкость.
— Пап, потише, дети ещё спят, — попросил Алексей.
— Да я же тихо! — искренне удивился Николай, но звук не убавил.
Ира, заходя на кухню в халате, криво улыбнулась:
— Ну всё, Лёша, начинается.
***
Однажды вечером Ира варила суп, когда Николай вошёл с пакетами продуктов.
— Я купил мясо на котлеты. Завтра сделаю.
— Так я же уже приготовила на три дня вперёд, — спокойно ответила она.
— И что? Надо, чтобы было по-домашнему, а не твои эти… пюре и паста.
— Пап, — вмешался Алексей, — давай не будем спорить.
— Я и не спорю, — обиделся Николай. — Просто у нас в семье всегда так было: мужчина любит поесть нормально.
Ира промолчала, хотя так и хотелось спросить: «А что, то что я готовлю, это ненормально?»
***
Старший сын Иры получил двойку. Николай, узнав, поднял брови:
— В моё время за такое ремня давали.
— Пап, — резко сказал Алексей, — у нас не принято детей бить.
— Вот поэтому они у вас и на шею садятся, — отрезал Николай.
Ира вздохнула, но внутри закипало: «Это мой ребёнок, и я буду решать, как его воспитывать».
***
В конце месяца Ира села за семейный бюджет.
— Лёш, у нас на кредит и коммуналку уходит всё. Николай мог бы половину коммуналки оплачивать. Ты поговори с ним.
— Пап, а что насчёт ЖКХ? — осторожно спросил Алексей.
— Лёш, я пенсионер, у меня доход копеечный. Я вам лучше продуктами помогу.
Ира, услышав это, выронила ручку:
— Продуктами… Нам ведь ипотеку платить!
Алексей бросил на неё умоляющий взгляд:
— Ира…
— Не «Ира», а считай сам, — отрезала она.
***
Через пару месяцев произошёл-таки конфликт. Николай вечером пригласил старого друга «поболтать». Мужчины допоздна пили чай на кухне, разговаривали и смеялись.
В полночь гость ещё не ушёл, из комнаты выскочила дочка:
— Мама, они мне спать мешают.
Ирина пошла на мкухню, пытаясь сдержать раздражение:
— Всё, хватит! — взорвалась она. — У нас дети! Это не мужская берлога!
— Да что ты всё командуешь? — поднял голос Николай. — Это и мой дом!
Алексей встал между ними:
— Тише, не шумите! Мы же договаривались — мирно!
— А твоя жена меня выживает! — кивнул в сторону Иры Николай.
— А твой отчим живёт так, как будто мы ему посторонние! — в ответ выпалила она.
Гость ушёл, все разошлись по комнатам, но тишина была тяжёлой.
***
Через неделю Ира говорила Алексею вечером на кухне:
— Лёш, я так не могу. У нас нет ни покоя, ни денег, ни личного пространства.
— Ира… это мой отец.
— А я твоя жена. И у нас дети. Если ничего не изменится, мы уйдём.
Алексей опустил голову. Он понимал: какой бы выбор он ни сделал, всё будет плохо. Ему или быть плохим сыном, или плохим мужем и отцом.
***
Алексей позвонил Наталье поздно вечером, когда Ира уже укладывала детей.
— Наташ… — начал он усталым голосом. — Ты была права. Жить с отцом в одной квартире оказалось нелегко. Может, потому что мы сами привыкли. Да и Николай с матерью давно без нас жили...
Сестра молчала, но в её молчании слышалась победная усмешка.
— Ну и что ты от меня-то хочешь?
— Я думаю, отца отправить на дачу. Сейчас лето, а к зиме я там отопление поставлю, котёл куплю. Думаю, ему там неплохо будет.
— Лёш… — Наталья говорила мягче, чем обычно. — Но мы же хотели продать дачу.
— Потом продадим, когда отца не будет. За это я отдам тебе свою долю. Обещаю. И расписку хоть сейчас напишу, честно.
Наталья хмыкнула:
— Ну, если ты так хочешь... Сам предлагаешь. Я согласна.
***
В пятницу вечером Ира вернулась с работы и застала картину: в гостиной сидели Николай с приятелем, на столе — тарелка с селёдкой, на ковре — крошки хлеба.
— Николай Иванович, вы моглихотя бы убрать за собой? — спокойно, но твёрдо сказала она.
— А что тут убирать? — пожал он плечами. — Завтра пылесос включишь — и всего делов-то.
— Завтра? Я не хочу до завтра грязь терпеть! — голос Иры сорвался.
— Ох, ты, принцесса… — Николай усмехнулся. — Всё тебе не так.
— Мне — всё не так, потому что я в своём доме хочу жить спокойно, а у нас тут проходной двор какой-то!
Приятель Николая засобирался домой.
— Это и мой дом! — Николай резко встал.
В этот момент в комнату вошёл Алексей.
— Всё. Не шумите, не скандальте. Завтра я решаю вопрос.
***
На кухне было тихо. Ира пила кофе, глядя в окно. Николай сидел с газетой, изучая что-то на последней странице. Алексей стоял между ними, как арбитр.
— Пап, — начал он, — я… мы не потянем. У нас ипотека, дети, и постоянные ссоры. Тебе будет лучше жить отдельно.
— То есть ты меня выгоняешь, — тихо сказал Николай.
— Я… — Алексей осёкся. — Я предлагаю тебе жить на даче. Там тебе никто не будет мешать. Я сделаю отопление, а в остальном там неплохо, чисто, тихо. Соседи хорошие. А здесь... Ну не уживаемся мы... Разные слишком.
— Я понял, — отчим аккуратно сложил газету. — Вот так вот… Вырастил, а теперь…
Алексей не смог поднять на него глаза.
***
Через две недели Николай уехал. Его вещи уместились в старую «девятку» и один фургон. Дети обнимали его и не понимали, почему дедушка теперь не будет с ними жить.
Ира облегчённо выдохнула, закрыв за свёкром дверь.
— Теперь хоть спокойно поживём…
Алексей молчал. Он смотрел в окно, где Николай садился за руль своей старенькой машины. И внутри у него было чувство, что он потерял что-то большее, чем просто дачу матери.
***
Прошло полгода. Жизнь в квартире стала тише, но в глазах Алексея появилась усталость, которая не проходила. Он редко звонил Николаю, и разговоры были короткими.
Ира однажды сказала:
— Лёш, мы всё сделали правильно. У нас теперь дома тишина, согласие и мир.
А он подумал: «Тишина — да. Согласие — спорно. А вот с совестью мир я уже вряд ли найду...»
Алексей:
Не знаю, правильно ли я поступил.
Когда всё это началось, я был уверен: отец — это не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Николай для меня был именно отцом. Я не видел в нём «отчима». Он был рядом, когда я делал первые шаги, учил меня плавать, стоял за меня горой, когда в школе пытались обижать. Я был уверен, что никогда не оставлю его в беде.
Но жизнь — странная штука. Она расставляет людей по местам не по любви и памяти, а по квадратным метрам, зарплатам и срокам платежей по ипотеке.
Когда мы переехали жить вместе, я понял: любовь к человеку — это одно, а ежедневная жизнь под одной крышей — совсем другое. У нас были разные привычки, разные взгляды, разные представления о порядке. И всё это копилось, как пыль в углах, пока однажды не стало тяжело дышать.
Я пытался быть посредником между Ирой и отцом. Но в какой-то момент понял: я не могу быть хорошим для всех. И если я выберу его — потеряю семью. А если выберу семью — предам его.
Я выбрал семью.
Он уехал на дачу в Подмосковье. Я сказал себе, что это забота. Но в душе знал — это уход от ответственности.
Мы с ним видимся редко. Звонки стали сухими. Иногда он шутит: «Ну что, как там жизнь в доме без старого ворчуна?» — и я не нахожу, что ответить. Не могу сказать: хорошо. Не могу сказать: плохо.
Наверное, так и бывает. Мы мечтаем быть благодарными до конца, но реальность заставляет расставлять приоритеты.
И главное, что я понял: долг — это не просто желание помочь, а умение остаться рядом тогда, когда неудобно, тяжело, когда от этого страдает твой комфорт.
Я не остался.
И теперь с этим живу.
Ирина:
Я знаю, что многие, услышав нашу историю, скажут: «Жена настроила мужа против отчима».
Но это не так.
Я никого ни против кого не настраивала. Я просто жила в реальности, а не в воспоминаниях.
Я уважаю Николая. Он действительно сделал для Алексея очень много. И я вижу, что Лёша любит его. Но мы — семья. Я, он и наши дети. И это не просто красивые слова. Это значит, что мы должны заботиться о себе в первую очередь.
Я семь лет жила в квартире мамы, понимая, что это временно. И всё это время ждала, что мы начнём строить своё. Но вместо этого я услышала: «Я куплю отчиму квартиру».
Это был момент, когда у меня внутри всё перевернулось. Я подумала: а мы тогда кто? Мы — временные жильцы, которые всё время будут на вторых ролях?
Когда мы стали жить с Николаем, я старалась. Я терпела громкий телевизор, советы по воспитанию детей, толчею на кухне. Но каждый день я чувствовала, что наш дом перестал быть нашим. Мы жили, как в коммуналке, где за тонкой стеной — чужой мир, и ты не имеешь права сказать: «Мне неудобно».
Я понимаю, что Лёше было тяжело. Но у него была дилемма: быть хорошим сыном или хорошим мужем и отцом. И середины не было.
Он выбрал нас.
И я за это ему благодарна, хотя вижу, как он мучается этим выбором.
Может, это эгоизм. Но я считаю, что у семьи должен быть свой дом и свои правила. А помогать близким можно и нужно — но не ценой собственной жизни, не ценой будущего своих детей.
Мы теперь живём спокойнее. Но я знаю: для Лёши спокойствия внутри нет. Он сделал то, что считает предательством. А я сделала то, что считала защитой.
И, наверное, это и есть жизнь — когда один и тот же поступок для двоих людей значит совершенно разное.
Эпилог
Прошло четыре года.
У Алексея и Иры уже было трое детей — младший родился через год после переезда Николая. Ипотека почти подходила к концу, жизнь вошла в привычное русло.
В тот день Алексей вышел в магазин за хлебом и увидел у автобусной остановки знакомую фигуру. Николай стоял в тёмной куртке, опираясь на трость, и что-то искал в телефоне.
— Пап… — выдохнул Алексей. — Какими судьбами?
Николай поднял глаза и на мгновение замер. Потом улыбнулся — так, как будто их последняя встреча была вчера.
— Лёшка… Привет.
— Может, зайдёшь?
— Нет, спешу на электричку. Сюда в пенсионный фонд приезжал.
Они пошли вместе до парка. Говорили о погоде, о ценах, о здоровье. Ни слова — о том, что когда-то разрушило их совместную жизнь.
— Как дети? — спросил Николай.
— Растут. Тебя вспоминают. Старший всё спрашивает, почему ты уехал…
Николай вздохнул, посмотрел на сына и сказал тихо:
— Скажи им, что я их люблю.
Алексей кивнул. И в этот момент понял: никакие деньги, квартиры, метры не заменят вот этого простого, неловкого, но настоящего разговора.
Они простились у перекрёстка. Николай пошёл к своей маршрутке, а Алексей — домой.
И впервые за долгие годы он почувствовал, что внутри стало чуть легче дышать.
Читайте ещё истории из жизни: